1941. Время кровавых псов - Александр Золотько

— Прав, наверное. — Севка вздохнул. — С другой стороны, обед тоже нужно заработать. Десять старушек — уже рубль.

— Каких старушек? — на ходу спросил Костя.

— Старая шутка. Хотя для тебя, может быть, слишком новая.

Севка вынул из кобуры револьвер, руку с оружием отвел за спину и пошел сзади и слева от Кости, ставя ноги аккуратно, стараясь не цокать подковками. Зачем привлекать внимание раньше времени?

Костя двигался на носках, чуть пританцовывая, словно подчиняясь какой-то слышной только ему мелодии. Пистолет он так из кобуры и не достал, свободно держал руку чуть на отлете, словно ожидая, что прямо сейчас откуда-то появится партнерша и нужно будет танцевать какую-нибудь польку-бабочку.

Водитель спохватился только тогда, когда до машины Косте осталось шагов десять. Водитель закурил очередную папиросу, бросил спичку на мостовую и спрятал портсигар в карман потертой кожаной куртки на молнии. Поднял взгляд и увидел двух лейтенантов.

Вернее, водитель заметил одного — Костя был почти рядом. Шофер дернулся и выронил изо рта папиросу.

— Подними, — сказал Костя самым дружелюбным тоном.

— Что? — не понял водитель.

— Папиросу подбери, сгоришь ведь к чертовой матери, — охотно пояснил Костя. — Там же под сиденьем у тебя небось тряпки всякие и прочая легковоспламеняемая ерунда. Яйца припалишь, что делать будешь?

Не сводя взгляда с лейтенанта, водитель стал лихорадочно шарить левой рукой по кабине, нашел папиросу и выбросил ее прочь.

Из магазина появилась пара парней, тащивших тяжелый деревянный ящик.

— Вот, — сказал Костя. — Добрый день. А что, извините, пожалуйста, может быть в такой таре?

Парни замерли, глядя на улыбающегося лейтенанта. Севка краем глаза увидел досаду и удивление на лицах грузчиков. Водитель убрал правую руку с руля. Севка взвел курок на револьвере.

— Давайте не будем ставить ящик на землю, подержим его чуть-чуть в руках, — предложил Костя, перемещаясь так, чтобы из открытой двери магазина его не было видно. — И не будем нервничать. Это ненадолго.

А у него в руках пистолет, вдруг заметил Севка. Откуда его достал Костя, было непонятно, тем более что пистолет в кобуре остался на месте. «Век живи, — подумал Севка, — век учись». И успел подумать еще и вторую часть этой пословицы: «А дураком останешься…».

Из окна кабины показались два ствола охотничьего ружья. Оно, видимо, лежало прикладом на пассажирском сиденье, а стволами на коленях шофера, иначе он никак бы не развернул оружие в сторону Кости.

— Ствол! — четко произнес Севка, вскидывая револьвер. — Ты не туда смотри, ты сюда смотри!

Водитель посмотрел на Севку, стволы стали перемещаться, чтобы тоже глянуть на некстати подошедшего командира.

— Не нужно, — почти попросил Севка. — Просто брось оружие.

Водитель щелкнул курками ружья.

Севка нажал на спуск «нагана». И тут же перевел ствол вправо, на грузчиков. Четко, без дрожи в руках и холодка в желудке. Парни посмотрели на него. Синхронно сглотнули.

— А теперь — горбатый, — провозгласил Севка и после небольшой паузы добавил: — Я сказал — горбатый!

Пуля ударилась в стену над самой головой Севки. Стреляли из магазина, поэтому выстрел прозвучал глухо и как-то несерьезно. Маленький осколок кирпича больно щелкнул Севку в затылок, прямо между фуражкой и воротником шинели.

Севка нырнул к машине, уходя с линии прицеливания. Вторая пуля ударила ниже, но Севки там уже не было. Дверца полуторки показалась холодной, почти ледяной, когда Севка оперся о нее рукой.

Три шага вдоль машины. Севка осторожно выглянул из-за борта полуторки, быстро пригнулся — открытая дверь магазина была как раз напротив.

— И что дальше? — спросил Севка и хотел посмотреть на Костю, но тот куда-то исчез.

«А вот интересно, — подумал Севка, — а если Костя вот так взял и ушел, оставив в воспитательных и обучающих целях напарника самостоятельно выкручиваться из забавной ситуации?» Придумать ответ Севка не успел — в магазине рвануло, из дверей вылетел клуб черного дыма.

— Как ты думаешь, — спросил Костя, — в магазине было много бьющихся предметов?

Парни с ящиком в руках стояли неподвижно, пыль и копоть медленно оседали на их лицах и одежде.

Справа послышались торопливые шаги, Севка выглянул из-за машины — по улице бежал милиционер — молодой тощий парень.

