Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко

что Мод погибнет полностью, угробив и Высшего. Она сумеет изолировать и исторгнуть из себя пораженные части.

Но на это нужно время, силы и внимание.

Я собираюсь из плоскости за спиной Мод. То, что прежняя материя моего тела уничтожена, не значит ничего. Вещество везде вещество.

В этот раз я в образе Защитника. Снежно-белая кожа, два с половиной метра роста и весь арсенал Измененных в теле.

Интересно, что, даже взрывая планеты, останавливая время и оперируя метрикой пространства, разумное существо всегда найдет минутку для мордобоя.

Я бью Мод по затылку так, что хрустят сминаемые кости. Это ведь не олимпийские игры.

Мод падает, встает, ее тело регенерирует так стремительно, что начинает сиять в инфракрасном спектре.

Прыгаю, подминаю под себя, вжимаю колено в расцарапанный живот, начинаю колотить головой по земле. Жаль, что снега много и он пушистый…

– Верни! Меня! Домой! – кричу я.

Мне ведь не так много нужно, верно?

Мод отбивается, в какой-то миг наш бой переходит в несколько слоев реальности. Наши тела охвачены огнем, снег вокруг растаял, земля запеклась глинистой коркой, пространство сияет от выбросов энергии, в небо от нас бьет фонтан разноцветных световых полотнищ, будто кто-то пробурил скважину по добыче северного сияния.

Но при этом мы колотим друг другу морды.

– Открой проход! – кричу я снова.

Мод харкает кровью. Кажется, Высший понял, что уничтожить меня – задача не такая простая.

– Не могу! – кричит он в ответ.

Я настолько растерян, что прекращаю его бить.

Высший не атакует. Садится, поджимая колени. Тело его быстро очищается, это снова красивая обольстительная женщина, я чувствую неожиданное возбуждение.

Но в этой паре из красавицы и чудовища число чудовищ равняется двум.

– Я не могу открыть проход! – говорит Высший.

– Но в моей реальности…

– Значит, это был не я!

Пазл складывается. Я начинаю понимать финальный рисунок.

Главное – не забыть, не потерять все детали, когда и если я снова стану человеком.

– Я думал, у всех вас одинаковые возможности.

– Не совсем, – отвечает Высший. – Давай обсудим перемирие.

Я размышляю. Я смотрю на застывший мир вокруг (время снова стоит). Все Прежние разные, у каждого есть какая-то «фишка». Мод, к примеру, умеет останавливать время. В иную реальность она смогла отправить лишь мой разум, не физическое тело.

Значит, это умеет кто-то другой.

Для него я и делаю грязную работу на Ровиане.

Для кого-то амбициозного, хитрого, мечтающего занять место в элите. А как этого добиться?

Заставить Высшего использовать его тело. Снизойти, скажем так, до него. Сделать свой смысл важным и главным. И пусть дальше развитие Высшего пойдет чуть-чуть иначе.

– Перемирие не поможет мне, Мод, – говорю я.

Взгляд Высшего становится понимающим. Потом я почти физически ощущаю, как он освобождает сознание Мод и ее тело.

– Нет! – кричит Мод.

Я взмахиваю рукой, силовое поле невидимым лезвием отсекает ей голову, Мод падает, хлещет кровь. Наш короткий союз не мог окончиться иначе.

На самом деле она еще жива, она прячется в своем корне, что ей отсечение головы? Мод не банальный вампир. Она и голову может новую вырастить, и сожженное тело способна восстановить, но…

– Она не способна открыть проход в иную реальность.

Я встаю и смотрю на Ивана.

Портал пылает за его спиной.

Насколько я помню, он единственный из Прежних, открывающий порталы с такой легкостью и без всяких технических средств.

Иван в дорогом темно-синем костюме, в белой рубашке в мелкий рубчик, в галстуке спокойного серо-голубого цвета. Очки в тонкой металлической оправе, из кармана пиджака торчит краешек платочка. Только мягкие кожаные лоферы вносят нотку неформальности в его гардероб.

– Сними-ка очки, – говорю я понятную каждому ребенку фразу.

– Успокойся, здоровяк! – Иван примирительно поднимает руки. – Я отправлю вас домой. Все в силе.

Я смотрю на Прежнего и размышляю. Он заметно нервничает.

– Можно было договориться сразу, – рычу я.

– Можно было договориться, – соглашается Иван. – А можно было и не договориться. Ты хочешь уйти, я хочу остаться. Все хорошо.

Высший где-то здесь, рядом, но пока он не вселился в Ивана.

– Не могу доверять тебе, – отвечаю я. – Выпусти отца.

Иван кивает.

И преображается. На этот раз Иван не просто «выпускает на поверхность», а дает Андрею возможность стать самим собой.

Я смотрю на человека, которого встретил когда-то возле Комка сумасшедшим бомжом. В нашем мире он отверг судьбу Прежнего, отказался быть частью его коллективной семейной личности. Здесь – согласился.

Могу ли я ему доверять?

– Могу ли я тебе доверять? – спрашиваю я.

Андрей смотрит на меня.

– В твоей реальности мы дружны?

– Да, в какой-то мере, – признаю я.

– Тебе удобно говорить с такой… пастью? – интересуется Андрей.

Я смеюсь. Конечно же, не очень удобно. Но я не хочу менять форму Защитника, она придает мне уверенность.

– Нормально, – говорю я. – Так скажи, это все ты замутил?

– Я лишь воспользовался ситуацией, – уверяет Андрей.

– А кто меня сюда отправил?

– Возможно, что и я, – признает он. – Но тут ничего не могу гарантировать. Одно скажу честно, если Высший войдет в нас, мы отправим тебя домой. Это наиболее разумное решение, ты слишком непредсказуем, чтобы пытаться тебя поглотить.

– Вот, значит, как…

Андрей виновато улыбается и добавляет:

– Это не мое личное мнение, это коллективное.

– Что будет на Земле? – спрашиваю я. – На здешней?

Ничего особенного я не жду, но Андрей меня удивляет.

– Прежние уйдут с Земли. Мы сохраним ее нейтральной, это коллективное решение.

– Почему?

Ждать от них моральных решений не стоит, но мне кажется, что Андрей не врет.

– Все усложнилось, – объясняет Андрей. – Мы заигрались с человеческой цивилизацией. Если у нас появится кто-то подобный тебе, то лучше сохранить нейтральные или союзнические отношения.

– А что будет на Ровиане?

Андрей смотрит вверх. Я замечаю, что расползающиеся в разные стороны газовые протуберанцы немного сдвинулись, а замершие зигзаги молний начали неспешно ползти по поверхности Даута.

– Вначале надо стабилизировать ситуацию, – вздыхает он.

– А потом?

Андрей начинает негромко декламировать:

Не плачь о неземной отчизне,

И помни, –  более того,

Что есть в твоей мгновенной жизни,

Не будет в смерти ничего.

И жизнь, как смерть необычайна…

Есть в мире здешнем –  мир иной.

Есть ужас тот же, та же тайна –

И в свете дня, как в тьме ночной.

Мне нравится, когда он читает стихи. Я их совсем не знаю, но они красивые. И мне кажется, что каждый раз я понимаю чуть больше, чем в них сказано.

– А что там дальше? – спрашиваю я.

Андрей продолжает: