Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Я закрываю глаза на мгновение, позволяя себе забыть, кто я и кто он, предаваясь этому моменту… и он замечает это.

Он ослабляет хватку на моих руках, позволяя мне опустить их, и наклоняется передо мной. Я слежу за ним взглядом, затаив дыхание, но он не опускается на колени до конца. Он касается края моей юбки и медленно поднимается, пока ткань скользит по моей коже.

Кириан не отводит от меня глаз.

— Если ты не хочешь говорить мне, тогда позволь мне догадаться.

Я чувствую его большие руки на своих бедрах, они медленно скользят под платьем. Шершавость его ладоней приятна, и по мне пробегает ток.

Я понимаю, что он считывает мои эмоции. Он не отводит глаз, потому что ждет моего разрешения, и я не мешаю ему. Что-то внутри меня ускоряет пульс, и я не могу заговорить, отстраниться или сказать ему остановиться. Какая-то часть меня уже сдалась его вниманию и хочет, чтобы он продолжал.

Эта часть заставляет меня закрыть глаза, прижаться к дереву позади и вздохнуть.

Когда я снова открываю глаза, первое, что я вижу, — его кривая, победоносная улыбка. Потом она исчезает, когда он нависает надо мной. Сначала я думаю, что он собирается поцеловать меня, что таким образом он исполнит свой долг. Но затем я понимаю, что он ищет мой шею, жадно целуя её, пока его руки находят путь к моему нижнему белью.

Я осознаю, что его пальцы остановились прямо на краю, в сантиметре от того, чтобы окончательно свести меня с ума. Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, словно стараясь запомнить каждую мою эмоцию.

Я могла бы поцеловать его. Каждая частичка меня хочет это сделать.

— Позволь мне продолжить, — просит он хрипловатым голосом.

Я отвечаю не сразу, но он не останавливается. Он не проникает под ткань, но скользит по ней, вниз, и возбуждает меня так, что у меня подгибаются ноги.

Он хватает меня за талию другой рукой, полностью сосредоточен на мне и моих желаниях, а затем вновь касается меня с такой силой, что я теряю разум, закрываю глаза и кусаю губы до боли.

Легкий смех срывается с его губ.

— Одно слово, Лира, — мурлычет он. — Одно слово, и мои руки будут твоими.

Я издаю стон. Возможно, он и не осознает, но если он продолжит, если не перестанет смотреть на меня и касаться меня так, мне не придется просить его.

Что-то темное и опасное внутри меня шепчет, что это не так уж плохо… и я почти готова сдаться этой эмоции, которая хочет поглотить все, когда, наконец, здравый смысл берет верх.

Я резко отталкиваю его, и Кириан смотрит на меня с явным удивлением.

В этот момент я вспоминаю ночь на острове Воронов, вдали от стен Ордена. Поцелуй, который я приняла, думая, что дарю его другому, и обещание, данное себе после.

Моя мораль знает мало границ. В основном, это тени и размытые линии, ведь я осознаю, что в моей миссии нет места добру и свету, даже если цель оправдывает средства. Я заменила одного человека, в моем случае, плохого человека, и украла у него жизнь. Мало что осталось от целостности, но одно я знаю точно — я не лягу в постель с тем, кто думает, что влюблен в кого-то другого.

— Мы не можем. Мы не должны, — шепчу я, бросая на него суровый взгляд.

Я подбираю подол платья и быстрым шагом иду к замку, слыша за собой шаги Кириана. Я не оглядываюсь, боясь, что встреча с его взглядом снова ускорит биение сердца, которое не должно так сильно биться.

Сегодня вечером герцоги приглашают других дворян на ужин. К счастью для меня, Кириан и Нирида не приглашены. Значит, мне не придется встречаться с капитаном.

Разговоры скучны, как и следовало ожидать, не затрагивая ни за столом, ни за бокалами ничего, что могло бы оказаться хоть немного значимым.

Хотя я должна была остаться и слушать беседы, усталость вынуждает меня на время отойти от стола, где остальные продолжают обмениваться бессмысленными любезностями и фальшивым смехом. Но я не ухожу далеко. Свет в темноте привлекает меня к большому окну зала. Снаружи, далеко в лесу, несколько огней парят над верхушками деревьев, их подхватывает ветер. Вскоре появляется третий.

— Эти дикари изо всех сил пытаются сохранить свои традиции, но только показывают упадок своей силы.

Когда я оборачиваюсь, герцог стоит рядом.

— Прошу прощения? Что это такое?

— Фонари. Много лет назад язычники зажигали их в феврале в честь богов. Некоторые все еще придерживаются этой традиции, но их усилия так жалки, что… — Он кивает на окно. Три огонька растворяются в темноте. — Мне почти жаль их.

Я присматриваюсь к свету.

— Должно быть, это было впечатляющее зрелище в свое время, — тихо произношу я, оставив осуждение этого ритуала.

— Да, так говорят. Вы, должно быть, знаете лучше, ваше величество. Разве вы не помните это с детства?

Я смотрю на герцога. В его вопросе нет скрытого подтекста, он слишком прост, чтобы вызывать тревогу.

— Боюсь, я была слишком мала, — отвечаю.

Ему этого достаточно. Он кивает и продолжает смотреть в окно.

— Вы ожидаете встречи с вашим женихом, наследным принцем Эрисом?

Мурашки бегут по моей спине.

— Боюсь, что не удостоюсь такой чести, — скромно отвечаю.

— О, я думал, что раз мы так близки к Ликаону…

— Путь по суше к королевской резиденции наследника закрыт снегами и бурями до весны. Можно добраться морем, но это требует времени и терпения, а его величество так занят…

— Верно. Обязанностей у будущего короля много.

Я тоже киваю, и вскоре он снова меняет тему. Мой покой полностью нарушается, когда к нам присоединяется герцогиня, а те, кто пил за столом, позже подходят к окнам. Кто-то снова комментирует жалкую попытку дикарей сохранить традицию фонарей, а другой настаивает на том, чтобы позже спросить меня о наследнике.

Ночь тянется медленно.

Глава 18

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

В следующие несколько дней я отказываюсь сопровождать Кириана и Нириду в их поездках по соседним городам. Я подозреваю, что их единственной целью будет выставить меня напоказ, как это было в тот день на рынке.

А я не собираюсь допускать, чтобы соргинак нашли меня.

Мне нужно что-то предпринять.

Я исполняю свои обязанности принцессы так, как делала бы это настоящая Лира, посещаю банкеты, которые устраивают герцоги, участвую в чаепитиях герцогини и проявляю интерес к ежегодным планам по обновлению Эрея, о которых рассказывает герцог, даже если от их идей, касающихся города, меня выворачивает наизнанку.

Они планируют очистить королевство и избавиться от всего, что связано с языческими традициями. Разрушение храмов дополнится «реорганизацией публичных и частных библиотек», в ходе которой сожгут все экземпляры, содержащие информацию, считающуюся опасной: сведения о языческой культуре Эрея, летописи, записывающие историю Волков, книги, восхваляющие любых героев, которые они хотят стереть из памяти.

Я не знала Эрея в её времена расцвета, когда правили родители Лиры. Но столько лет изучения её культуры сделали меня способной представить, почти как если бы я сама там побывала, грандиозные магические представления, языческие шествия и дикие игры, которые ежегодно устраивались в феврале, в Месяц Волков.

Хотя много лет назад эти празднества были примитивными и дикими на землях Волков, с ритуалами, связанными с землей и её божествами, требующими маскарадов, жертвоприношений и ритуальных танцев, теперь самые примитивные обряды сохранились только у некоторых непокорённых племен на севере.

Львы захватили эти праздники много лет назад, и они были сведены к более элегантной, утонченной, а в итоге — смягчённой версии. Их очистили от всех языческих действий и сделали священными.

В Ордене мы также отмечали февраль, но лишь воспроизводили развлечения, одобренные Львами.

В этом году не будет ни шествий, ни гадальных палаток, ни пиров в честь языческих богов. Герцоги будут председательствовать на спектакле, поставленном в честь Морганы и Аарона, который расскажет о последних подвигах завоевания. Город будет соблюдать приличия, нарядится для посещения ближайших святилищ и молений Богу, в то время как королевская стража будет готова наказать любые признаки магии и ереси.