Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Я задаюсь вопросом, что было изображено здесь раньше; какое изображение Мари, соргинак или их магии было уничтожено, чтобы разместить это новое.

Над нами, на верхнем уровне, красивая галерея арок предлагает привилегированное место немногим избранным. Это места для наблюдателей, тех, кто хочет смотреть, оставаясь незамеченным. Из тех, кто уже там, видны только те, кто стоит у балюстрады.

Герцоги поднимаются по боковой лестнице к одной из самых важных лож; я выбираю другую, предназначенную исключительно для членов королевской семьи.

Я могла бы пригласить герцогов присоединиться ко мне, но не делаю этого. Сегодня я хочу, чтобы меня видели одну, чтобы видели, как я аплодирую и благословляю человека, который должен победить.

Я возглавляю церемонию, сидя прямо над алтарём и витражом, туда, где направлены все взгляды. Это место предназначено для уединения, с каменными скамьями в задней части, достаточно скрытыми и тёмными, чтобы можно было наблюдать, оставаясь незамеченным.

Но сегодня мне нужно совсем другое, поэтому я снимаю накидку, склоняюсь над балюстрадой и остаюсь там на время чтений и речи Мадсена. Когда он заканчивает, я с энтузиазмом аплодирую, прошу слова и с восхищением высказываюсь о нём, чётко давая понять, кого я поддерживаю.

Публика всё ещё аплодирует, когда голос позади заставляет меня вздрогнуть.

— Тебе не кажется постыдным говорить такие вещи с эгузкилоре на шее?

Я резко оборачиваюсь.

— Чёрт.

Кириан сидит на каменной скамье, раскинув руки по спинке и сидя с раздвинутыми ногами в весьма неподобающей для этого места позе.

Он медленно качает головой.

— Интересно, что бы подумал об этом язычестве жрец, которого ты только что восхваляла?

Я немедленно отворачиваюсь, понимая, что все заметили, как я резко повернулась.

— Это священное место предназначено только для королевской семьи, капитан, — укоряю, не глядя на него.

— Я совершал вещи и похуже в более священных местах. — Я почти могу увидеть его тёмную улыбку. — И вы тоже, ваше высочество, — добавляет он с насмешкой.

— Однако, я полагаю, что никогда не избивала кого-то в таких местах. Возможно, сегодня будет первый раз, — отвечаю я.

Кириан смеётся своим низким голосом, который я уже невольно запомнила, и как только я замечаю, что следующий жрец поднялся к алтарю, поворачиваюсь к нему.

Все увидят, как я поворачиваюсь спиной к кандидату, и решат, что я демонстрирую абсолютное неуважение к нему, но это может оказаться полезным, чтобы не осталось сомнений, кого нужно выбрать.

Прежде чем я успеваю снова пригрозить ему уйти, Кириан встаёт, и мои тревоги тут же усиливаются.

— Сядь немедленно! — приказываю я. — Тебя увидят с других галерей.

Кириан смотрит на меня секунду, две… затем, пожав плечами с притворной небрежностью, опускается на колени.

— Что ты делаешь?

Забыв о скамье, где он сидел, он медленно, почти торжественно становится на одно колено, испытывая пределы моего терпения. Он смотрит на меня снизу вверх с выражением, которое сложно прочитать, а затем тянется к подолу моего платья.

Я пытаюсь отстраниться, но моя спина уже упирается в перила.

— Можешь сидеть спокойно, или устроить скандал. Решать тебе, — его взгляд пронзает мои глаза. — Я говорил с Ниридой.

И в этот момент я всё понимаю, но вместо облегчения, напрягаюсь ещё сильнее.

— Можно? — спрашивает он.

Меня настолько удивляет, что он вообще просит разрешения, что я молча киваю. Долгие секунды тянутся, пока этот человек ждёт, стоя на коленях передо мной, готовый приподнять подол моего платья, вынуждая мои мысли заходить туда, куда им не следовало бы.

К черту всех Воронов…

Он приподнимает платье совсем немного, только чтобы увидеть повязку на моей ноге, где обвивался хвост хиру. Я вижу, как он сдерживает дыхание.

— Это правда. Ты сразилась с ним, — шепчет он.

— Не по своей воле, поверь.

