Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Крэк. Крэк.

Крэк.

Крэк. Крэк.

Крэк

Часть меня, испуганная и жестокая, напоминает, что их называют «хиру», потому что на языке магии это означает «три». Это те самые секунды, которые у тебя есть до смерти, если встретишься с одним из них.

Один. Два. Три.

Что-то тащит по земле опавшие листья, как змея, извивающаяся в тени.

Хвост. Это проклятый хвост.

Ветки соседней ели слегка качаются и плавно раздвигаются, словно зловещие пальцы осторожно разводят их, чтобы заглянуть внутрь.

Страх захватывает меня, и я уступаю контроль инстинктам.

Хватаю Нириду за плечи, резко отталкиваю её в сторону и бросаю к одному из деревьев. Она лишь слегка удивляется, прежде чем закрыть глаза, смирившись с тем, что я отбираю у неё меч, и начинает шептать молитву.

Она думает, что теперь я действительно принесу её в жертву.

Возможно, так поступила бы Лира.

Возможно, так должна поступить и я.

Но сегодня командую не я.

Думаю, мой резкий шаг насторожил хиру, дал ему толчок для атаки, и вот он выходит из своего укрытия, прекращает бесконечную охоту и бросается на меня. Сначала как бесформенная тень, затем как существо, составленное из ужасов: сгорбленное, с острым, вытянутым рылом, глазами, полными кошмара, и стальными зубами.

Хиру с ужасным криком бросается на меня. Каждая клеточка моего тела хочет бежать в противоположную сторону, но вместо этого я сжимаю меч обеими руками, готовлюсь пронзить его. Напрягаю плечи, впиваю ноги в землю и готовлюсь к удару. Однако в последний момент хиру резко уходит в сторону и с силой врезается в меня сбоку, сбивая с ног.

Воздух вырывается из лёгких, но я не выпускаю меч, который врезается в мои костяшки, когда я падаю на твёрдую землю.

Я пытаюсь встать, отчаянно готовясь к новой схватке, но чудовище вновь атакует. На этот раз оно нависает надо мной. Его лапы по обе стороны моего лица, хвост яростно бьёт землю у моих ног, а пасть широко открыта над моей головой, издавая победный рёв.

Чувствую себя глупой, думая, что смогу защититься. Я даже трёх секунд не простояла.

Зловещий голос нашёптывает, что следовало бросить Нириду, ведь теперь мы обе умрём напрасно. Моя самонадеянность погубит меня.

Я не молюсь. Я просто цепляюсь за страх и беспомощность. Позволяю им заполнить меня, раскаиваюсь в своей дерзости и вновь поднимаю меч, когда хиру склоняет свою ужасающую голову ко мне. Его когти останавливают меч, сжимаются вокруг него с ужасным треском, деформируя металл. Я чувствую, как на моё лицо и шею стекает кровь, но это, похоже, нисколько не волнует тварь.

Хиру снова кричит, и на этот раз его гнилое дыхание ударяет мне в лицо, взъерошивает волосы и наполняет всё вокруг отвратительным зловонием, перенося меня в мир кошмаров.

Он мог бы съесть меня. Мог бы откусить моё лицо, выпустить кишки, разорвать на части… И всё же он ждёт, словно сияющий ряд зубов — это улыбка, как будто он наслаждается происходящим.

Я не могу сдвинуть меч. Пытаюсь пошевелиться, но хиру хватает зубами воздух, не давая мне возможности вырваться.

Я продолжаю слышать молитвы Нириды, и смутная мысль пробегает в моей голове: она молится языческим богам, а не богу Львов. Хотя это уже не имеет значения.

Когти твари всё сильнее сжимаются на мече. Хвост так яростно бьётся, что, когда он обвивает мой голеностоп, я ощущаю, как кожа разрывается. Хиру выгибает спину, растягивает свои уродливые суставы и откидывает голову назад.

Какая-то примитивная часть меня понимает, что он закончил игру и настало время еды. В последней попытке защититься я отворачиваю голову — единственное, что мне остаётся. В этот момент я замечаю, как в смутном отражении времени мелькает красный отблеск, прядь волос, которая должна быть чёрной, как у Лиры. Может, близость смерти сводит меня с ума и погружает в бред. Но нет времени думать об этом, потому что в тот же миг хиру завизжит снова, и теперь в этом жутком звуке слышится не радость, а боль.

Отвратительный запах горелой плоти заполняет всё пространство, и я слышу шипение. Мой взгляд возвращается к хиру, к мечу и его когтям, которые плавятся и исчезают в металле.

