Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история? - Виктор Волконский

Ускорившийся научно-технический и экономический прогресс резко повысил роль отдельной личности и экономической организации (предпринимателя, расширяющего пределы рынка, компании, внедряющей новые технологии и т. п.). Один человек может принести экономический эффект, в сотни раз больший, чем даст дополнительное привлечение к труду среднего работника. Этот факт был осознан (в первую очередь благодаря трудам Макса Вебера и Йозефа Шумпетера) и получил всеобщее признание в виде «легализации» предпринимательской прибыли в цене продукта.

Является ли это признание опровержением важнейшего положения марксизма о наличии эксплуатации рабочего класса классом капиталистов и доказательством справедливости распределения доходов в капиталистической системе? – Нет, конечно.

Что означает утверждение: один экономический субъект эксплуатирует другого экономического субъекта? – Это означает, что от дохода или от прибавочного продукта, полученного от совместной экономической деятельности, первый получает больше, чем ему положено. Но кем или каким законом «положено»? – Сформировавшимися институтами. Институты признаются обществом и имеют силу, если они соответствуют господствующей в обществе идеологии. В основе капиталистической системы лежат институт частной собственности и договорное (рыночное) право.

Согласно действующим институтам договорного права и священной частной собственности, рыночная выручка от продажи произведенной продукции оказывается в собственности капиталиста. Он должен из нее выплатить все затраты, включая налоги и рыночную цену труда наемных работников. Остаток – прибыль, доход капиталиста. Он назначает любое вознаграждение своим управляющим (сейчас их можно назвать инсайдерами). С точки зрения буржуазной идеологии и системы ценностей, такое распределение доходов (и, соответственно, экономической власти) вполне отвечает представлениям о справедливости и вовсе не является эксплуатацией. С позиции этой идеологии, еще неизвестно, кто кого эксплуатирует в современном обществе. С точки зрения многих инициативных, трудолюбивых, готовых рисковать предпринимателей, именно заведомому меньшинству таких как они все современное общество обязано высоким уровнем потребления, созданием рабочих мест с высокой оплатой труда, всеми социальными благами. Огромные налоги, которые отбирает у них «социальное государство», – это и есть эксплуатация их со стороны не умеющего и не желающего трудиться большинства населения.

Несправедливостью, эксплуатацией капиталистическая система выглядит только с позиций альтернативной идеологии, альтернативной системы ценностей и категорий. В настоящее время нет общепринятой, однозначно понимаемой идеологии социализма. И ровно в такой же степени нет однозначно понимаемой категории справедливости. Главный конституирующий принцип, отличающий идеологию социалистическую от буржуазной, – «общее выше частного», интересы и цели общества в целом (с его понятиями о справедливости!) ставятся выше частных, в том числе выше священного права частной собственности.

Представления о справедливости сильно различаются у разных народов в зависимости от их исторических традиций, национальной культуры, от их цивилизационных архетипов. Западная традиция считает нормальным существование гигантских частных состояний, если только их хозяин не признан нарушителем закона. Для признания богатства, нажитым неправедно, важно только признание его незаконности. Любые моральные оценки пути к богатству не имеют серьезного значения. Хотя всем известно, что в период первоначального накопления многие крупные состояния были созданы пиратством, разбоем и мошенническими аферами. Об этом свидетельствует и то, что вопросы о происхождении богатства считаются неприличными. Бедность считается не бедой, а виной бедняка: раз бедняк, значит лентяй, или пьяница, или не честен, не заслужил доверия.

Согласно русской традиции, большие богатства должны быть оправданы заслугами перед обществом. Без известных народу заслуг частная собственность, в сотни раз превышающая средний уровень, будет считаться несправедливой (вне зависимости от презумпции невиновности «не пойман – не вор»). Поражать богатством и великолепием, во много раз превосходящим уровень жизни народа, может только собственность церкви (роскошь для бедных) или собственность государства (напоминание властным).

