Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

И там наверху что-то меня ждёт.

Я чувствую это каждой клеточкой своего тела.

И точно так же знаю, что не смогу убежать. Мои мышцы напряжены до предела, а грудь сковывает мучительная тяжесть. Запах леса становится всё более насыщенным, и дышать становится труднее, как будто воздух наполняется чем-то зловещим.

И тогда я слышу хлопанье крыльев.

Звук доносится и близко, и далеко одновременно.

Я пытаюсь глубоко вдохнуть, но мои лёгкие будто бы пусты. Это больно. Они кажутся тяжёлыми, медленными, и каждый вдох обжигает горло.

Затем существо, которое ждало меня, выходит вперёд, и я вижу его.

Передо мной, в темноте, два полностью чёрных глаза смотрят на меня с плоского, белого лица в форме сердца.

Я вижу острый клюв, перья и огромные, неестественно большие когти.

Это сова. Но и не сова.

«Лира…»

Зовёт меня Кириан, но его голос не принадлежит этому существу. Я понимаю, что эти два элемента совершенно чужды друг другу. Голос не отсюда, не из этого мира теней и ужаса. А вот существо — вполне.

Я открываю рот, пытаясь позвать Кириана, но голос меня не слушается.

Существо приближается, и я чувствую, как голова начинает кружиться.

Я пытаюсь закричать. Пытаюсь позвать на помощь, но из горла вырывается лишь слабый, едва слышный звук.

Существо подходит ближе, а я стою неподвижно, не в силах ни сдвинуться с места, ни закричать. Тяжесть в груди становится невыносимой, а удушье накрывает меня с головой.

Страх взбирается по моему горлу. Сердце начинает биться ещё быстрее.

Я пытаюсь кричать, напрягаюсь изо всех сил, пока существо подходит всё ближе, ближе и…

Мой собственный крик будит меня.

Наконец.

Свет возвращается, но ужас остаётся, слишком плотный, чтобы исчезнуть так быстро, как обычно проходят ночные кошмары.

Мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя, чтобы начать дышать. Я дышу, стараюсь дышать, но… по-прежнему чувствую тяжесть в груди, это ужасное ощущение, когда делаешь вдох, а воздух не поступает в лёгкие.

— Лира, что происходит? Лира?

Кириан.

Кириан здесь, рядом со мной, смотрит на меня с нарастающей тревогой. А я не могу дышать, я не могу…

Капитан расстёгивает шнуровку платья, обнажает корсет, просовывает пальцы внутрь и резко тянет, освобождая мою грудь.

Я делаю глубокий вдох и понимаю, что вцепилась в его предплечье.

Вижу, как нахмуренные брови Кириана, его обеспокоенные глаза ищут мои. Я осознаю, что он сидит рядом со мной, на каменных скамьях королевской галереи.

Я всё ещё слышу голос священника.

— Я закричала? — спрашиваю. Кириан, озадаченный, медлит с ответом. — Кириан, я закричала в молельне?

— Нет, — качает он головой. — Ты… ты только шептала. Ты не кричала, Лира.

Я кладу руку на грудь. Давление всё ещё ощущается.

— Ингума, — шепчу.

Мой голос хриплый.

Кириан удивленно поднимает брови.

— Ты уверена?

— Я его видела.

Я закрываю глаза, но тут же открываю снова, когда воспоминание о сове захватывает меня.

Я пытаюсь вспомнить, когда уснула, но даже не помню, как присела. Однако чётко вижу образ Кириана, стоящего на коленях между моими ногами, и угрызения совести, ещё более острые, чем прежде, сковывают мои мышцы.

Неужели я могла это допустить?

— Когда… — мой голос дрожит, я прочищаю горло, — когда я заснула?

— Не знаю, — отвечает он.

Он продолжает смотреть на меня, не отрывая взгляда.

— Когда? — настаиваю я, теперь уже срываясь. — Когда я села?

Кириан не понимает. Я вижу это по его обеспокоенному взгляду.

Тем не менее, он качает головой, пытаясь ответить на мой вопрос.

— Я заметил. После того как перевязал тебе рану, ты села на секунду и…

— Мы что-то сделали?

— Что-то? — переспросил он, без тени иронии в голосе.

Мое горло пересохло.

— После того, как ты снова перевязал рану, что произошло?

Кириан проводит рукой по волосам.

— Лира, что происходит?

Сердце колотится так сильно, что каждый удар вызывает боль. Это уже не от удушья или нехватки воздуха.

