Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

– Вот, слышишь, Йоганн, живой твой русский и даже уже очнулся, хотя ты утверждал, что он проспит как минимум до посадки в Варшаве. Потерпите, герр Шершнефф, сейчас мы вас вытащим из вашей постели! – Неизвестный захохотал от своей же шутки.

– Он бы и проспал, если бы вы работали быстрее и не случилось заминки на аэродроме с заменой ящиков. – До боли знакомый голос зло огрызнулся в ответ на замечание.

Крышка ящика открылась, и на меня уставились две скалящиеся в довольных улыбках физиономии. Один был мне неизвестен, а вот другим являлся мой закадычный «друг» Иоганн Краузе. И оба были в форме с петлицами НКВД.

– Гутен таг, Михаель, – еще больше ощерился Краузе. – Вы не представляете, как я рад, что вы живы. Скоро вам предстоит знакомство с моими коллегами, и я надеюсь, вы сможете ответить на их вопросы. Хотя, конечно же, ответите. Уж они-то умеют спрашивать… – Краузе и неизвестный опять довольно захохотали.

– Помогите мне выбраться отсюда, у меня все тело затекло, – как можно спокойнее попросил я.

Вне ящика у меня был хоть какой-то шанс. Мне помогли встать и тут же усадили на скамью у борта. Все же это самолет, и похоже, транспортный Ю-52. На крышке ящика, из которого меня извлекли, было написано на немецком и русском языках: «Дипломатический груз! Не вскрывать! Досмотру не подлежит!»

– Вы уж извините, Михаель, но большего комфорта я вам предложить не могу. – Краузе развел руками. – Так что придется довольствоваться тем, что есть. Во всяком случае до Варшавы. А вы, я смотрю, растете в должности. – В руках у него появились мои документы, в том числе удостоверение члена ГКО. После недолгого просмотра он убрал их в висевший у него на ремне планшет.

– Что вам вообще от меня надо, Краузе? – Я посмотрел своему визави в глаза. – Не кажется ли вам, что я мог принести для вас больше пользы, оставаясь в Москве?

– Мне от вас, мой друг, уже ничего не надо, – Краузе прямо по-дружески хлопнул меня по плечу, – а вот моему командованию хотелось бы услышать от вас правду, а не ту дезинформацию, которую вы с таким успехом мне поставляли. Или вы думали, что один являетесь источником информации?

– Вы настолько сильно хотели доставить меня своему командованию, что решили забросать гранатами? – с иронией спросил я.

– Ваша смерть, конечно, была нежелательна, но для рейха это принесло бы большую пользу, чем останься вы живой у Советов.

В этот момент самолет достаточно сильно тряхнуло. Что поделаешь, у нас в России не только наземные дороги в ямах и колдобинах, но и воздушные. Второй немец, стоявший рядом и с интересом слушавший наш с Краузе разговор, не устоял на ногах и навалился на меня. Прямо передо мной оказалась открытая кобура с торчащей из нее рукояткой нагана. Не задумываясь выхватил револьвер и тут же всадил пулю в живот навалившемуся на меня, затем, чуть довернув ствол, выстрелил в Краузе. Стряхнув с себя тело немца, осмотрел обоих противников. Признаков жизни они не подавали.

Пилоты, похоже, не слышали звука выстрелов. Стрелял-то я будучи прикрытым навалившимся на меня телом. А ведь это шанс! Нужно перебить пилотов и развернуть самолет на обратный курс. Думаю, что справлюсь с управлением.

Вытащив из кобуры Краузе пистолет ТТ, я, словно ковбой из вестернов, держа в каждой руке по короткостволу, пошел в сторону пилотской кабины. В этот самый момент дверца в кабину открылась и оттуда выглянул, наверное, бортмеханик. Увидев меня, он среагировал молниеносно и, захлопнув дверь, заорал во все горло: «Alarm!»

Пришлось стрелять наугад, примерно целясь туда, где должны были бы находиться пилоты. Похоже, попал, потому что самолет заметно повело в сторону. Я бросился к кабине и… не успел. «Юнкерс» сорвался в крутое пике, а меня отбросило на какие-то тюки и коробки. Последнее, что я запомнил, был жуткий скрежет и ствол, по-моему, сосны, проткнувший салон самолета насквозь и пролетевший буквально в считанных сантиметрах рядом со мной. Затем самолет сильно тряхнуло, и я почувствовал, что куда-то лечу. В голове мелькнула мысль, что я, по крайней мере, немцам живой не достанусь. Удар и… темнота.

20 июня 1941 года. Москва. Кремль. Кабинет Сталина

Хозяин кабинета ходил, мягко ступая по ковру, и курил трубку. Он нервничал, но по нему это не было заметно. Наконец он остановился напротив сидящего за столом человека в пенсне.

– Как такое могло случиться, Лаврентий? Почему носитель главного секрета страны ездил практически без охраны? Что, если он сейчас у немцев и дает им информацию о будущем?

– Товарищ Сталин! – Берия встал. Он прекрасно научился распознавать момент, когда к Хозяину можно обращаться по партийной кличке Коба, а когда – исключительно официально «товарищ Сталин». – Дорога от Москвы до Стаханово довольно оживленная, и никто не мог и предположить, что на ней может произойти нападение. В городе охрана товарища Шершнева осуществлялась как непосредственно, так и скрытно, особенно учитывая его участие в операции по дезинформации немцев. По агентурным данным, немецкий транспортный самолет Ю-52, вылетевший из Москвы и на котором предположительно вывезли Шершнева, посадку в Варшаве не совершал. От немецкой стороны поступил запрос о местонахождении этого самолета. Есть предположение, что самолет упал в лесистой местности Белоруссии. В местные органы НКВД разослано распоряжение по выяснению его маршрута и возможного места падения.

– Молись, Лаврентий, – Сталин ткнул мундштуком трубки в грудь Берии, – хоть богу, хоть черту, хоть всем богам сразу, чтобы Михаил не достался немцам живым. И ищи его. Пока не началась война, отправь спецгруппы на поиски. И после начала боевых действий поиски не прекращать. Хоть живого, хоть мертвого, но найди и привези сюда. А если он все же у немцев, то ты знаешь, что нужно делать. Михаил и сам говорил об этом, так что наша совесть будет чиста, но, надеюсь, до этого не дойдет.

– Сделаю все возможное и невозможное, Коба. – Берия поднял глаза на Сталина. – Что его жене сказать?

– Сделай, Лаврентий. А супруге Михаила скажи все как есть. Она женщина умная, несмотря на молодость, так что поймет. И скажи, что мы делаем все, чтобы найти его и доставить в Москву.

20 июня 1941 года. Квартира Шершневых

Когда пять дней назад Михаил вечером не приехал домой, Таня вначале не придала этому значения: муж часто задерживался на работе или вовсе внезапно улетал в командировку на какой-нибудь завод. Однако именно в тот самый вечер он был особенно нужен ей. Она хотела поделиться с ним радостной новостью, что, кажется, у них наконец-то будет ребенок. Все это еще не точно, но все признаки говорят об этом.

Ближе к вечеру вдруг сильно