Его пальцы касаются края повязки, и я рефлекторно отдёргиваю ногу. Кириан отступает, как будто не заметил, что сделал.

— Прости. — Он достаёт из кармана маленький стеклянный флакон. — Нирида передала это для тебя. Говорит, ты не пошла к врачу.

— Я не смогла, но сама позаботилась о ране, — отвечаю я.

Кириан бросает быстрый взгляд на мою ногу перед тем, как снова встретиться со мной глазами.

— Разрешишь?

По какой-то непонятной причине я снова соглашаюсь. Он одной рукой придерживает подол платья, а другой начинает развязывать повязку.

Зелёная, нежная ткань сминается в его руке, исчезая вместе с вышитыми цветами.

Когда он заканчивает, аккуратно складывает повязку, чтобы она не коснулась земли, и кладёт её на скамью позади нас, прежде чем открыть флакон и погрузить в него пальцы.

Рана выглядит как ожог, но уже не так страшно, как вчера. Кожа на краях воспалена и покраснела, а в некоторых местах покрыта язвами.

Я сдерживаю стон, закрывая глаза от резкого контраста: нежное прикосновение к здоровой коже и жжение на повреждённой.

— Нирида говорит, что ты изменилась, — шепчет он, вынуждая меня снова на него взглянуть. Он, однако, сосредоточен на ране. — Я сказал ей, что это неправда. Лира, которую я знал, не изменилась. Ты другая.

Моё сердце пропускает удар, и каждая клетка тела напрягается, но Кириан спокоен, и я постепенно начинаю понимать, что он имеет в виду.

— Я такая же, как всегда, — протестую я, удивляясь, насколько неуверенно звучит мой голос.

Он медленно качает головой. Тёмные волосы, выбившиеся из-под кожаного ремешка, вьются на его лбу и за ушами. И я вот-вот поддамся желанию запустить в них пальцы.

Хотя снаружи все видят только мою спину, я не могу поверить, что мы находимся в столь интимной ситуации в окружении стольких людей.

— Нет. Ты не та, и ты это знаешь. Ты стала лучше.

У меня сжимается горло.

Его слова должны были прозвучать как угроза, но вместо этого ощущение опасности растворяется в горькой смеси сожаления, вины и чего-то, похожего на надежду.

Надежду на что?

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — возражаю я.

— Напротив, я отлично понимаю, — отвечает он. Я замечаю, что он уже закончил. Одной рукой он берёт повязку и с завидной ловкостью начинает снова её завязывать. — Для меня существует две Лиры. И эта больше напоминает ту, которую я знал в Эрэе, когда она была всего лишь ребёнком.

Мне не стоит спрашивать. Ни в коем случае нельзя продолжать этот опасный разговор, но всё же…

— Почему?

Кириан даже не смотрит на меня.

— Ты стала смелой. Ты рискуешь… ради других людей, — говорит он медленно, тщательно подбирая слова, как будто понимает, насколько этот разговор пугает меня, хотя и не догадывается о настоящих причинах. — Ты делаешь вещи, которые раньше никогда бы не сделала.

— Я делаю и плохие вещи, Кириан, — вырывается у меня.

— Все мы порой совершаем плохие поступки.

И вот, повязка снова на месте.

Но он не отступает. Стоит рядом, одна нога согнута, другая коленом упираясь в пол, словно готовится принести клятву верности; но слишком близко для этого.

Его рука, держащая подол платья, чуть шевелится, но я не успеваю проследить за её движением, потому что другая, та, что была на моей ноге, отвлекает меня, когда мягко касается моей обнажённой кожи колена и начинает медленно подниматься выше.

У меня замирает дыхание.

— Кириан, — предупреждаю я.

Он поднимает глаза, и мне кажется, что блеск в них — это обещание чего-то запретного.

— Скажи моё имя ещё раз, принцесса, — мурлычет он.

Его пальцы скользят по моему бедру, и все мои нервные клетки болезненно сжимаются.

Я готова повторить его имя, но прикусываю губу, когда замечаю, что Кириан подался ко мне чуть ближе, всё ещё стоя на коленях, и его взгляд медленно опускается по моему телу.

— Это вопиюще неподобающе, — шепчу я.

Внизу, в едва слышной монотонности, продолжают читать священные писания.