Звенья и зёрна - Кирилл Ковальджи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…но пуля Дантеса…»
* * *…но пуля Дантесана смену поэта повергнутогона сцену вызвала Лермонтова —такая вот пьеса.
Но что за финал,когда не нашлось современникаспросить с того соплеменника,что руку на своего поднимал!
И с тех пор ужене от французапогибала русская муза…
Роль
Защитилась тогда от поэта,отстояла себя… Гору летпосле выстрела из пистолетаперешла — продолжения нет.Защитилась, себя отстояла,родилась, мол, актрисой на свет,но актриса тогда почему-тоза минуту, за четверть минутыдо финала в лицо не узналанастоящую роль… Застрелился поэт.
Говорили потом: ухватилсяза отказ — в оправданье себе,застрелился поэт, уклонилсяот того, что чернело в судьбе,упредил середину тридцатых,с женским именем гибель связал,написал он, что нет виноватых,отчего погибал — не узнал,потому в полный рост, как бывало,молодой, упоенный Москвой,он на площади весь из металлас непокрытой стоит головой,
но в глазах у нее и сегодня:дымка пороха… стон… и опять —с пулей в сердце он голову поднял,смотрит, силится что-то сказать…
«Они любили друг друга…»
* * *Они любили друг другаи оба с собою покончили…
Правда, он застрелился почти на глазах у другой,а она полстолетья еще погодилаи многих еще любила,
но все-таки верно лишь то, что в стихах:Маяковский и Лиля.
«Стариковский семейный досуг…»
* * *Стариковский семейный досугставит ту же пластинку на круг.Ах, какая привычная мукаповторяться от звука до звука,завтра снова вчерашняя скука,лишь бы только не помнить, что вдруг —та последняя в мире разлука…
«Страсть не зря укротилась…»
* * *Страсть не зря укротилась —Горек привкус предела.Будущее укоротилось,Сущее потускнело.Оно и в зное и в стужеВсе хуже, по мнению старцев.Не спорь. Мир становится хуже,Чтоб легче с ним было расстаться.
«Ожил в сумерках магнитофон…»
* * *Ожил в сумерках магнитофон,ленту старую сводит судорога,воскресает веселая сутолока,хохот, тост, хрусталя перезвон,голоса… словно чертик из ящика,прямо в комнату — праздничный час.Чудеса! Только в то настоящеене пускают из этого нас.Там не ведают все, что последует.Мы-то знаем. Пускать нас не следует.
Еще раз прокрути, еще раз…
«Пространства и времени нет…»
* * *Пространства и времени нетдля памяти. Память — арена,где вольно направленный светиз тьмы вырывает мгновеннолюбой по желанью сюжет.
Но старость — обратная смена,и детство, как купол вселенной,свободной от боли и бед,растет и встает постепеннонад жизнью, над сценою лет.
«Ты умнеешь год от году…»
* * *Ты умнеешь год от году,постигая жизнь с исподу,недоверием к восходуобставляешь свой уход.
Эта мудрость — не поется,поздней правдою зовется,в срок просроченный дается,впрок живущим не идет.
Это выгоревший уголь,наступление песка,эта мудрость — жизни убыль,белый холод ледника.
«Есть беспамятства ученье…»
* * *Есть беспамятства ученье,Где не храм, а кабинет.Есть секрет переключенья,Отключения завет.Дело сделано, и — к черту!Отводи скорей глаза.День ушедший перечеркнут,Вспоминать его нельзя.Никаких итогов зряшных!След стирает пустота.Совесть, враг всех дел вчерашних,Исторически чиста!
«И возраст, и авторитет…»
* * *И возраст, и авторитет,И располагающий вид…Заходит он в свой кабинет,Уверен, умен, деловит.
И личный решился вопрос,Хватило уменья и сил,И женщину он перерос,Которую боготворил…
Как улитка
Как улитка — сладость волинаходил он взаперти:жизнь опасна, жизнь — как полеминное — не перейти, —каждый шаг непоправимый,роковой, необратимый,неисповедимы все пути…Страшно быть религиозным,атеистом — страх двойной.Опасался быть серьезным,как паяц — перед судьбой,у часов он стрелки отнял,чтоб ни холод, ни жара,чтобы завтра — как сегодня,а сегодня — как вчера:
«Как улитка — медленно, уютнов раковине сны свои смотрю,потому что понимаю смутновека двадцать первого зарю…»
«Прет прямолинейно, и нелепо…»
* * *Прет прямолинейно, и нелепо,И беспрекословно, как приказ,По пути, начертанному слепо,Пращур паровоза — Китоврас.
Не скажу: догматик одиозныйИли же фанатик-еретик,Знаю —плут петляет виртуозно,Простодушьервется напрямик!
«Удивляйтесь Вселенной…»
…да скроется тьма!
А. С. Пушкин* * *Удивляйтесь Вселеннойи живому всему,говорите спасибонеизвестно кому.
Удивляйтесь поэту,одолевшему тьму,говорите спасибо,говорите — ему!
Михаил Лунин. 1845
— Россия, боль моя, к чему мне ум и зренье?Меня вот-вот сметет наплыв небытия.Кругом самообман и самообольщенье,А я себе не лгу, Россия, боль моя,Не вышло, не сбылось, не состоялось снова.
Все кончено. Тянусь в грядущие века,Как через пропасть мост, и вновь рукой слепого,Опоры ищет в воздухе строка.
«В стране Пушкина и Блока…»
* * *В стране Пушкина и Блоканазываться поэтом —это редкое мужествоили полный провал.
В стране Пушкина и Блокана стихи я решился,ибо жил далеко на окраинеи поэтом себя не считал…
«Бояться тебе не пристало…»
* * *Бояться тебе не пристало,Что скажет завистник и хам:Чужие слова не пристанутК твоим беззащитным стихам.Никто ничего не прибавитК поэзии, не пристегнет —Хулой отличит и прославит,Потомков к тебе привлечет.
«Лирой или секирой…»
* * *Лирой или секирой —лирикой или сатирой —стихи должны быть поэзиейили, напротив, пародией,только не просто стихами,рифмами-бубенцами…
«Читателю достаточно общенья…»
* * *Читателю достаточно общеньяс моим стихотворением, а мнена встречу не поспеть уже, ревнуюк своим созданьям — будто не мои,дорогами, друзьями и врагамиони со мной не делятся совсем,когда тоскую по обратной связиздесь и сейчас, шагая с москвичами,спешащими в метро, в универсамы,на площадь, где задумался поэт,что к цоколю признанием прикован.
«Там, за высотным зданьем на Смоленской…»