— Привет, — сказал Севка, пряча револьвер в кобуру. — Ты уж извини, мы тут немного нашумели.

Милиционер остановился возле кабины, заглянул вовнутрь и медленно стащил с головы черную кубанку.

Севка тоже заглянул вовнутрь — водитель лежал на боку, во лбу имелось отверстие, из которого вытекала кровь. «Попал, куда целился», — отстраненно подумал Севка, словно не о себе, не о своем выстреле.

— Значит, так, — сказал Костя. — Нам некогда, нам нужно бежать по делам. Ты уж тут сам посторожи уцелевших бандитов. Если станут спрашивать — скажи, двое фронтовиков проходили мимо и встали на защиту государственного имущества. Не возражаешь?

Милиционер растерянно кивнул.

— В магазине еще двое. Может, и живые. Граната — это такое дело, что трудно быть уверенным на сто процентов. Так что поглядывай и на дверь. И вообще, как только мы отойдем за угол — посвисти в свисток, зря, что ли, с ним ходишь…

Костя подхватил Севку под руку и быстро пошел по улице. Когда они свернули за угол, Костя перешел на бег.

— Шире шаг! — скомандовал он Севке. — Нам не хватало еще отчеты писать. Герой должен быть скромным, имей в виду.

Они нырнули в проходной двор, выскочили на соседнюю улицу и перешли на шаг.

— У тебя спина в штукатурке, — сказал Севка. — Давай отряхну.

Они подошли к дому Евграфа Павловича. Костя свистнул, выглянул Никита и сказал, что обед готов и можно подниматься.

— Что-то я проголодался, — сказал в лифте Костя.

— Будем говорить о перестрелке комиссару? — спросил Севка.

— А как же? — удивился Костя. — Чтоб у тебя и мыслей не было промолчать. Исповедь — путь к спасению.

Они вышли из лифта, Никита открыл дверь.

— Что у нас на обед? — спросил Костя, заходя в коридор.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

— Оружие положите на пол, — сказал комиссар.

Самого его видно не было, голос донесся откуда-то из гостиной.

Костя замер.

— Положи оружие на пол, — тихо сказал Никита. — Прямо где стоите, там и оставьте.

Севка пожал плечами, расстегнул ремень, портупею и опустил на пол. Костя тоже снял ремень с кобурой.

— И тот, что в рукаве, — сказал Никита.

Костя нагнулся и осторожно положил пистолет на пол. Подумал и выложил из кармана шинели гранату.

— Проходите. — Никита пошел вперед, Костя и Севка — за ним.

Евграф Павлович сидел возле стола. Рядом с ним за столом сидел Евгений Афанасьевич. На диване, закинув ногу за ногу, сидел Орлов.

— Привет, Сева, — сказал Орлов. — Давно не виделись.

Глава 7

3 августа 1941 года, 03 часа 20 минут.

Западный фронт

И все-таки они успели. Капитан Сличенко, наверное, обладал даром внушения. Он не кричал, не угрожал, вчера в полдень он построил бойцов на краю болота и тихо, не повышая голоса, сказал, что им всем придется поработать. Что это — его последняя просьба. Вернее, усмехнулся он, предпоследняя.

Потом помолчал немного и сказал, что все-таки это не последняя просьба, а последний приказ. И сразу после того, как этот приказ будет выполнен, он будет обращаться с просьбой только к добровольцам. А пока…

Капитан улыбнулся даже как-то виновато и попытался развести руками, но у него получилось только отвести в сторону правую руку — левая, перевязанная, висела на груди и только дернулась, качнулась на сером от пыли и влаги бинте. И каждый в строю почувствовал, как тяжело сейчас командиру батареи, как трудно ему подбирать слова, пытаться уйти от привычных официальных интонаций.

— Как только стемнеет, мы начнем стелить гать, — сказал Сличенко. — Пока, до темноты, все будут переносить старые бревна с вырубки вот сюда, к болоту. Быстро, но без шума. Надеюсь, что нелетная погода продержится хотя бы до ночи и что немцы в лес не сунутся… Лейтенант Симагин поставит конкретную задачу каждому. Я, к сожалению, однорукий, посему займусь обороной. На всякий случай…

И снова Сличенко виновато улыбнулся, и снова люди в строю подумали о том, что плохо капитану, что нужно ему помочь…

Даже Егоров на пять минут поверил в искренность капитана. Только после того, как лейтенант Симагин стал расставлять людей для работы, а Сличенко, поманив военинженера за собой, отошел за деревья, что-то в выражении лица капитана показалось Егорову странным. Усмешка в уголке рта?

— Я дам вам в помощь пару бойцов, — сказал Сличенко спокойным голосом, будто и не дрожавшим несколько минут назад. — Проверьте снаряды, мало ли что…