Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

Потешные, спасу нет!

— Лиза, — очень строго спросил Алексей, — с кем вы там бываете? Надеюсь, это вполне приличная компания?

— Не изображайте из себя строгую тетушку! — рассмеялась она. — Вам это совсем не идет. А компания и вправду приличная. Много молодежи, но встречаются люди среднего возраста. Учителя гимназии, студенты, гимназисты… Бывают политические, они зачастую держатся своим кружком, но среди них тоже есть славные личности.

— И все эти личности лазают по скалам?

— В их кругу принято говорить «ходить». И они действительно не ходят, а бегают по скалам, представьте себе, в самых обыкновенных калошах. Привяжут тесемочками к ногам, чтобы те не сваливались, и носятся себе вверх-вниз, словно по мостовой. Камни там шершавые, хорошо держат подошву с тонкой насечкой. Если вы пожелаете съездить со мной в Черное Городище, лично убедитесь, какое живописное зрелище представляют эти восходители. Жилетки в узорах, фески, кушаки аршин этак в пятнадцать, они их используют для поддержки. Но скалолазы крайне редко пользуются помощью своих товарищей, разве что в исключительных случаях. Некоторые все скалы могут пройти с завязанными глазами. А тем, кто сумел это проделать, вручают в награду феску. У каждой группы они своего цвета. У волковских — красные, у беркутов — голубые, у каратаевских — желтые. И обряды тоже свои. Тем, кто первый раз поднялся на Братьев, причитается десять ударов калошей по мягкому месту. Даже барышням не делают исключения.

— Господи, Лиза! — Алексей снова забыл, что взял на себя роль кучера, и лошади остановились около очередной лужайки с сочной травой. — Что я слышу? Как я понимаю, вы тоже вошли в число этих барышень?

— А почему бы и нет? — посмотрела на него с обидой девушка. — Чем я хуже других? На Братьев с завязанными глазами я пока не поднималась, но думаю проделать это в ближайшем будущем.

— Федор Михайлович и Анастасия Васильевна знают о ваших подвигах?

Лиза покраснела, замялась и ответила, не поднимая глаз:

— Скажем так, я не вдавалась в подробности…

— Что и требовалась доказать! — воскликнул с торжеством Алексей. — Но теперь это вам не пройдет. Отныне только я буду сопровождать вас в Городище. И не дай бог, если вы куда-то полезете с завязанными глазами! Я самолично отхожу вас калошей по известному месту.

— Вы склонны посадить меня на цепь или взять на поводок? — тихо спросила Лиза и покраснела еще сильнее. — Вы, сударь мой, забываетесь! Я вас приглашала в спутники, а не в няньки. Но теперь вижу, что ошиблась! — Она вскочила на ноги и сердитым тоном приказала:

— Остановите коляску!

Я сойду!

— Не глупите! — отрезал Алексей. — Я дело говорю!

Вы по-детски опрометчиво суете свою голову в очередную авантюру, поэтому я буду сопровождать вас до тех пор, пока не удостоверюсь, что вы общаетесь с достойными людьми в этом Городище, и не узнаю, насколько безопасны ваши…

Но тут новое событие отвлекло его от спора с Лизой.

Алексей замолчал, не закончив фразу, и проводил взглядом высокую молодую женщину, по виду домашнюю учительницу или воспитательницу. Она вела за руку маленького, лет четырех-пяти, мальчика в матросском костюмчике, а другой катила по тротуару пустую легкую детскую коляску из лозы. Мальчик быстро перебирал ножками, но все-таки едва успевал за женщиной. А она не особо обращала на него внимание. Чрезмерно бледное лицо, расширенные глаза… Она почти бежала по тротуару и при этом то и дело нервно оглядывалась по сторонам.

Так бывает, когда человек только что избежал смертельной опасности или заблудился в незнакомом месте. Всего мгновения Алексею хватило, чтобы понять: воспитательница чем-то изрядно напугана. Волосы ее под темной шляпкой растрепались, пелерина, одетая поверх коричневого платья с белым воротничком, съехала набок…

Лиза тотчас отметила взгляд, который Алексей устремил на молодую женщину, и истолковала его по-своему.

— Ловелас! — прошипела она язвительно. — Жалкий волокита!

— Постойте! — произнес с досадой Алексей и придержал ее за руку. — Разве вы не видите, что с женщиной что-то случилось?

— Я заметила. Случилось, что она очень красивая барышня! — весьма сухо констатировала Лиза и попыталась высвободить свою ладонь, впрочем, безуспешно. — Отпустите!

