Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

— И что? Так ничего и не сказал?

— Конечно! По правде, я его зауважал! И даже стал сомневаться, виновен ли он на самом деле. Когда человек пытается замести следы, он цепляется за всякую мало-мальски важную закорючку, чтобы обеспечить себе алиби. А тут сам себя топит в угоду ничем не объяснимым понятиям о чести и достоинстве.

— А Федор Михайлович как отнесся к его заверениям?

— Отдал его в руки судебного следователя Карнаухова, а он, сам знаешь, еще тот типус. Ухватился за известный всем факт, что Сыроваров на несколько часов скрывался из дома, и снова законопатил его в тюрьму. А Михалыч потом оправдывался, объяснял, почему не может следовать своим внутренним убеждениям и не считаться с конкретными фактами, и поэтому, дескать, вынужден передать его дело судебному следователю. Сроки уголовного дознания истекли, теперь Карнаухов возьмется за Сыроварова, но не думаю, что ему удастся нас обойти! — Иван окинул Алексея победным взглядом, довольно улыбнулся и принялся хлопать себя по карманам, упустив из виду, что оставил свои часы на подоконнике.

Алексей, не уточняя, что ищет его приятель, взял брегет и протянул его Ивану.

— Как я понимаю, ты уже разузнал, где находился в означенное время Сыроваров?

Иван окинул его самодовольным взглядом.

— А я что говорю? Горничная поначалу мялась, отвечала уклончиво, мол, по этому поводу ничего определенного показать не может, а потом все-таки я ее уломал, призналась, что знает, к кому Сыроваров ездил на свидание.

— Все-таки женщина?

— Если бы! — вздохнул Иван и достал из кармана портсигар. — Пускай бы даже замужняя! Но тут один срам, да и только! Оказался наш милейший Сыроваров самым обыкновенным бугром[11], и ездил он на свиданку с актером Марципановым. С тем самым, что романсы поет в Зеленом театре.

Такой патлатый господинчик с вечно мокрыми губами и испуганными глазками. Я его уже допросил, он признался мгновенно, но потом полчаса уливался горькими слезами и заламывал руки. Еле угомонил его. Сказал, что заставлю клозет в управлении чистить.

— Вот оно что! — покачал головой Алексей. — А мы-то уши развесили: благородный человек, соображения рыцарской чести…

— Так бы он и повинился в содомском грехе! Жди! — хмыкнул Иван.

— Теперь понятно, почему Сыроваров не проявлял интереса к Бучилиной как к женщине. И с новым помощником ссорился не потому, что ревновал его к прорицательнице, а по какой-то другой причине.

— Скорее он помощника к хозяйке ревновал, — расхохотался Иван. — Откуда нам знать, может, у них сладилось?

— Интересно, — сменил тему Алексей, — горничная знала о бриллианте, а Сыроваров не знал. Причем знаком был с Бучилиной еще с Иркутска, а горничную она наняла здесь.

Выходит, Клементина ему не слишком доверяла?

— Возможно, потому и не доверяла, что прослышала об его связях, — опять ухмыльнулся Иван.

— Теперь, я думаю, тебе не составит труда разговорить Сыроварова, — сказал Алексей, — но если будешь язвить по поводу его привязанностей, то ничего не добьешься.

— А ты меня не учи! — неожиданно рассердился Иван. — Меня Михалыч полдня по голове долбил, вся черепушка в дырках. Сегодня сообщение пришло о неизвестной банде.

Скрывается в лесах вблизи Каинска. Человек пять или семь.

Все в синих армяках, бородатые, высокие, крепкие. На них наткнулся в тайге близ Бритого Лба фельдшер земской больницы. Он выезжал на эстонский хутор. Там батрака медведь чуть не задрал. Возвращался под вечер, а они его перехватили У брода через реку. Самого фельдшера не тронули, если не считать, что с седла не слишком почтительно сдернули. Лошадь прихватили да еще саквояж с медицинскими причиндалами. Через десяток шагов бросили его прямо на тропе. Забрали хирургические инструменты, бинты, вату, спирт и снова ушли в тайгу.

— С чего вы решили, что это банда? О крупных грабежах и разбоях сообщений не поступало…

— Не поступало, так поступят, — насупился Иван. — Тебе мало, что Капку и дурачка внаглую увели?

— Ты считаешь, что это одна и та же банда?

— Считай, не считай, а многое сходится. И район, в котором их обнаружили, и количество человек. Вспомни, сколько их дожидалось в засаде?

— Для банды они как-то мелочно действуют. Девку беременную и дурачка украсть, великая ли в том нажива? Или фельдшерский саквояж распотрошить? По-моему, здесь единственный вывод напрашивается: у страха глаза велики!

— Ладно, ладно! — скривился Иван. — Тоже мне знаток банд выискался. Откуда нам знать, может, кража мальчонки и убийство гадалки — тоже их рук дело!

