Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история? - Виктор Волконский

Постулат о выравнивании норм прибыли на капитал можно считать приемлемым, если речь идет о кредитном капитале, который обладает достаточной ликвидностью, и то со значительными оговорками и в условиях примерного равенства разных видов банковского процента. Даже если рассчитать обслуживание долгов в предположении, что весь капитал создан на заемные средства, это будет только часть прибыли. Она действительно удовлетворяет требованию к объективно необходимым затратам на производство и, соответственно, закону равенства затрат и результатов.

Однако когда речь идет о понятии всего капитала (всех его видов) в комплексе, то следует признать, что указанный постулат резко контрастирует с наблюдаемой реальностью. Огромные различия норм прибыли по отраслям и по регионам устойчиво сохраняются, а часто и усугубляются даже там, где юридически обеспечен свободный перелив капитала.

Здесь надо сделать оговорку относительно оценки капитала. Капитал фирмы можно измерять затратами на строительство заводов, производство оборудования, обучение персонала и т. д. Но есть и другая оценка – его капитализированная стоимость, определяемая ценой его акций на финансовых рынках. Перелив капитала создает тенденцию выравнивания нормы прибыли на капитал, но на капитал, измеренный его капитализированной стоимостью[40]. Экономический «закон сохранения» сохраняется, но при этом приходится переосмыслить механизм выравнивания. Оно осуществляется не обязательно за счет перелива капитала, а за счет изменения его «цены». Поскольку стоимость капитала определяется величиной прибыли, его стоимость устанавливается так, чтобы этот закон выполнялся.

Для этого пришлось и вместо прибыли ввести новое понятие. Слово прибыль, которым все пользуются в жизни, и понятие прибыли, о котором пишется в экономических учебниках, – это цена минус материальные и трудовые затраты. Еще используют «прибыль за вычетом платежей за использование фактора, дающего добавленный доход» (например, процента от капитализированной стоимости бренда фирмы). Вместо первого понятия теперь следует говорить «бухгалтерская прибыль», второе – это «экономическая прибыль». В этом случае спасенные «закон сохранения» и «закон выравнивания» теряют свою практичность и отчасти теоретическую содержательность.

Проблема выравнивания отраслевых норм прибыли (точнее, отсутствие их выравнивания) привлекала внимание экономистов по крайней мере с 30-х годов XX века. Подробный статистический и содержательный анализ этой проблемы на основе данных по 106 отраслям промышленности США за десятилетие 1919–1928 гг. был дан в книге Р. Эпштейна [52], вышедшей в 1934 г. Важнейший вывод состоял в том, что межотраслевые различия в нормах прибыли[41] в течение рассматриваемого десятилетия были устойчивы. Нормы прибыли, усредненные за 1919–1928 гг., в 20 отраслях колебались от 1,9 до 9,9 %; в 57 отраслях – от 10 до 14,9 %; в 22 отраслях – от 15 до 19,9 %; в оставшихся 7 отраслях – от 20 до 31,6 %.

Статистика многих стран свидетельствует, что отраслевые нормы рентабельности различаются в несколько раз. Это общее правило. В 60-е годы вывод о «неэффективности механизма выравнивания» отраслевых норм прибыли был оспорен, но затем все же подтвержден в результате научной дискуссии (см. подробное описание в работе С. М. Никитина [53, гл. 5]). Не вызывал споров тезис о том, что различия в нормах прибыли, получаемой отдельными компаниями внутри отрасли, характеризуются и большим размахом и большей устойчивостью по сравнению с межотраслевыми различиями норм прибыли.

Чем же объясняют разброс норм прибыли классическая и неоклассическая теории? Наиболее общие понятия, позволяющие объяснить этот факт, – монополизм, барьеры между разными рынками, рентные доходы от использования ограниченных ресурсов. Сверхприбыль реализуется преимущественно в компаниях, занимающих высшие звенья в иерархической монополистической структуре. Было доказано также, что более высокая концентрация производства и капитала в отрасли ведет к более высоким нормам прибыли. Отрасли с наивысшими барьерами для вступления новых производителей (те отрасли, где даже повышение цен на 10 % не приводило к появлению новых производителей) устойчиво имеют более высокие нормы прибыли, чем отрасли с более низкими барьерами.

