Связанные кровью - Пэт Ходжилл

Кроме того, здесь у неё тоже были свои обязанности, и как кадета рандона, и как главного десятника её казарм, и то, и другое было связано с тем, что её брат решил последовать примеру Чингетая и также объявил её своим наследником или лорданом. И он тоже скрывал этим свои прошлые ошибки, если считать за одну из них то, что он бросил её в Женский Мир даже без такой малости, как достойное её имени платье, не говоря уж о маске. И всё же это привело её, пусть и мучительными путями, в Тентир, о чём она совсем не жалела.

Так какой же долг более важен, холмам или залам[31]? Одно обязательство зеркально отражало другое. Провал в любом, мог привести к катастрофе; но как же ей выполнить оба?

Гха, это скаканье по ролям нужно прекратить. Что дальше, главный спец по сортировке пола цыплят[32]?

Она пинком отбросила одеяла, а затем уставилась вниз, на своё обнаженное тело. Невнятный звук, который она издала, почти разбудил Руту, спящую на тюфяке у двери.

— А…?

— Спи дальше. Ещё даже не рассвело.

— Мммм…

Кто-то нарисовал узоры поверх её маленьких грудок, через плоский живот, и вниз по её длинным ногам, чем-то, очень похожим на кровь. Если это было послание, то она его не понимала, но само его присутствие было глубоко тревожащим, в двойном смысле.

Погляди, как близко к тебе я могу подобраться.

… ах, ещё ближе…

До этого момента паники, она ощущала прикосновения и изогнулась дугой им на встречу. Воображение вложило кисточку в красивые, покрытые шрамами руки. Тёплое дыхание заставило её кожу гореть. Ах…

Ох, забудь. Как только она встала, линии разрушились и выцвели, не оставив после себя ни единого следа.

Она оделась, быстро, но тихо, в костюм, всё ещё влажный от вчерашнего пота. Рута старалась как могла, но жаркая погода постоянно её опережала. К тому же, похоже, что Серод прихватизировал большую часть старых нарядов Грешана — не велика потеря, по мнению Джейм, но это усложнило Руте работу.

Жур спал на спине, на подоконнике, задрав в воздух все четыре лапы. Его уши дёрнулись. Он зевнул, с наслаждением потянулся, и свалился с карниза, к счастью, в комнату, а не из окна. В компании скачущего впереди барса, Джейм перешагнула через Руту и спустилась вниз по лестнице, минуя дортуары, полные кадетов, забывшихся тревожным, прерывистым сном.

Всю неделю держалась не по сезону жаркая и влажная погода, настроение у всех упало и занятия превратились в мучительную обязанность. Даже Южане вроде Шиповник страдали под своими мокрыми простынями, а тем, кто привык к морозному горному воздуху, с трудом давался каждый вздох.

Их единственной передышкой была работа во фруктовом саду, по крайней мере, один урок каждый день для каждой десятки, сбор яблок, груш и слив, которые обеспечивали училище его основными напитками: сидр, перри (грушевый сидр), сливовая наливка и, для тех, кто твёрдо решил напиться, яблочная водка. Нижний зал был заставлен всевозможными контейнерами, которые кадеты только сумели найти, включая странный вытянутый сапог, все доверху набиты фруктами, выпирающими через край. Джейм цапнула румяное яблоко и с довольным хрустом запустила в него свои зубы. Её рот наполнил сладкий сок. Она рассовала по карманам столько, сколько смогла, и вышла наружу.

На данный момент, хвала предкам, всё ещё сохранялась относительная ночная прохлада. Тем не менее, когда день разогреется, многие решат проделать тот же путь, что и она сейчас, вниз через кусты облако-колючек, вперёд к бегущей воде и облакам тумана.

Поэтому Джейм совсем не удивилась, обнаружив, что она не первая в плавательном бассейне, несмотря на ранний час. Пока она пробиралась сквозь сплетения ежевики, она услышала, как там кто-то плачет.

Нарса скрючилась, голая и мокрая, на скользкой от водяной пыли кромке Скалы Шееломки.

При виде неё Джейм всё-таки вспомнила пробудивший её кошмар. Она увидела Тиммона, рисующего красные узоры на безучастном женском теле.

— Приди ко мне. Приди, — шептал он.

Его глаза метнулись вверх и расширились, когда он заметил её присутствие.

Она никогда прежде не видела это юное, привлекательное лицо таким осунувшимся, таким несчастным. В следующее мгновение, его обильно вырвало прямо на его живой холст, Нарсу, которая вскочила и убежала.

— Я пришла к тебе, — спокойно сказала Джейм. — Не к нему.

Кендар Ардет вскочила на ноги и повернулась, как будто собираясь напасть, но поскользнулась на мокром камне.

— Это всё твоя вина! — завопила она, схватившись за ушибленные коленки. — Без тебя он бы любил меня, меня, меня!

Под ней скопилась лужа воды и крови. Джейм увидела, что последняя была менструальной. По крайней мере, Тиммон ещё не втравил кендара в эти специфические проблемы. Пока что.

— Во имя Порога, во что это Тиммон играет?

— Ты его приворожила!

— Я-то нет, но вот кто-то ещё, да. С каких это пор мы, кенциры, балуемся магией крови?

Кендар яростно сверкнула на неё глазами из-под чёлки мокрых, чёрных волос, с которых капала вода. — С самого начала времён, ты… ты, дура! Мы всё привязаны кровью, к нашему богу, к нашим лордам, друг к другу, и никто из нас не сможет вырваться на свободу, ни при каких условиях, никогда, никогда,[33]…

Её речь перешла в икоту и она сжалась в хлюпающий, мокрый комок.

Джейм присела на пятках, рассматривая её. Она знала, что Тиммон взял Нарсу в качестве любовницы этим летом, пытаясь заставить Джейм ревновать, и действительно вызвал у неё некоторое раздражение, хотя и небольшое; но женщины кендары были столь уязвимы перед чарами хайборнов, что, глядя на девушку, с трудом можно было удержаться от жалости.

На мгновение Джейм задумалась, а не случалось ли чего-то подобного между женщинами хайборнами и мужчинами кендарами. Хотя, если бы как-то леди осмелилась настолько согрешить, Женский Мир, без сомнения, навсегда бы позабыл её имя.

— Слушай. Если тебе не нравится то, что он с тобой делает, не позволяй ему это.

Нарса подняла испачканное соплями и слезами лицо. — Ты что думаешь, что это так просто, сказать «нет»?

Джейм собиралась сказать да, но потом заколебалась. Под маской своего природного обаяния, Тиммон обладал силой шанира, природу которой Джейм до конца не понимала. Вероятно, как и он сам. Он определённо никогда не чувствовал необходимости нести за неё ответственность, не больше, чем его отец Передан до него.

Нарса бросила на неё злобный взгляд. — И тебя это совершенно не тревожит, а, ледяная стерва? Ты их околдовываешь — предки знают как — без усилий, без особой нужды, а потом бросаешь, не удостоив даже и взгляда. Ты не желаешь или не выносишь прикосновений. Он это обнаруживает и это сводит его с ума. Прежде с ним такого никогда не случалось. Он клянётся, что ничего подобного никогда не случалось и с его отцом.