Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская

Получив стопку писем, Беласко перетасовал их и нашел нужное. Вытряхнул из конверта уже заметно пожелтевший лист:

– М-м-м… «Двенадцатое июня двадцать третьего года. Карина и Юла уехали в Канигоу, а мы…» так-так… «Юла боится возвращаться в столицу, потому что…» – Беласко перевернул лист. – Ага, вот. «…Задержались на неделю, так как я, будучи представителем семьи Мирепуа, была вынуждена принять участие в печальных хлопотах по организации похорон и улаживании дел о наследстве несчастной семьи Синего Ворона. Поверишь ли, милый кузен, семья Ворона в одночасье перестала существовать практически полностью, таковы теперь опасности, подстерегающие добрых магов в столице. Что-то ужасное и ядовитое сгущается в воздухе, потому что иначе не могу представить причины, по которой голем Ворона взбесился и убил хозяина. Через день погибли оба его мальчика (их расстреляли на улице люди из Комиссии по Надзору, об этом ты, наверное, слышал), а еще через день его младшая девочка ударилась виском о подоконник и умерла. Бедная Милица, очевидно обезумев и не в силах все это выдержать, покончила с собой. В одночасье потерять всех детей и мужа, какая ужасная судьба! Милый кузен, тебе, наверное, чудны мои переживания, но поделиться ими сейчас я могу только с бумагой, а через нее – только с тобой, а ты всегда любил свою сестрицу и не осуждал за излишне мягкий характер. Каюсь, я не смогла достаточно скрепить свое сердце и велела положить Милицу в семейный склеп рядом с детьми, о чем по приезде в Канигоу должна буду признаться его высокопреосвященству и понести…» бла-бла-бла… «Нотариус Донасья́н описал имущество, отыскал и пригласил старшую дочь Ворона, Катарину. Не уверена, что ты помнишь ее, потому что девочка от рождения лишена способностей, отказалась от Канигоу и покинула семью лет десять назад». Проясняется что-нибудь? – Беласко протянул племяннику письмо. – Прочти сам.

Лео взял плотный листок, исписанный бисерным почерком. Бумага пахла временем, чернильными орешками и немного – тонкими лилейными духами.

«…удивительная для подобной особы наглость. Знаешь, милый кузен, это поразительно, ведь мы оказали столько участия и уважения в этом скорбном деле и устроили все как можно лучше, хотя при нынешней скудости это оказалось непросто. Э́лиас произнес надгробную речь, перечислил все заслуги покойных перед домом феи Паланти́ны, а эта женщина явилась даже не в трауре: в сером дорожном платье, дурно сшитом, кстати, и при ней ее отпрыск, наглый рыжий мальчишка, его отец, кажется, какой-то простец, обычный горожанин из Венеты, вообрази себе! Так вот, эта, с позволения сказать, наследница взяла и в нашем присутствии и присутствии нотариуса отказалась от наследства! Заявила с вызовом и пренебрежением, что оно ей ни к чему и что от семьи ей ничего не нужно. Ни слезинки не пролила и даже не поблагодарила меня за то, что я сделала для ее матери и для ее семьи. Черствое и бездушное существо! Господь лишил ее совести вместе с магией. Элиас с трудом уговорил ее запечатать хранилище и дом до совершеннолетия ее сына Кассия. Неизвестно, есть ли в мальчишке хоть капля канденция, мне он показался абсолютно неотесанным…»

– Вот что, Беласко, – сказал Лео, складывая письмо и возвращая его в конверт. Его потряхивало от возбуждения и облегчения. – Только что мне стало ясно, что мое расследование окончено. Я должен вернуться в школу. Этот юноша, Кассий Хольцер, – и есть наше искомое дитя. Он наследник Алонсо Ригана. Помоги мне его вытащить.

Глава 10

Беласко все-таки позволил себя уговорить.

– Ладно, – сказал он, махнув рукой, – вытаскивай своего Кассия, какой-никакой, а все же Вороненок, и Мирепуа будут нам благодарны. И мать его, будь она хоть сто раз упертой, вряд ли обрадуется, если парня загребут на Дефинициях. Так что с ней договоримся. – Дядя перевернул конверт и написал пару строк. – Запомни номер и имя. Алек – мой фактотум, он будет ждать вас с машиной в переулках за школой. Позвони ему из телефонной будки, не из интерната, сам понимаешь. Договоритесь о времени. Выйти с парнем оттуда сможешь? Без шума, чтобы твой инквизитор не заметил?

– Во дворе есть старая дверь, ведущая в котельную, но она заперта и не открывалась лет десять уже. Я думал про нее, но, боюсь, открыть без шума даже ключ не поможет. Есть ворота у мастерских, большие и железные, их в одиночку не открыть, да и грохота будет… Еще был путь через забор, так когда-то сбежали Дис с Визом, но дерево, по которому можно было перелезть, спилили. Если по-тихому забраться на стену…

Беласко запустил пальцы в волосы.

– А через котельную можно выйти?

– Да, котельная сейчас почти всегда открыта, нового истопника еще не наняли.

– Будь побольше времени, можно было бы Алека внедрить. Но тянуть резину не стоит. Тебе нужен инструмент, чтобы тихо и быстро вскрыл двери и чтоб не фонил и не беспокоил детекторы.

– Голем, – кивнул Лео, – только маленький. Чтобы вырезал замок, расчистил петли, а если что, то и дыру в самой двери проделал.

– Да, и чтоб поглядывал и послеживал осторожно, не попадался на глаза. Виз сделает?

– Думаю, да. Если принести ему аргилус и нужные элементы.

– Значит, отправишься в долину. И мне заодно контейнер аргилуса захватишь и еще кое-что, я напишу список.

Лео усмехнулся, но только кивнул. Беласко явно очень не хотел видеться с матерью, хозяйкой Замка Ястреба фэй Адальбертой. Лео тоже не стремился с ней встречаться, но хочешь-не хочешь, а голем был нужен. Маленькой креатуре будет достаточно избыточного канденция, и детекторы ее не отследят. Это Дугалу требуется серьезное вливание.

Портал в доме Беласко был устроен солидный, стационарный, хотя и прерывный. Каменная резная арка в северной стене гостиной поражала тонкостью работы: сложнейшая сигила[27] маскировалась в прихотливом узоре акантовых листьев.

Лео, глядя на динамичные и в то же время плавные линии мраморной резьбы, вспомнил портал в поместье родителей, который спроектировал Визант для своих научных целей. «Я тут пока так подвешу, а потом отлажу нормально». Лео невольно улыбнулся. Брат Дис до сих пор иногда использовал стул, чтобы подпереть один из рабочих элементов арки, а концентрирующим ободом у него работало старое тележное колесо, обитое железом.

Беласко прикрыл глаза, коснулся пальцами светло-серого мрамора и прошептал инкантацию. По каменным листьям пробежали яркие точки, собрались концентрическими кругами внутри пространства портала, вспыхнули – глухая стена