Ноттингем - Лина Винчестер

Спрятав руки в карманы толстовки, Каллум уверенно направляется ко мне, и я тут же сворачиваю в другую сторону. Впереди носятся визжащие дети, из-за чего я двигаюсь слишком медленно.

– Есть разговор, – слышу я его низкий голос совсем рядом.

Сжав ручку тележки, нехотя поворачиваю голову. Что ж, вблизи синяк на лице Брайта выглядит еще хуже: фиолетовый отлив плавно переходит покраснением на припухшее веко.

– Тебе идут новые тени, – говорю я, осторожно лавируя между людьми.

– Ты должна рассказать всем, что соврала про шантаж нюдсами.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

– Видимо, хорошенько тебя приложили головой.

– Я не шучу.

Каллум хватает ладонью ручку тележки, заставляя меня остановиться. Мельком глянув по сторонам, он сжимает челюсть, и я вижу, как ходят его желваки.

– Я за всю свою жизнь не получал столько дерьма, как за эти сутки. Меня ненавидят почти все.

– Разве безосновательно?

– Ты не понимаешь. – Обхватив пальцами мое предплечье, Каллум склоняется ближе. – Это дерьмо обсуждают в интернете. Если слухи дойдут до отца, он из ума выйдет. Половина парней из команды меня ненавидят, их девушки не хотят, чтобы они со мной общались. Сутки. Всего лишь за одни чертовы сутки, Райли.

– Слушай, мне жаль, что ты подвергся интернет-травле. Но правильно ли я понимаю: ты хочешь, чтобы я соврала, обелив твою репутацию и при этом закопав свою?

– Именно.

– Ты… Ты… – Раскрыв рот, я не могу найти слов, и с моих губ срывается нервный смешок. – Пошел к черту.

Толкаю тележку, но Каллум не дает мне уйти, а пальцы на моем предплечье сжимаются сильнее, настолько, что становится больно.

– Отпусти. – Стиснув зубы, я дергаю рукой. – Мне больно.

– Я пока прошу тебя по-хорошему.

– Или что? Опубликуешь фото и тем самым дашь всем новый повод тебя ненавидеть? Или выложишь фото дневника? Давай посмотрим, что копы скажут о вторжении в личную жизнь.

Я растягиваю губы в наигранной улыбке, даже несмотря на то, что руку сводит болью. На выступлениях с командой мы часто улыбаемся сквозь усталость и боль, и за долгие годы тренировок это уже не составляет труда.

Вместо того чтобы разозлиться, Каллум вдруг ухмыляется:

– Завтра ты передумаешь.

Глядя ему вслед, я потираю горящее предплечье, жжение от которого волной распространяется по всему телу. Меня бросает в холодный пот, к горлу внезапно подкатывает тошнота. Понятия не имею, что завтра собирается выкинуть Каллум, и это неведение пугает больше всего.

* * *

В понедельник утром перед первым уроком я собираю срочное совещание с Хлоей и Ви у моего локера, где рассказываю обо всем, что произошло за выходные. Эмоции на лицах подруг меняются так резко, будто я пересказываю им целый сезон сериала, а не события двух дней.

– Как думаешь, – понизив голос, Хлоя подходит настолько близко, словно собирается чмокнуть меня в нос, – если бы Фелисити не зашла, вы с Сойером поцеловались бы?

– Мне кажется… – Без конца сжимая и разжимая ручку сумки, я слегка торможу с ответом, потому что даже чертово предположение делает меня пугающе счастливой. – Да. Думаю, да.

Тихонько запищав, Хлоя отстраняется и, прижав к груди учебник по углубленному курсу химии, с мечтательным видом прислоняется спиной к локеру.

Ви же, наоборот, выглядит хмурой. Сложив руки на груди, она напоминает работника фейсконтроля, который не хочет пропускать тебя в клуб.

– Мне одной кажется, что Фелисити появилась там не случайно?

– Думаешь, стояла под дверью и ждала момента, чтобы все испортить?

Об этом я не думала. Но не потому, что считаю Фелис ангелом, а потому, что во всем происходящем ее действия волновали меня в последнюю очередь.

– С ней что-то не так, Райлс, она мне не нравится. Я гниль в людях за милю чую, а от нее несет на всю округу.

– Только какой смысл? Если Фелис нравится Каллум, зачем ей тогда прерывать нас с Сойером? Не пойму мотив.

– Малышка, ты что, вчера родилась? – Ви закатывает глаза. – Зависть. Женская зависть – самое глупое, но при этом жестокое оружие. Сама подумай: у тебя есть все, о чем она мечтала перед сном в своем монастыре, или где она там училась. Плюс ко всему два сногсшибательных парня, один из которых готов уничтожить тебя из-за собственной ревности, а второго не интересует ничего, кроме тебя, гитары и машин.

– Но Райли ведь ничего плохого ей не сделала. Она даже поделилась с Фелис косметикой и одеждой.

– Она смотрит на Райли, как на идеализированную картинку из кино. Ее цель не насолить тебе. – Ви указывает на меня пальцем. – А стать похожей на тебя, получить кусочек твоей жизни и популярности. Что, в принципе, рано или поздно приведет к тому, что Фелис захочет, чтобы ты исчезла и уступила ей место.

– Звучит как начало триллера, – говорит Хлоя.

– Твоя хмурая мечта из автомастерской на двенадцать часов, – глянув за мою спину, Ви кивает Хлое, намекая, что пора идти, но подруга не понимает намека, продолжая мечтательно улыбаться своим мыслям.

– Привет, девочки. – Остановившись рядом, Сойер опускает руку на мою голову, используя ее как гребаный подлокотник.

Это не горячо, не сексуально и совсем не то, на что я рассчитывала после нашего совместного помутнения рассудков в ванной. Я все думала, как же мы будем вести себя после этого. Похоже, Сойер решил, что лучше сделать вид, словно ничего не было.

Стиснув зубы, я убираю его руку от своей головы.

– Райли сообщила тебе, что ты прошел кастинг на роль Ромео? Что скажешь?

– Скажу, что это не для меня.

– Подумай еще, пожалуйста, хорошо? Хотя бы попробуй.

Кивнув, Сойер легонько толкает меня локтем и склоняется ближе.

– Прости, вчера не было времени зайти. Мы можем поговорить?

Мое сердце делает сальто и застревает в горле. Щеки внезапно начинают гореть, и, чтобы скрыть это, я поворачиваюсь к локеру и ввожу код, но замок не поддается.

– О чем? – спрашиваю я, заново набирая комбинацию цифр.

– О том, на чем мы прервали наш разговор в субботу.

О боже! Он хочет, чтобы я потеряла сознание прямо здесь?

– Ты о книге?

Хочу дать себе по лицу за то, что решила сыграть в дуру. Зачем и для чего? Продолжая злиться на саму себя, я в третий раз безуспешно ввожу код.

– Ты пытаешься открыть чужой. – Прислонившись плечом к соседнему локеру, Сойер вскидывает руку и стучит костяшками по дверце. – Твой здесь.

Да чтоб меня!

От неловкого молчания меня спасает Нико, который останавливается рядом и коротко взмахивает рукой. Я задерживаю взгляд на посеревших шнурках его кед: Нико никогда