Рождение легиона - Gedzerath

– «Кард Рифф? Случаем, не родственник ли Роял Риффа?» – задумчиво прищурилась я, разглядывая стоявшего передо мной пони – «Такой же серый, как и вы, с двумя скрипичными ключами на метке».

– «Да-да, это мой брат!» – просиял незнакомец, демонстрируя свою метку с тяжелым, басовым ключом – «Вы его знаете? Он недавно уехал со своей женой куда-то на юг…».

– «Он наш сосед, и у них с женой недавно появился жеребенок» – несколько суховато ответила я, недоумевая, что же это за родственник такой, от которого молодая семья была вынуждена уехать в такую глушь, как Понивилль – «Но мне казалось, вы догоняли меня с какой-то иной целью, нежели разговор о вашем брате?».

– «Да-да, он уехал после нашей ссоры, и мы… Ох, простите» – стушевался жеребец, но быстро пришел в себя, и подталкиваемый под бока что-то нашептывающими ему кобылками, наконец, решил перейти к делу – «Дело в том, что я… То есть, мы являемся вашими поклонниками, и увидев вас здесь, просто не могли не подойти к вам, чтобы… Ну… Поприветствовать, например. Выразить свое почтение, если вы не против. Мы часто ходили по выходным на ваши выступления в Кафе, и были просто в восторге от вашего пения! Правда, кобылки?».

– «Ага!» – синхронно, на два голоса, заявили улыбавшиеся до ушей звездочки эстрады, хихикая и прикрывая копытами морды – «Он так много о вас говорил, что мы решили сходить к вам на выступление и это было так здорово, но Лауд Сонг так разозлилась, когда мы ей рассказали о том, что вы поете не хуже нее и чуть не выгнала нас из театра, а Рифф помог нам остаться, и теперь мы…».

– «Ясно, ясно. Очень за вас рада!» – заявила я, отступая на шаг под напором этой трескотни. Похоже, юные дарования чувствовали себя легко и непринужденно в театральной среде, и судя по тому, как свободно они вели себя со своим «другом», едва ли не взбираясь к нему на спину в попытках донести до меня вал абсолютно бесполезной и раздражающей информации, их явно не смущал этот милый союз, свойственный скорее пегасам, нежели земнопони – «А причем тут какие-то выступления? Мы просто собирались с друзьями и пели в свое удовольствие, не думая ни о каких концертах».

– «Вы хотите сказать, что не готовились к концертам, а просто… пели?» – не поверил мне жеребец, оглядываясь на своих спутниц – «Но ведь… С вашим голосом… Вы могли бы потрясти сцену, вы это понимаете?!».

– «Ну, допустим, созвав своих подчиненных, я могу даже не потрясти, а вообще разрушить весь этот гадючник, который некоторые называют театром» – скупо ухмыльнулась я, из всех сил стараясь не реагировать на эту негаданную похвалу – «Но все мои помыслы направлены лишь на служение нашим принцессам, поэтому я думаю, что мне не стоит влезать в этот ваш увлекательный мир интриг и грязных разборок… В общем, спасибо, что нашли время ко мне подойти – я даже и не догадывалась, что мое пение пришлось кому-то по душе. А сейчас, простите, мне пора – дела, знаете ли, плюс некоторое недопонимание с администрацией театра… В общем, дел полно».

– «Понимаю» – поколебавшись, жеребец понизил голос до едва слышного шепота, зачем-то оглянувшись по сторонам, словно в узком коридорчике кто-то мог нас подслушать – «В театральной среде новости расходятся с поразительной скоростью, и даже мне, как управляющему занавесом и светом, уже все известно. Вы и вправду хотите отменить этот спектакль? Но ведь это будет грандиозный скандал! Вы не боитесь огласки?».

– «А вы не читали, что пишут про меня в газетах?» – ощетинившись, задала я встречный вопрос вздрогнувшему от неожиданности Риффу – «Можно подумать, что прибавка «пьяный дебош в театре», к выдуманному газетами списку моих заслуг, хоть как-то изменит ко мне отношение всей этой толпы! Думаете, мне важно, что подумают обо мне, а не то, как будут чувствовать себя наши возлюбленные принцессы, глядя на очередную версию истории, от которой их уже тошнит? Я пыталась быть милой, но мне кажется, это совсем не впечатлило местных закулисных заправил, поэтому я собираюсь выполнить все, что им пообещала, и даже больше, но перед тем… Простите, я хотела бы остаться наедине – мне просто необходим хотя бы небольшой заряд хорошего настроения, а откуда-то оттуда доносилась такая хорошая музыка…».

– «Правда? Вам нравится?» – хмурившийся во время всей моей речи жеребец внезапно расцвел, услышав последнюю фразу – «Это мы написали!».

– «Вы?» – я скептически обозрела дружно закивавшую троицу пони – «То есть, эта медленная, красивая мелодия, была написана вами? Вот это да! Я могу ее услышать еще раз?».

– «Конечно, прошу за мной!».

– «Эта музыка была написана мной и Санд Пиллоу, для нашей труппы» – сообщил мне Кард Рифф, открывая небольшую дверку, находящуюся в самом конце длинной подземной галереи. Несмотря на крошечные размеры и сводчатый потолок, мгновенно обострившие во мне чувство клаустрофобии, она была полна пони, бегавших туда и сюда с нотами, ворохом одежды и стопками какого-то сценического реквизита. Множество открытых дверей вело в широкие, низкие помещения, явно находившиеся ниже уровня земли, из которых на нас обрушивались декламирующие что-то голоса, звуки музыки и даже чей-то плач, доносившийся из-за столпившихся в проеме спин. Тяжелая, обитая стальными заклепками дверь захлопнулась за мной, отрезая весь этот шум, и я оказалась в просторной комнате, один на один с группой из десятка пони, удивленно таращившихся на меня из-за своих инструментов. Напоминавший джаз-банду из подворотни, коллектив музыкантов включал в себя не только земнопони, но и пегасов, и даже парочку единорогов, с задумчивым видом разглядывавших лежащие перед ними ноты. Каменные стены и свод были голы, зато каждый сантиметр пола, не занятый старыми кофрами и шкафами, выстроившимися вдоль стен, был покрыт старыми, поглощающими звук коврами – похоже, это была постоянная репетиционная база этого ансамбля, или как еще могла называться группа пони, игравшая одновременно на гитарах, рояле, скрипке и аккордеоне, поддерживаемых латанными-перелатанными барабанами. Несмотря на довольно потрепанный вид инструментов, эта джаз-банда не производила впечатление «холодных сапожников[232]», а ухоженная шерсть, по которой, как я узнала, можно легко определить социальное положение и даже питание пони, убедила меня в том, что это явно не студенческий коллектив.

– «А, вот и наш милый импресарио-антрепренер[233], мастер света и занавеса!» – вскочив, провозгласил один из земнопони, потрясая барабанными палочками – «Рифф, ну сколько ж можно-то? Что ты или твои подружки там опять наговорили примам этого театра? Почему нас снова выгнали сюда, в эту подсобку, даже не дав собрать наши инструменты?! И вообще, когда наше выступление?».