Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко

– Я тоже думаю, что вмешался их Высший, – признался я. – Вы могли бы выяснить у него? В вашем времени?

– Высший Продавцов, даже если он существует, не идет на контакты.

– А если он… или кто-то другой появится у нас?

– Я тоже появлюсь. – На лице Миланы возникла недобрая улыбка. – Берегите Милану, ясно? Она ключевой элемент меня.

– Мы ее бережем! – возмутилась Дарина. – Милана наш друг.

– Тогда пожалейте ее, она страдает без Максима, – холодно сказал Высший. – Ей все время хочется его коснуться, обнять, заняться с ним сексом, гулять по вечерним улицам, уехать куда-нибудь на край света, родить от него ребенка… Меня даже сейчас отвлекают ее фрустрации.

Я онемел. У меня в животе похолодело, а к лицу прилила кровь.

– Фрустрации – это когда желания не совпадают с возможностями, – добавил Высший, глянув на Дарину.

Наверное, она не поняла, вот он и ответил на ее мысль.

Нет, ну мы все трое все знали и понимали. Что уж тут, после того как разделяешь разум. Дарина знала о моих чувствах, и про измену знала, и что Милана меня любит. И я знал, что она знает. И Милана знала, что тайн никаких больше нет.

Но вот так вот взять и сказать…

Да что ему, Высшему, наши переживания и комплексы. Они и Прежним-то смешны, а уж ему…

Я мучительно искал какие-то слова для ответа, но ответила Дарина:

– Как-нибудь сами разберемся в наших отношениях. Не беспокойтесь.

– Хорошо, – решил Высший. – Надеюсь, мои слова никого не задели?

Мы молчали.

Похоже, что Высший все-таки немного смутился. Сейчас, в теле Миланы и у начала своей жизни, он был ближе к человеку, чем привык.

– У вас по-прежнему есть масса ценных и сильных возможностей, – сказал он, будто уводя разговор в сторону. – В Милане мой ключевой смысл, я в любой момент могу в нее вернуться. У Максима остается потенциал второго Призыва и моя метка из другой реальности, позволившая принять третий Призыв.

– А у меня глаза сиреневые, – мрачно сказала Дарина.

– Не только, – ответил Высший. – Ты их объединяешь. Максима и Милану. Ты тот элемент, который позволял вам на равных сражаться с Высшим.

Если это были не извинения за бестактность, то что-то максимально близкое к ним.

– Я вернусь через трое суток, – сказал Высший. – Постарайтесь за это время выяснить что-то полезное.

– А нам что, так тут и сидеть? – спросил я. – В дохлом корабле?

– Зачем? – поразился Высший. – Идите домой, отдохните.

– Как? – спросил я и был удостоен укоризненного взгляда.

– Ты оперируешь с пространством, как Высший, и задаешь такой вопрос? Ну хорошо…

Высший небрежно ткнул пятерней в стену – стена затрепетала и сформировала светящийся серым экран.

– Через трое суток, – повторил Высший.

И Милана обмякла.

Высший удалился в свое время.

– Милана? – спросила Дарина осторожно.

Милана повернулась к ней… и я понял, что она отводит взгляд.

– Дарин…

– Не надо ничего говорить, – сказала Дарина. Взяла Милану за руку, кивнула мне: – Пошли, Максим. Не нравится мне тут. Воздух совсем тяжелый стал.

Она была ниже Миланы на полголовы, и, если уж честно, Милана всегда казалась куда бойчее и увереннее в себе. Но сейчас я смотрел на них и думал о том, что Высший не соврал. Дарина была тем клеем, который все соединял и не давал развалиться.

Они с Миланой прошли в экран первыми, я за ними.

…Когда Высший сказал «идите домой», это оказалась не фигура речи. Мы стояли в моей квартире, посреди гостиной. Никакого экрана не наблюдалось, даже витающего в воздухе. Было темно, свет шел только от фонаря с улицы и Лунного кольца на небе.

Если смотреть на градусник, то стояла обычная после Перемены московская летняя жара, даже несмотря на ночь, а кондиционер был выключен.

Но после корабля Инсека воздух все равно казался чистым, свежим и прохладным.

– Как хорошо-то, – сказал я чуть громче, чем требовалось. – Девчонки, мы дома!

– Вы дома, – ответила Милана. – Дарина, ты извини, я помню, что говорил Высший, он…

– Он дурак, – сказала Дарина беззаботно. – Такой умный, что дурак. А ты дома, ясно? Я в душ…

И быстро вышла в коридор. Щелкнул выключатель, в коридоре зажегся свет, потом стукнула закрывшаяся дверь ванной комнаты.

– Максим, мне очень стыдно, – сказала Милана, глядя мне в глаза. – Но Высший сказал правду, да.

– А можно, я спасу мир? – спросил я. – Или взорву какую-нибудь планету?

– Можно, – разрешила Милана серьезно. – Но потом все равно придется что-то решать.

Глава вторая

Я открыл дверь родителей ключом, всегда висевшим у меня в прихожей. Открыл тихонько, было без четверти двенадцать ночи.

И наткнулся на отца, крадущегося – иного слова не подберу – с кухни. В руках он держал бокал, на четверть наполненный чем-то коричневым. Отец был в пижаме и тапочках, значит, выбрался из постели.

– Найт кап, – сказал отец, увидев меня.

Честно говоря, я ожидал какой-то другой реакции после двухдневного отсутствия.

– Чего кап? – не сразу понял я.

– Ночной колпак, – пояснил он. – Англичане так называют маленькую выпивку перед сном, а они в выпивке большие специалисты… Не спится.

– Ясно, – сказал я.

Они что, не заметили моего отсутствия? Даже обидно немного.

– Пойдем на кухню, – решил отец. – Ты что-то хотел рассказать? Вы с Дариной как утром умотали на весь день, так и не появлялись. Я заходил вечером.

Утром?

Хотя чему я удивляюсь. Время в разных реальностях может течь по-разному.

Мы прошли на кухню, отец, не спрашивая, налил мне кипяток и дал пакетик чая. Чай пах сеном, но он был горячий, и я сел, грея руки о чашку. Холод Ровиана до сих пор сидел где-то глубоко во мне.

– Странная у тебя рубашка, – сказал отец. – И джинсы.

– Почему?

– Если не ошибаюсь, ни на рубашке, ни на штанах нет ни пуговиц, ни швов. Как ты их надеваешь? Какая-то инопланетная технология?

– Инопланетная, – пробормотал я, обнаружив, что отец прав. Высший дал нам очень своеобразную одежду.

Отец кивнул, сделал маленький глоток, поморщился. Скорее всего, это был какой-то гадкий напиток, который англичане пить бы не стали.

Хотя почему я так думаю? Я про тэни знаю куда больше, чем про англичан.

– Ты хотел посоветоваться, – сказал отец. – Спрашивай.

– С чего ты решил?

– Ну вряд ли ты надумал в полночь нас проведать. Денег ты просить у нас тоже не станешь. – Отец улыбнулся. – Что-то с девчонками?

Он так и сказал: «с девчонками», во множественном числе.

– Нет, – ответил я. – То есть да, но сам разберусь…

Отец молчал, выжидая, я вздохнул.

– Если кратко – они обе меня любят. А