Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

Помимо увлекательной «работы на благо» Третьего рейха с меня никто не снимал моих основных обязанностей. Приходилось часто мотаться по заводам. Если честно, то порой возникало просто непреодолимое желание поставить к стенке тут же, в заводском дворе какого-нибудь директора. Брак, приписки, откровенное воровство. Многие в будущем думали, что ничего этого при Сталине не было. Ага, как же! Было, да еще как. Приходилось откровенно лютовать. Несколько директоров пополнили ряды вальщиков леса, кто-то сменил директорский кабинет на другой, рангом пониже.

Черт подери! Мы банально не успевали! И ведь не скажешь этим идиотам, что каждая минута промедления – это десяток жизней наших бойцов. А они со спокойной душой отправляли в отпуск ключевых специалистов, без которых основная работа просто останавливалась. Меня ненавидели, меня проклинали, на меня писали жалобы и анонимки. Даже в ЦК писали с требованием отобрать у меня партбилет и с огромнейшим удивлением узнавали, что партбилета-то у меня и нет. Беспартийный я. Такой вот парадокс.

А в Европе дела шли без изменений относительно той истории, которую я помнил. 10 мая 1940 года Германия начала наступление на Францию, и спустя шесть недель большая часть страны была оккупирована. Франция подписала перемирие: выбора у французов не было, так как большая часть их армии была разгромлена.

Гитлер обезопасил себя от удара с тыла. Теперь между ним и его господством на континенте стоял лишь Советский Союз. Тон публикаций в нашей прессе значительно изменился, теперь везде писали, что хотя и подписан пакт о ненападении, но бдительности терять не надо. Фашизм является захватнической идеологией, и на достигнутом немцы точно не остановятся. Поэтому нужно быть готовыми в любой момент встать на защиту своей Родины.

Летом 1940 года в Стаханово открыли Центр боевого применения армейской авиации. Название новому виду авиации дал я. В Центре проходили переподготовку специально отобранные летчики. Я с удивлением узнал, что и Василий Сталин упросил отправить его сюда. Руководил Центром Валерий Чкалов. Пришлось все-таки мне его отпустить. Еще большим удивлением стало то, что инструктором по огневой подготовке в Центре был назначен Семка Безумнов. Этот пронырливый малый умудрился пройти обучение на пилота в аэроклубе и получить допуск к самостоятельным полетам. Ну а допуск на вертолеты ему дал сам Чкалов. Я лишь рукой махнул, но с условием, что Семен не бросит учебу в техникуме.

Техника в Центр поступала напрямую с находящегося неподалеку завода. К концу 1940 года мы смогли полностью укомплектовать два полка штурмовых вертолетов и полк транспортно-десантных. В каждом полку было по три эскадрильи, в каждой – по три звена по четыре вертолета в каждом, плюс звено управления, а это еще четыре вертушки. Итого 40 боевых машин в полку. До начала лета 1941 года планировалось укомплектовать еще три полка «Шершней» и два полка «Медведей».

Кроме вертолетов появлялась и другая техника. Хоть и с изрядным скрипом, но дело шло. Начался выпуск новых моделей самолетов. Истребитель И-185 (Швецову после длительной беседы со Сталиным все же удалось в кратчайшие сроки довести до ума двигатель М-71. Да, помогали ему в этом, что называется, всем миром, но все же заслуга его КБ просто огромная), превосходящий все известные истребители мира этого класса, тяжелый двухместный истребитель Пе-3, легкий Як-1М, бронированный двухмоторный штурмовик Та-3, который все же смогли сделать двухместным и разместить стрелка для прикрытия задней полусферы. Кроме того, на самолет установили двойное управление. Высотный истребитель-перехватчик МиГ-3, стал теперь цельнометаллическим и получил на вооружение две пушки калибра 20 миллиметров и 12,7-миллиметровый пулемет, стреляющий через вал винта.

У Лавочкина дела с его прототипом Ла-5 шли откровенно плохо. Насколько я помнил, и в моем прошлом были серьезные проблемы. Бомбардировочная авиация начала пополняться модернизированными тяжелыми дальними бомбардировщиками ТБ-7. Выпуск этих машин был увеличен, и к началу войны мы имели все шансы получить не менее 150 бомбардировщиков. Успешно прошли испытания и были приняты на вооружение пикирующие фронтовые бомбардировщики Ту-2, проходили модернизацию бомбардировщики СБ-2, получившие наименование Ар-2. Ильюшин представил фактически свой же Ил-4 в качестве торпедоносца. Правда, машина была довольно серьезно доработана. В частности, в экипаже появился второй пилот, бомбовая нагрузка составила 3000 кг бомб или две торпеды.

С бронетехникой дела обстояли получше. Тяжелые КВ-1, СУ-152, модернизированные Т-28М1, основной боевой танк Т-34, представляющий собой известный мне по моей истории Т-44 с башней, напоминающей башню немецкого танка «Леопард», и 76-миллиметровым орудием, самоходные 120-миллиметровые минометы на базе танка Т-26, БМП на базе бэтэшек, БТР на шасси ЯГ-12 сходили с конвейеров заводов.

Также начали выпуск железнодорожных артиллерийских систем особой мощности ТМ-1-14 калибром 356 миллиметров. Планировалось к началу войны выпустить 20 таких систем. Помимо них был увеличен выпуск железнодорожной артиллерийской системы ТМ-1-180 на базе мощной морской 180-миллиметровой пушки Б-1-П. Их планировали выпустить не менее 100 единиц. Производство разместили в том числе на судостроительных заводах, на которых высвободились мощности после отказа от строительства новых линкоров. Для передвижения в боевых условиях для них разработали мощный тепловоз с двумя спаренными танковыми дизелями.

По стрелковому вооружению ситуация была следующая. Осенью 1940 года комиссии были представлены на рассмотрение несколько образцов автоматического оружия. Федоров и Дегтярев совместно разработали штурмовой автоматический карабин под патрон 7,62х39 миллиметров АК-40.

Признаюсь, есть тут и моя небольшая заслуга. Как-то в разговоре с этими двумя выдающимися конструкторами набросал, насколько помнил, на листке эскиз затвора автомата Калашникова. Листок тут же был вырван из моих рук, а про меня словно забыли. Оставив погрузившихся в обсуждение оружейных гениев, я тихонько удалился. И вот результат лежит на столе. Не скажу, что сильно похож на известный мне АКМ, скорее чем-то напоминает автомат Федорова.

Сергей Симонов представил самозарядный карабин под тот же патрон, сделанный на базе его же автоматической винтовки АВС-36, и крупнокалиберную 14,5-миллиметровую снайперскую винтовку. Дегтярев представил ручной пулемет под промежуточный патрон с ленточным питанием из коробчатого пристегиваемого магазина.

Увы, со станковым пулеметом, предназначенным заменить «максима», дела пока шли неважно. Зато пистолетов-пулеметов под патрон 7,62×25 миллиметров ТТ было целых три. Шпагинский ППШ, ПП Судаева, почти копия его же ППС-43, и компактный, чем-то похожий на чехословацкий «Скорпион» пистолет-пулемет Токарева. Последний после успешных стрельб я, что называется, отжал для вооружения экипажей вертолетов и самолетов.

Автоматический гранатомет Таубина, противотанковый переносной ракетный комплекс Королева и реактивная система залпового огня «Катюша», созданная на основе эскизов РСЗО «Град», переданных мной Королеву, встретили неожиданно ожесточенное сопротивление со стороны ГАУ[56]