Рождение легиона - Gedzerath

– «Вот, если я дергаю вот за этот шнур, то стоящие над сценой раструбы акустической системы поворачиваются…» – объяснял мне Кард Рифф, сопровождая свои слова энергичным движением копыта, рванувшего за толстый шнур, уходящий куда-то в стену – «И тогда…».

– «Я повторяю вам – я ни за что, никогда, ни за какие награды или под угрозой высылки, на это не пойду! ДА ЧТО ОНА О СЕБЕ ВОЗОМНИЛА, МЕЛКАЯ, БЕЗРОДНАЯ ДРЯНЬ?!».

– «… и мы можем слышать происходящее на сцене гораздо лучше» – криво ухмыльнулся земнопони, когда голос певицы достиг просто неприличных высот, будучи усиленным прекрасно, как оказалось, работающей системой усиления звука – «Вам просто нужно будет расположиться возле задника[234], и тогда прожектора подсветят ваши силуэты. Это не будет обманом, ведь зрители будут видеть ваши тени, поющие на фоне луны».

– «А какие-нибудь микрофоны у вас есть?» – поинтересовалась я, рывком троса возвращая акустические трубы в начальное положение, устав слышать цветистую ругань местной примадонны – «Ну, активные устройства для усиления звука, работающие на кристаллах, например».

– «Ах, да! Но они тут не понадобятся – акустика зала просто великолепна. Да и старые традиции, которые так чтут театралы, не позволяют тут появиться даже лифту, представляете? Поэтому на балкон взбираются лишь самые выносливые пони. Шутка ли – до третьего колокольчика взобраться на шестой этаж!».

– «Глупость какая-то» – неодобрительно фыркнула я, покосившись на свой живот и заметно округлившиеся бока, которые уже не способна была скрыть никакая туника – «Наверняка, пегасам и крыльями тут махать запрещено?».

– «Может, и глупость, но традиции в театре – это вещь святая» – буркнул жеребец, похоже, лишь из вежливости не полезший со мною в спор – «Как, например, и мнение солисток или звезд. Я вот все думаю, а не сочтут ли эту песню, которую вы пропели, подхалимажем? Мол, вовремя они вылезли с этим спектаклем… Нет, я понимаю, что самим актерам это понравилось, но вот меня лично разбирают сомнения. А вдруг это не понравится принцессе Селестии? Ведь это же едва ли не гимн Принцессе Ночи!».

– «Ну надо же, эмпрессарио с чувством совести!» – делано восхитилась я, иронично поглядывая на смутившегося Риффа – «Дружище, мне кажется, или вас заботит моральный аспект возникшей проблемы? Тогда я не понимаю, как вы вообще сюда попали, ведь по слухам, вся эта театральная тусовка – один большой и скверно пахнущий гадючник!».

– «Я нанялся сюда для того, чтобы увидеть, как протекает вся работа в театре, а не для того, чтобы крутить ручку занавеса или дергать шнурок прожектора для всяких там звезд-однодневок!» – оскорблено вскинулся земнопони – «Но то, что я был творческим директором целой труппы в Стэйблсайде здесь, в Кантерлоте, не значит ничего! Поэтому, чтобы понять, что тут и к чему, я и сижу в этой кабинке, делая вид, что не знаю о том, что мадам «изящный демон» не знает, что я сижу тут не для того, чтобы крутить ручку занавеса, думая о том, что она знает…».

– «Ясно, ясно» – хохотнула я, перегибаясь через узкие перильца, и внимательно глядя на голосившую примадонну, с криками поскакавшую куда-то за сцену. Несколько капельдинеров, выстроившись в ряд, удерживали на подступах к сцене испуганных музыкантов и артистов, которых я погнала из подсобки прямо в зал, знакомиться с оркестровой ямой, и явно были намерены стоять насмерть, не допуская выполнения распоряжений кого бы то ни было, пусть даже и Первой Ученицы принцессы. Хмыкнув, я взобралась на перила кабинки, и не слушая испуганных криков Риффа, спланировала на сцену, с грохотом приземляясь на покрывавшие ее доски, с треском выпустившие в воздух струйки золотистой пыли.

– «Господа артисты, прошу чуточку вашего внимания!» – проорала я, складывая над головой раскрытые крылья, создававшие неплохую акустическую раковину, даже несмотря на гасящий звуки пух в моих подкрылках – «Внимание! Завтрашнее представление отменяется! На сегодняшний и завтрашний день, сцена отдается в распоряжение коллектива из Стэйблсайда! Это окончательное решение, и не нужно так шуметь! Тихо, я сказала! Все вопросы – к вашей управляющей, вознамерившейся хамить доверенной пони принцессы!».

Увы, я плохо знала театральный коллектив. Моя маленькая речь привела лишь к тому, что шум усилился настолько, что разобрать в нем что-то внятное стало просто невозможно. Решив дать актерам выпустить пар в сотрясании воздуха, я удалилась в партер, откуда принялась рассматривать стихийный митинг, довольно быстро собравшийся на сцене, с гадким хихиканьем представляя в копытах голосящих что-то пони транспаранты с лозунгами «Вся власть совѣтам!». Растянувшись в одном, и забросив ноги на спинку другого кресла, я с интересом разглядывала окружающую меня обстановку, пока не заметила приближающихся ко мне рабочих сцены. Видимо, мое присутствие, наконец, заставило кое-кого занервничать, и им был дан довольно четкий приказ – выкинуть из зала эту противную, шумную кобылу. Однако подойдя ко мне, решительные кобылы почему-то растеряли былую уверенность, а завернутая за спину нога одной и основательно помятая поясница второй быстро убедили их в том, что если мадам главной управляющей так не нравится мое присутствие, то выгнать меня из театра она может и лично, если уж ей этого так хочется. Ждала я не напрасно – как и было положено, за сутки до Высочайшего присутствия, театр наводнили гвардейцы и легионеры, внимательно осмотревшие каждый закоулок здания. Связано это было с одной крайне некрасивой историей[235], во время которой серьезно пострадала Саншайн Буггсон – личная копия самой принцессы, с которой, правда, мне еще не доводилось сталкиваться вплотную. После этого, и без того напряженные отношения с Грифусом вылились в настоящую дипломатическую войну, приведшую к падению последнего грифоньего короля, однако это же послужило поводом пересмотреть всю систему охраны «первых морд» королевства, и теперь простые пони могли гораздо чаще видеть белоснежных королевских гвардейцев, обеспечивающих безопасность своей госпожи во время ее полетов по стране. Пошептавшись с кентурионом Четвертой, на плечи которой обычно выпадало стояние в долгих и скучных почетных караулах, я с иронической усмешкой полюбовалась, как сердито покрикивавшие бойцы, облаченные в наглаженные, белоснежные туники с красной каймой, быстро разгоняют несанкционированное шествие с транспарантами, и пожелав удачи робко оглядывающимся актерам, вперемешку с уже известными мне музыкантами высыпавшими на сцену, отправилась туда, куда, по идее, должна была бы идти разве что с контубернией проверенных бойцов. Однако, кто-то умный, гораздо умнее меня, продумал и такую глупость со стороны и без того не слишком-то умной пегаски, и стоило мне лишь приблизиться к нужному особняку, как чья-то сильная нога, вцепившись мне в загривок, шустро уволокла меня в темный проулок.