Я настолько поражена, что не могу думать ни о красной пряди волос, ни о мече, который казался таким слабым в его лапах. Я даже не могу моргнуть.

Я с ужасом наблюдаю, не понимая, что происходит, пока тварь не отпускает меня и в одно мгновение исчезает в лесу елей.

Я считаю секунды, лежа на земле.

Один. Два. Три.

Считаю снова и снова, пока дрожащие руки хватают меня за плечи и помогают подняться.

— Лира, — шепчет Нирида. Эхо её молитв о быстрой смерти всё ещё звучит в моём сознании. Я трясу головой, словно пытаясь вытряхнуть это чувство. — Лира. Вставай.

Я поднимаюсь на ноги, пошатываюсь и только тогда осознаю, что она нуждается в моей помощи, чтобы идти дальше. Обхватываю её талию рукой и, собрав последние силы, начинаю двигаться.

Оглядываюсь лишь раз, потому что больше не хватает смелости сделать это снова.

Затем, пока мы удаляемся, я опускаю глаза на свои спутанные и запачканные грязью волосы: абсолютно чёрные, как и должны быть.

Мы просим помощи в первой таверне, что встречаем на пути. Нахожу стражника, и обе мы ждём, пока он побежит во дворец с известием о том, что нам нужна помощь. Хозяйка даёт нам уголок, не настолько уединённый, чтобы избежать любопытных взглядов тех, кто приходит взглянуть на героинь очередного скандала, но мне уже всё равно — я слишком устала.

Нирида закинула ногу на стул и пьёт одна бокал за бокалом в полном молчании.

— Думаешь, нас воспримут серьёзнее, если к нашему прибытии стража ты опустошишь всю их винную бочку? — спрашиваю я.

— Думаю, так мне будет легче не воспринимать всерьёз то, что только что произошло. — Она одним глотком осушает очередной бокал и наливает следующий. Мой стакан остаётся пустым. — Как ты это сделала?

Я глубоко вздыхаю. С тех пор как моё сердце снова начало биться, я готовилась ответить на этот вопрос. Волнение Нириды дало мне время, но я пришла к выводу, что лучше всего сказать правду.

— Я не знаю, — отвечаю. — Думаю, твой меч как-то повлиял на него. Из чего он сделан?

— Мой меч обычный, — отвечает она. — В нём только лунная сталь и красивая рукоять. — Она глубоко вздыхает. — Была.

— Думаешь, дело в лунной стали? Откуда она?

Лунная сталь — это крепкий материал. Только самые богатые воины могут позволить себе меч из него, но я никогда не слышала, чтобы он обладал магическими свойствами.

— Из каменоломни, — качает головой Нирида. — Он дорогой, но не волшебный.

Ни меня, ни её не волнует меч, оставленный в лесу. Представляю, что она сейчас об этом даже не думает.

— Значит, я не знаю.

— А какой у тебя был план? Когда ты стояла перед ним и ждала, что он бросится на тебя, что ты рассчитывала сделать?

Я снова выбираю правду.

— У меня не было плана.

Нирида берёт бутылку вина и наливает мне немного в пустой бокал, после чего толкает его по столу в мою сторону.

— Это было до нелепого храбро.

Признание в её голосе заставляет меня слегка усмехнуться, и я беру бокал.

— Кириан сказал, что у вас одинаковые браслеты, — замечает она, понижая голос.

Я ругаюсь про себя.

— Этот болтун.

— Да, скромность не его добродетель, — она поднимает бокал в сторону какого-то уголка таверны, и я замечаю несколько любопытных глаз, которые тут же отворачиваются, когда понимают, что мы их заметили. — Даже зная, что ты его спасла, я до конца не верила его истории. Всё-таки это Кириан, и когда дело касается тебя…

— Что? — спрашиваю я, когда она замолкает.

— Ну, он всегда… — Она наклоняет голову, будто надеется, что я пойму сама, но, заметив, что мне действительно нужно объяснение, качает головой. — Раньше я не понимала, что для него в тебе такого особенного. И теперь, даже когда он говорил, что ты изменилась, я не верила.

Сердце начинает биться чуть быстрее. Я должна испугаться, я должна сейчас обдумывать, как разрешить это: контроль над ситуацией. Я должна принять решения, которые заставят их забыть всё, что выводит меня за рамки лучшей версии Лиры. Я должна размышлять, стоит ли риск убийства одного из них того, чтобы сохранить себя в безопасности.