Если социально-политическую оценку роли мировой тенденции монополизации дали Р. Гильфердинг и В. И. Ленин, то первым систематическим исследованием феномена монополизма методами собственно экономического анализа можно считать фундаментальную работу Джоан Робинсон [17], изданную в 1933 г. Она указала фундаментальные факторы, оказывающие постоянное давление на рынок в сторону монополизации. «Каждый отдельный производитель располагает монополией на собственную продукцию (и это совершенно очевидно)… Монополия означает лишь то, что продукция отдельного производителя должна быть, как правило, заметно обособлена от товаров-субститутов». «Везде можно наблюдать действие тенденции к монополизации, проявляющейся в форме программ ограничения, систем квотирования, рационирования, роста гигантских корпораций» [17, с. 11 и 401].

Однако оценку того влияния, которое оказывают монополизация и «неравномерность распределения богатства» между отраслями и секторами экономики Дж. Робинсон дает все же недостаточно глубокую. Фактически она присоединяется к господствовавшей в ее время негативной оценке этой неравномерности – только с точки зрения несправедливости результативного распределения богатства. «Увеличение размеров единицы управления в той или иной отрасли может обусловить улучшение методов производства. Однако оно обязательно способствует еще большей неравномерности в распределении богатства. Таким образом, проблема монополизации производства выливается в дилемму: эффективность или справедливость» [17, с. 421].

Между тем, главным результатом «неравномерности», о которой пишет Робинсон, являются устойчивые межотраслевые диспаритеты и диспропорции, не только противоречащие целям общества и государства, их оценкам состояния экономики, но и приводящие непосредственно к неэффективному использованию имеющихся ресурсов. Примером такой диспропорции может служить хорошо известная в нынешней России «голландская болезнь», когда непропорционально богатый экспортно-сырьевой сектор «отсасывает» все наиболее качественные ресурсы – и материальные, и инвестиционные, и кадровые – из обрабатывающих отраслей. И в результате накопленный в них капитал и большая часть трудовых ресурсов страны используются неэффективно и деградируют. Таким образом, неспособность рынка справиться с задачей исправления межотраслевых и межсекторальных диспропорций ведет не только к непосредственной несправедливости распределения, но и к неэффективности.

Согласно теории, возможность монопольного распоряжения тем или иным ресурсом или монопольное положение компании на рынке определяются ее технологическим превосходством, качеством продукции, экономичностью производства. Однако не меньшее значение имеют и такие факторы как близость к властным структурам, способность раньше других получать информацию об изменениях политической и экономической ситуации, наличие высококлассных юристов и специалистов по рекламе и т. д. Каждый из перечисленных факторов обычно можно интерпретировать как ограниченный ресурс. Однако это ресурсы далеко не однородные, не воспроизводимые и часто не имеющие даже хорошего натурального измерителя. Каждый из них дает определенный добавок к прибыли, и поэтому его можно рассматривать как свойство или часть приносящего прибыль капитала. Но интерпретация этих частей прибыли как возмещения капитальных затрат мало содержательна с точки зрения теории.

В последнее время любая способность удерживать монопольное положение на определенном рынке, любой барьер, препятствующий входу на рынок новых участников, интерпретируется как обладание определенным ограниченным ресурсом (фактором производства), которым не обладают другие фирмы. Соответственно, монопольная сверхприбыль, или излишек есть рента, связанная с использованием этого ресурса (фактора). «К подобным факторам могут относиться земля и природные ресурсы, предпринимательские способности или другие творческие способности личности» [18, с. 307]. Дополнительный доход от использования всякого ограниченного ресурса (который может иметь и вполне материальный характер, как участок земли или взятое в наем помещение, и чисто конвенциальное происхождение, как лицензия на выполнение нотариальных операций) можно назвать рентным доходом. К сожалению, при таком расширительном использовании понятия утрачивают свою определенность и идеологическую направленность.

Примером понятия, сохраняющего четкий смысл, служит понятие природной ренты (см. [19], [54], [96]). Отрасли, где превышение цены продукции над затратами особенно велико, – топливно-сырьевые отрасли, в которых прибыль включает природную ренту, реализуемую в основном как экспортный доход. Так в России в 2000–2008 гг. рентабельность нефтегазовых отраслей была в 5–8 раз выше, чем рентабельность обрабатывающих производств. Определим рентабельность как прибыль до уплаты налогов, включая налоги в составе себестоимости, отнесенную к текущим затратам (себестоимости без включенных в ее состав налогов). В 2008 г. этот показатель составлял [20, таблицы]: