Хозяйка замка Ёдо - Ясуси Иноуэ

От грустных мыслей мучительно заныло сердце, стало трудно дышать. Тятя не могла столь внезапно покинуть официальное празднование и лишь позволила себе упереться дрожащей рукой в пол, склонившись вперёд. Посидела так немножко, опустив глаза, отчаянно стараясь справиться с болью в груди. Когда она выпрямилась, подняла голову, сердце уже отпустило, боль ушла так же внезапно, как и нахлынула. Разум снова прояснился, и она задумалась вдруг, уж не по своей ли воле Удзисато Гамоо выбрал для себя судьбу изгнанника в дальних землях и не остался даже на пир по случаю взятия Одавары? Ведь среди знатных полководцев наверняка немало было таких, кто завидовал его молодости, отваге, самообладанию, а потому боялся… Если хорошенько поразмыслить, то внезапная смерть Удзисато Гамоо выглядит весьма подозрительно… Но кто мог бояться Удзисато? Без сомнения, Иэясу Токугава. И конечно же Тосииэ Маэда, да и все остальные… Тятя задумчиво скользила взглядом по лицам воинов, сидевших в зале собраний. Взгляд остановился на профиле Хидэёси, и сердце вновь пронзила боль. Тятя поспешно отвела глаза. Потом смежила веки, подумав о том, что и сам тайко должен был испытывать страх перед растущим могуществом Удзисато Гамоо. Быть может даже, тайко боялся его больше всех именно потому, что сам выпестовал в нём талант полководца и знал его лучше, чем другие воины…

Когда пир подошёл к концу, Тятины подозрения развеялись. Теперь она даже находила странным, что подобные мысли могли прийти ей в голову.

И всё же впоследствии, на протяжении всей своей жизни, она то и дело возвращалась к двусмысленным обстоятельствам гибели одарённого полководца, только вступившего в возраст силы[101], вспоминала мужчину, к которому некогда питала глубочайшую привязанность. И каждый раз её начинали одолевать сомнения, от них кружилась голова и замирало сердце — верные признаки того, что предчувствие, посетившее её тогда, на пиру, было верным, интуиция не обманула. А потом сомнения отступали и Тятя приходила в недоумение: что за демон навёл на неё морок, откуда взялись эти дурацкие мысли, отчего позволяет она так разыграться своему воображению?

После запоздалого празднования Нового года Тятя немало времени потратила на то, чтобы разобрать дары, доставленные вместе с благопожелательными письмами. В замке Фусими несколько покоев были завалены отрезами шёлка, китайской парчи, льна и прочими подношениями. Хидэёси, Тятя и нянька с Хирохи на руках обходили залы один за другим, любуясь дарами.

В начале лета Хирохи отвезли в Осакский замок. Разлука опечалила Тятю, но она знала, что нужно смириться и думать о будущем сына. Если ему суждено в один прекрасный день стать хозяином Осаки, пусть живёт там. Тятя сразу дала Хидэёси согласие на переезд.

В семнадцатый день двенадцатой луны Хирохи получил взрослое имя — Хидэёри. По этому случаю в Осаку явились императорские посланники. Его величество пожаловал Хидэёри меч и пятьдесят штук китайской парчи. Принц крови, придворные вельможи и даймё со всех провинций прибыли с поздравлениями и подарками. Тятя воспользовалась возможностью повидаться с сыном и тоже приехала в Осаку. Там она, впервые за несколько месяцев сидя рядом со своим мальчиком, полюбовалась величественными танцами актёров театра Но на сцене, специально устроенной во внутренних покоях замка.

Таким образом в различных формах был подтверждён статус Хирохи как наследника дома Тоётоми: он удостоился придворного ранга и принял взрослое имя, даймё поклялись ему, четырехгодовалому малышу, в верности. Его мать была бы совершенно счастлива, кабы не одно печальное обстоятельство: сын отныне княжил в Осакском замке, вдали от неё, подле Госпожи из Северных покоев. Поэтому как только Хидэёси прибыл в Фусими, Тятя под предлогом того, что воздух Осаки пагубно сказывается на здоровье ребёнка — у него со дня переезда несколько раз поднималась температура, — потребовала, чтобы тайко построил сыну личную резиденцию где-нибудь поближе к Киото. Когда речь заходила о ребёнке, Хидэёси неизменно терял здравый смысл и превращался в ополоумевшего от любви отца, так что и на сей раз он даже не подумал спорить с Тятей.

— Говоришь, Хидэёри нужна резиденция? Гмм, в будущем году ему исполнится пять лет и мы проведём церемонию надевания хакама[102]. Собственный маленький замок ему очень даже не помешает, — благосклонно покивал тайко, убеждённый в том, что ни одна из уже готовых окрестных цитаделей не будет хороша для его сына.

Замысел воплотился в жизнь в начале нового года. О строительстве резиденции для наследника дома Тоётоми было с помпой объявлено при дворе.

На подступах к императорскому чертогу расчистили огромный участок земли. Домишки ремесленников и купцов снесли, почву сровняли, и в шестом месяце всё было готово для возведения маленького дворца. Все даймё Канто получили приказ содействовать строительству, которое отныне шло денно и нощно. К девятой луне новая резиденция Хирохи была готова на три четверти.

Тайко, получив доклад о том, что скоро работы будут закончены, седьмого дня девятой луны распорядился перевезти сына из Осаки в Фусими, где тому предстояло дожидаться завершения строительства. Хидэёси собирался разместить мальчика в новой резиденции без промедления. Тяте же наконец-то выдался случай побыть с сыном, которого она так давно не видела.

Двадцатого числа тайко лично осмотрел готовую резиденцию и назначил переезд на двадцать шестое. Придворная знать и даймё были приглашены на празднование новоселья. Двадцать седьмого числа, сразу после того, как Хидэёри вступил во владение маленьким дворцом, тайко вместе с ним явился ко двору, где должна была состояться церемония совершеннолетия. Государь повысил Хидэёри, пожаловав ему четвёртый придворный ранг, и назначил десятником императорской гвардии.

Обо всех этих событиях незамедлительно докладывалось Тяте, которая осталась в Фусими. Осень уже хорошо потрудилась в замковых садах. Тятя сидела на энгаве, любуясь красными листьями. Ей казалось, что она жила, любила и страдала только ради этого дня. Впервые за долгое время она вспомнила свою матушку, госпожу О-Ити, и вдруг расплакалась, и сама не знала отчего. Слёзы безудержно катились по щекам. Ребёнок, в жилах которого течёт кровь Асаи, удостоился таких почестей, такого высокого положения, что его принимает у себя во дворце сам Небесный государь. Она, Тятя, стала наложницей убийцы её собственной семьи, но сегодня её маленький Хидэёри, потомок Асаи, сделался полноправным наследником дома Тоётоми, и настанет день, когда его власть распространится над всей империей. Госпожа из Северных покоев, законная супруга Хидэёси, и его многочисленные наложницы вдруг представились Тяте особами столь незначительными, что она недоумевала, как можно было когда-то питать к ним лютую ненависть — они того просто не заслуживали.

В сопровождении трёх свитских дам Тятя безмятежно прогулялась по саду и поднялась на холм, с вершины которого открывался вид на Удзигаву, серебристой змейкой петлявшую по синим долам. Тятя посмотрела туда, где когда-то возвышался замок Ёдо, ныне сровнявшийся с землёй. Деревья, шумевшие на склоне, застили обзор, но она глаз не могла отвести от дальних высот, потонувших в голубой дымке. Ёдо осталось для неё местом, преисполненным грустных воспоминаний. Она во что бы то ни стало хотела завладеть собственным замком в пику Госпоже из Северных покоев и добилась своего от Хидэёси. Там она дала жизнь Цурумацу, там же потеряла его. И теперь призрак замка Ёдо навевал на неё мучительную тоску.

В тот день Тятя поняла ещё одну важную вещь: Фусими тоже лишился для неё былого значения. Здесь она могла чаще видеться с тайко, который в её обществе забывал о других наложницах и законной жене, но и сам Хидэёси теперь утратил в её глазах всю свою привлекательность. Отныне она мечтала жить в окрестностях столицы — поближе к сыну.

Несколько дней спустя тайко нанёс ей визит, и Тятя поделилась с ним своими чаяниями. Он, похоже, обрадовался при мысли, что ему придётся навещать Тятю в Киото, вместо того чтобы тратить время на поездки в Фусими.

— Раз уж тебе захотелось пожить в столице, надобно отправить тебя туда поскорее. Мне и самому не по душе, что за Хидэёри присматривают одни лишь слуги да няньки. Я бы предпочёл, чтобы он находился в заботливых руках матери.

Ещё через несколько дней Тятя покинула Фусими и разместилась в новой резиденции сына в Киото.

VIII

2-й год правления под девизом Кэйтё[103] выдался богатым на события. Тайко не только выстроил новую резиденцию для Хидэёри и пышно справил новоселье сына, но и предпринял очередной поход на Чосон. Триста тысяч воинов переправились за море, высадились на Корейском полуострове под предводительством Хидэаки Коба-якавы и Ниёсуя Куроды, изготовились к триумфальному шествию вперёд.