Звенья и зёрна - Кирилл Ковальджи

Парижские голоса

Многое сбывается      через много лет,лишь бы в сердце теплился      терпеливый свет.Памяти прибавилось      у платанов старых,и сменились девочки      на Больших бульварах,спит Эдит на кладбище,      а поет — Мирей,и Париж — он светится,      он не стал старей…

Под международной      водородной бомбоййогу постигает гуманист,про разоруженье      с пафосом и помпойговорит с трибуны террорист.

Торжество абсурда,      электронный разум,самолет охотится на львов,сигареты с фильтром,      бог с противогазом,быстрорастворимая любовь.

Трудные подростки,      легкие девицы,острый и хронический психоз,к солнцу, обезумев,      улетают птицыот экологических угроз.

Только пострашнее      СПИДа или ада,что перед развязкою дорог,стал на четвереньки      посредине стадаГосподом отмеченный пророк.

Памяти Э. Хемингуэя

Я выпью вина и заплачу,Скажу, что я видел Париж,Скажу, улыбнусь виновато,Ты это поймешь и простишь.

Немыслимый город с Монмартра,Художницы юной лоток,Сиянье осеннего света,Веков золотой холодок.

Живительный воздух Парижа,Где музыка прежде всего,Где шорох бумажного сораИ тот по ночам — волшебство,

Где шляться бродягой завидно,Где быть одиноким светло,Где что-то все горести жизниС дыханьем искусства свело.

На воле — пускай несвободный,На празднике — немолодой,Я словно проснулся и вспомнилЗабытое в жизни другой.

Я понял: в Париж я вернулсяНеузнанный, как Одиссей,Стою, узнаю, собираюОгни Елисейских полей.

И больше просить я не смею.Прощай, я мгновенье постиг:Жизнь делится скупо на годы,А множится щедро — на миг.

Я вижу Париж, и глазамиСчастливыми, полными слезГляжу на пустые ладони,В которых Париж я унес.

Покуда есть Париж,      еще я жив и молод,Пусть не вернусь к нему      из дальней стороны,Мне только надо знать,      что существует город,Бессонный свет, и бред,      и странный звук струны.

Осенний терпкий вкус      трагической свободы,Всеведенье и смех,      любовь и слепота…Его бессонный свет      проплыл под самолетом,Бездонная вокруг      открылась чернота.

Покуда есть Париж,      еще я жив и молод,Где б ни был —      встрепенусь      и потянусь к нему,Но и во сне боюсь,      что подступает холод,Что брошен он один      во тьму, во тьму, во тьму…

«Под рок-музыку аварийности…»

Под рок-музыку аварийностивек идет к своему завершению:перевыполнен план трагедийности,переполнена чаша терпения,а там-тами днесь:— Атом тами здесь!Мировой бедламсочиненадом:был сперва Адам,чтоб в конце —атом?Где Орфей? Где его искусство,чтоб на лире серебряной месяцаподтвердить, что такое безумствои в безумных мозгах не уместится!

Африканская мозаика

…Голый негр      на пальму взбирается быстро,на закорках      грохочет битлами транзистор,и московский мой быт,      он не так одинаков,если Африка в нем      восклицательным знаком,ах, лагуну добавь,      деревушку на сваях,за моторкой угнавшихся вплавь      чертенят-попрошаек,это было — когда? —      над Москвою морознойчерный блик —      африканский мираж светоносный.

…Разгоняется лайнер,      и в небо, и вскорепод крылом, как открытка,      Средиземное море,а под вечер      над джунглями пар, словно вата,в океан      кипятильником брошен экватор.Что за ночь! В Дуала —      это порт в Камеруне —приземляется «Боинг» парной —      в июне —воздух душно пахнет      французским мылом,дождь дымится, как душ —      не вчера ль это было? —только время — не то,      что считает Европа,а вращенье вселенского      калейдоскопа,его вертят клешнями      гигантские крабы:костяные,      сухие, как смерть, баобабы.

…По пустынной саванне      спешит голубая машина —это в Африке было,      посредине Бенина —вдруг, как радужный смерч,      толпясь и блистая,налетает безумная бабочек стая —от песков до небес,      ни конца ей, ни края,но с налета — о господи! —      горе немое:смерть цветасто пятнает      стекло ветровое.«Тормози!      Мы врываемся в рай, как убийцы!..» —это в Африке было,      в Москве повторяется, снится —мчатся бабочки снова,      большие, как птицы,золотые, лиловые, алые, черные,небывалые,      обреченные…

«Вдруг, проснувшись в казенной постели…»

Вдруг, проснувшись в казенной постели,Не поймешь, где какая страна…Забываешь названья отелей,Мимолетных знакомств имена.Роль уюта во временном домеИсполняют диван и плафон.Говоришь «чемоданы в мой номер»,Через день выметаешься вон.Ни к приемнику, ни к одеяльцу,Ни к цветам, ни к пейзажу в окнеПривязаться нельзя постояльцу —В сроке истина здесь и в цене.Расщепляется миг, где обратныйСчет ведется отпущенным дням…По путевке Париж однократныйВыдается до вторника нам.Выдается до пятницы море,Вырывается время из рук.И гостиница, и санаторий —Краткий курс философских наук.Сдай ключи, не ищи милосердья.Репетиция смерти — отъездИли сон. Но, быть может, бессмертье,Как бессонница, нам надоест.Так да здравствует жизнь, где началоИ конец застолбит божествоРасписания. Времени мало?Будем жить. Это лучше всего!

Полоумный

Я научен теперь, я наученя прикинусь нормальным, иначебудут снова ловить и настойчиво мучить.Делать нечего. Поутрупросыпаюсь, иду умываться,хлещет кровь из открытого крана,ничего, я беру полотенце,отпечаталось красным лицо,всё в порядке, я к вам выхожу,напевая игривый мотив,все довольны, и завтрак на столике, —в этом мире никто не убит.

Хеппи-энд

Все кончилось благополучно.

Волков почуя, бараныеще теснее сплотилисьвокруг своего пастуха,когда он вскинул двустволку,и волк закружился, раненый,бросился пес на хищников,и те ушли от греха.

Все кончилось благополучно,как я вам сказал заранее.

Садилось кровавое солнце,лучи посылая вкось.Пастух в тулупе овчинномзадумчиво ел баранину,и преданный пес ленивоглодал баранью кость…

«Ах, Кавказ! Это слишком красиво…»

Ах, Кавказ! Это слишком красиво.Расписной, как рекламный буклет,Где магнолия вышла счастливоЗа самшит, кому тысяча лет,Где для пальмы, мимозы и розыПросветляется моря хрусталь,Где поэзией выглядит прозаИ блаженством зовется печаль,Где друзья тебе трижды воздалиЗа весь род и еще наперед…Обжигаючи пальцы, хинкали(И урча) отправляешь ты в рот.Цепи гор — в три ряда перспектива,И классический туч караван…

Ах, Кавказ, это слишком красиво!Но картинка надорвана криво:Ветер, холод, — ночной ураган,—Шторм буянит, как пьяный погромщик,Хлещет ливень по окнам, все громче,Дребезжит на балконе стакан…

Конец сезона