— А ты им гувернантку из пруда припи… — Алексей замолчал на полуслове и с интересом посмотрел на Вавилова. — Тебе не кажется, что банда как-то очень кстати появилась?

Почти в одно и то же время со всеми этими темными убийствами?

Иван прищурился.

— А я что говорю? Сама по себе новая банда для наших краев не редкость. Думаю, не составит труда собрать о ней сведения и прищучить. Конечно, если это не гастролеры. Уж как-то внезапно они появились. И если тот, кого мы ищем — убийца гувернантки и гадалки, — действительно одно лицо, то его связь с шайкой просматривается однозначно.

— Абсолютно с тобой согласен. — Алексей подошел к окну и распахнул его. Затем пристроился на подоконнике и закурил. — Давай соберем все в кучку и обмозгуем. Понятно, что Капитолина нагуляла ребенка от работника. Ее и дурачка увели из-под моего носа в районе сопки Бритый Лоб, где видели предполагаемую банду. Вполне возможно, похитители девки и те, кто напал на фельдшера, — одни и те же жулики.

Получается, что разыскиваемый нами работник, он же предположительный помощник убитой Бучилиной, связан с этими людьми в синих армяках?

— Ну, это старый прием. — Иван присел рядом с Алексеем. — Бывало, засылали своего человека под видом батрака в богатое семейство, а потом всю семью вырезали, а добро возами вывозили, лошадей табунами угоняли. Но это чаще всего на отдаленных хуторах случается, эстонских или немецких…

И действуют в таких случаях быстро, чтобы не застукали, и по наводке. Выходит, на Бучилину их навели? Но почему этот помощник так долго ходил вокруг да около, если знал о драгоценностях? Шкаф несгораемый открыть — плевое дело!

В спальню к ней он входил без особых церемоний. Значит, всегда можно было улучить момент, вскрыть сейф и сделать ноги. А нет! С Бучилиной расправляются крайне жестоко, причем стараются, и очень успешно, перевалить вину на Сыроварова… Что-то не по душе мне эти сложности, Алеша!

— Меня это тоже настораживает. Если их навели на мельника, то не для того, чтобы отобрать у него телегу и пару лошадей. Мельница — более лакомый кусок. Или деньги! Судя по всему, они у Петухова имеются. И абсолютно непонятна связь работника с Капитолиной. Ну ладно, переспал несколько раз с девкой, забеременела она, но ведь сколько известно случаев, что позабавился да бросил. А тут, гляди, не отказался от девки. Даже на риск пошел, чтобы освободить ее. И, как я понимаю, эти ребята не случайно напали на фельдшера. Вполне возможно. Капка уже родила…

— А если он от нее тоже избавился? Сразу после родин?

Как с той, что в пруду нашли? Ведь нельзя сбрасывать со счетов, что она тоже была любовницей работника. Приехала выяснять отношения, а он раз и прикончил ее! — Иван врезал кулаком по подоконнику, но не рассчитал удар и скривился от боли.

— Осторожнее! — предупредил его Алексей и соскочил вниз. — Руки переломаешь, в лазарет попадешь, а мне одному этот вертеп придется раскручивать!

— Я бы с удовольствием этому чудиле шею свернул, — мрачно заметил Иван и тоже слез с подоконника. — Я у Михалыча хотел на пару дней отпроситься, в деревню съездить.

Давно обещал тестю помочь крышу перекрыть, да все не получается. Тут мне Корнеев признался… — Вавилов вдруг замолчал, вперил на секунду взгляд в темный проем окна, затем поднял его на Алексея. Глаза его оживились. — Слушай, Алеша! Помнишь, Савелий про купчину рассказывал, что по базару шатался, а потом к Наумке направился?

— Помню, конечно! Савелий тогда слежку за собой обнаружил!

— Честно сказать, тогда я ему не слишком поверил. Подумал, просидел паря весь день в портерной, а потом присочинил невесть что! Надо бы его самого порасспросить со всем тщанием. Возможно, купчина этот опять засветился где-нибудь в городе. И к Наумке следует наведаться. Фингал у него наверняка сошел, но впечатления остались! — Иван полез в карман за кисетом, но на полпути рука его остановилась, и он опять уставился в окно, словно там, в темноте, находились ответы на все их вопросы. Через долю секунды опять посмотрел на Алексея. Теперь его рот расплылся в довольной улыбке.

Запустив пятерню в волосы на затылке, он взъерошил их и с победным видом произнес:

— Ты меня знаешь, я крайне редко ошибаюсь! Но чует мое сердце, купчина этот не зря объявился. И внешне он заметный, крепкий да гладкий. Не той ли он породенки, что мы разыскиваем? И пока Савелий не спохватился, возьмись-ка, друг Алеша, за его разработку!