Кому сказала? Отпустите! — выкрикнула она в ярости, заметив, что Алексей по-прежнему не сводит глаз с гувернантки с ребенком. Они уже миновали их пролетку и двигались по направлению к скверу, заросшему хилыми тополями и вязами. За ними скрывались известные в городе доходные дома купца Бахманова, в которых прозябали мелкие торговцы, чиновники низших разрядов, студенты и прочий люд со скудным достатком и ничтожными запросами.

— Судя по всему, она из приличного дома, — произнес сквозь зубы Алексей, продолжая удерживать Лизу. — Но что ей нужно в этом гадючнике?

— Да она скорее всего заблудилась! — проворчала Лиза и наконец-то выдернула свою ладонь из удерживающих ее поистине железных пальцев. Алексей настолько увлекся наблюдением, что совершенно забыл, что сжимает не «смит-вессон», а нежную женскую ручку.

— Странно, почему она не посадит ребенка в коляску? — опять удивился Алексей. — Мальчик явно устал, а она словно не замечает этого. Может, это чужой ребенок?

— Ага, скажите еще, что девица его украла и сейчас пытается уйти проходными дворами от погони, — съязвила Лиза, но уже по привычке, потому что поведение незнакомки ее тоже насторожило. Ребенок принялся хныкать и теребить женщину за юбку, но она отнеслась к этому по-прежнему равнодушно. Правда, остановилась на углу квартала и начала вертеть головой в разные стороны, словно пыталась отыскать кого-то взглядом.

— Точно заблудилась, — пробурчала мрачно Лиза, — надо к ней подъехать и спросить, не нужна ли ей помощь.

Но Алексей никак не успел отреагировать на ее слова. Неожиданно из-за угла вывернула пароконная телега, с верхом нагруженная хворостом. Она вывалила так резко, что тут же перегородила проезжую часть. Алексей вынужден был натянуть поводья и придержать лошадей, чтобы не влететь в повозку. К счастью, они ехали не слишком быстро, и все обошлось. Но кучер следующего за ними тяжелого рыдвана решил проскочить перекресток на большой скорости и не сумел удержать лошадей. Правда, в последнюю минуту ему удалось отвернуть в сторону, но было поздно. Тяжелый рыдван оказался менее маневрен, чем коляска Лизы, и зацепил телегу задним колесом. Лошади рванули, и оба колеса, рыдвана и телеги, покатились вдоль улицы на радость местной сомнительно выглядевшей публике, и более всего уличным мальчишкам, вмиг слетевшимся на происшествие и отметившим столь замечательное событие гиканьем и свистом.

Из-за создавшейся на проезжей части кучи-малы Алексей не видел, что происходит на тротуаре. Он выпрямился в полный рост и тут заметил, что можно попытаться проехать по тротуару с противоположной стороны улицы, потому что завороженные редким зрелищем зеваки переместились на мостовую. Великий поэт как-то заметил: «Смешались в кучу кони, люди…» И хотя эти строки живописуют грандиозное сражение, но они вполне соотносились с тем, что творилось на покрытом булыжником «ристалище». Правда, «залпы тысячи орудий» целиком замещали луженые глотки возницы и кучера.

Оба засучили рукава, и словесные баталии на потеху зрителям вот-вот должны были перерасти в рукопашную схватку.

Алексей осторожно направил экипаж в объезд, одновременно с этим пытаясь разглядеть, куда подевалась женщина с ребенком. В какой-то момент он слишком увлекся и чуть не столкнулся с легкой пролеткой, настигшей и пытавшейся обойти их на большей скорости. Алексей каким-то чудом успел завернуть на тротуар. Краем глаза он заметил двух пассажиров на сиденье и рослого возницу на облучке. Но тут ему пришлось проделать несколько нехитрых манипуляций с хлыстом и поводьями, чтобы не сбить пожарный кран на краю тротуара, и это на какой-то миг отвлекло его от созерцания происходящих событий. Задетый задним колесом пожарный кран благополучно приказал долго жить. В небо ударила тугая струя воды. И тут одновременно с истошными свистками невесть откуда возникшего городового раздался дикий женский крик, визг, и голос Лизы, перекрывший, казалось, все звуки:

— Смотрите! Смотрите! Они схватили ребенка!

Но Алексей и сам уже заметил пассажира из только что обогнавшей их коляски. Придерживая одной рукой шляпу, а в другой сжимая револьвер, громила в черном плаще и маске гигантскими прыжками мчался по тротуару. Мальчика в матросском костюмчике он держал под мышкой, и ножки того болтались, как у тряпичной куклы.

Женщина поднималась с тротуара. Оторванный рукав платья болтался на нескольких нитках, на щеке виднелась внушительная ссадина. Подхватив юбки и прихрамывая, она устремилась следом за похитителем. Но тот оказался резвее. Догнав коляску, он, как куклу, перекинул ребенка на руки второму пассажиру и на ходу заскочил в экипаж.