Я хочу объяснить, но не могу, и он, кажется, это понимает. Медленно качает головой, и, внимательно изучая выражение моего лица, отвечает:

— Ничего не произошло. Я перевязал твою рану, ты села, и, когда я обернулся, ты уже спала.

Я закрываю глаза, на этот раз с облегчением.

Это был всего лишь сон, кошмар… И всё же он кажется таким реальным. Если я сосредоточусь, то смогу снова почувствовать руки Кириана на своих бедрах, его губы на моей коже… Смогу ощутить удовольствие.

Даже сейчас, зная, что ничего не случилось, я не могу убедить себя, что это была лишь видение, вызванное Ингумой. Я не могу размыть границы между тем, когда я заснула, и когда начался этот сон.

Это пугает.

— Что он заставил тебя увидеть?

Я сглатываю.

— Ничего.

— Лира, — настаивает он.

Я поворачиваюсь к нему. Его синие глаза сверлят меня серьёзным взглядом. Нет и следа той улыбки, дерзкой, игривой, которой он часто меня дразнит. Его губы теперь тонкая, жёсткая линия.

— Это не твоё дело, — говорю я, пытаясь поправить корсет, но сделать это практически невозможно, не сняв платье. Я раздраженно фыркаю, пытаюсь натянуть его как можно сильнее, затем делаю то же самое с верхом платья.

— Помочь тебе?

— Ты уже сделал достаточно, — отвечаю я.

— Мне казалось, что ты задыхаешься.

— Так и было. Ингум меня душил.

Я знаю, что Кириан ни в чём не виноват, но его присутствие рядом напоминает мне о том, что произошло в видении, и вновь пробуждает горечь угрызений совести.

Это был не ты, говорю я себе. Хотя не слишком уверена в этом. Меня было так легко спровоцировать, и я так легко поддалась…

Оставив платье, которое теперь стало только неудобнее, я снова смотрю на него. Чётко очерченные скулы, прямой нос и те тёмные пряди, что не удалось собрать кожаным ремешком и которые упали на его лоб.

— Почему он меня атакует?

— Ингум? — Он задумчиво прищуривается. — Иногда он выбирает кого-то себе в жертвы. Если ему понравилось то, что он увидел в тебе, если это его как-то насытило, он может стать одержим тобой.

— Прекрасно.

— Это не обязательно так, — добавляет он, поднимая руку. — Такое случалось лишь дважды. Лес Гнева был идеальным местом для этого, а теперь… возможно, это просто издёвка.

— Издёвка?

Кириан пожал плечами.

— Мы находимся в храме, — отвечает он.

Эхо его прежних слов, сказанных в том же месте, заставляет мурашки пробежать по моей шее.

«Вот что я сделаю, ваше высочество. Буду поклоняться».

Я ругаюсь сквозь зубы и отстраняюсь от него, поднимаясь на ноги. Его голос останавливает меня, когда я уже у двери.

— Куда ты?

— Мне нужно на воздух.

Я начинаю спускаться по лестнице, и на этот раз свет больше не играет со мной. Кириан следует за мной.

— Герцогам не понравится, что ты покидаешь церемонию, даже если твой фаворит уже выступил.

Я не отвечаю. У меня нет сил придумывать оправдания.

Когда я спускаюсь на нижний этаж, сталкиваюсь с проблемой: толпа.

Я почти снова выругалась, но тут Кириан мягко берёт меня за локоть и подаёт мне накидку, о которой я совершенно забыла. Я надеваю ее, а он жестом предлагает следовать за ним, подальше от любопытных взглядов. Нас видят только стражи и несколько пар, которые не смогли найти себе места.

На улице меня встречает яростный холод. Я снимаю капюшон и с облегчением ощущаю мороз на щеках, губах, висках…

И вдруг осознаю нечто странное.

— Снег идёт?

Кириан тоже поднимает голову, и один снежный хлопок оседает на его скуле, другой — на ресницах, а третий — на лбу.

— В этом году снег выпал позже.

Глядя на него, я понимаю, что чувство вины, которое я испытываю, всё ещё является частью кошмара. Раскаянье, которое я ощущала лишь отдалённо во сне, теперь стало глубже и острее. Это тот самый страх, из которого черпает силы Ингума, и он тем болезненнее, что исходит из наивного желания, чтобы Кириан меня заметил. Кажется, именно поэтому это произошло после того, как он признался, что видит меня по-другому, что считает меня другой… О, нет. Неужели и это тоже было не настоящим?