Такое понимание справедливости в большей степени отвечает не европейской (узаконившей рынок и частную собственность), а азиатской цивилизационной традиции. Конституирующий признак социализма «общее (интересы общества) выше частного (индивидуальных и групповых интересов)» также больше соответствует этой «неевропейской» традиции. В частности, привычная формула распределения «по труду», которая по Марксу должна сохраниться при переходе от капитализма к первой фазе коммунистического общества, может оказаться противоречащей этому традиционному пониманию справедливости. Если научная или управленческая деятельность некоторого человека принесла обществу огромный (скажем, миллиардный) эффект, то, несомненно, уровень его дохода и потребления, а также и возможности влияния на жизнь общества, должны быть намного выше, чем у среднего члена общества. Но это не значит, что именно ему принадлежит весь эффект его деятельности, как это постулируется в либеральной идеологии. Тем более что сам измерительный инструмент, определяющий этот эффект, – рыночный механизм (как признает большинство), далеко не всегда способен давать надежную количественную оценку пользы для общества продуктов и услуг.

Задача сопоставления разных видов труда, соизмерения его сложности и эффективности (его «редукции») может выполняться не только механизмом рынка. Для многих видов труда она может быть решена научными методами с целью установления справедливой оплаты (в большей степени отвечающей представлениям большинства о справедливости, чем механизм рынка). В Советском Союзе существовали значительные научные коллективы, разрабатывавшие эту проблему с целью совершенствования системы оплаты труда.

Рынок эту задачу выполнить не может. А вот создание национальной информационно-статистической службы, которая проводила бы расчеты по приведению основных видов труда к единому измерителю, и затем на базе «редуцированных» показателей труда – индексов нормативной стоимости массовых видов ресурсов и продукции, – такой «проект» вовсе не выглядит утопией, чем-то не реальным. Надо учесть, что минимизация затрат рабочего времени является хорошим целевым показателем, «критерием оптимальности» как для частных, так и для государственных хозяйственных организаций. Мы верим, что через пару десятилетий начнется регулярная публикация таких расчетов. Они могут стать полезной базой для совершенствования экономического управления, независимо от господствующей формы собственности и доли государственного сектора, устранения социальных конфликтов и т. д.

3.2. Конкуренция и монополизм. Многоярусная экономика

О выравнивании норм прибыли. Первое, что потребовало более убедительного объяснения в связи с парадоксом «исчезновения прибыли», был гигантский разрыв в социально-экономическом положении людей, владеющих богатством и не владеющих им. Этот парадокс фактически устранял политэкономию от объяснения концентрации богатства на одном полюсе общества и бедности – на другом.

Усилия, направленные на осмысление этого феномена, проходят через всю экономическую теорию и приводят к появлению все новых и новых понятий, разделяющих затраты на производительные и непроизводительные (или даже вредные), результаты – на «праведные» и «неправедные» (результат эксплуатации). Одни из экономистов старались наполнить эти категории острым политическим и идеологическим смыслом, другие – подчеркнуть их нейтральность, чисто научную объективность.

Теории, описывающие экономику как систему, постоянно выводимую внешними влияниями из состояния равновесия и постоянно возвращающуюся к нему за счет сил конкуренции, основаны на постулате о выравнивании нормативов рентабельности. Однако фактически уровни рентабельности резко различаются как между разными группами товаров и отраслями производства, так и одинаковыми товарами, производимыми разными производителями или продаваемыми на разных рынках. Причем эти различия оказываются очень устойчивыми.

Постулат о выравнивании норм прибыли на капитал можно считать приемлемым, если речь идет о кредитном капитале, который обладает достаточной ликвидностью, и то со значительными оговорками и в условиях примерного равенства разных видов банковского процента. Даже если рассчитать обслуживание долгов в предположении, что весь капитал создан на заемные средства, это будет только часть прибыли. Она действительно удовлетворяет требованию к объективно необходимым затратам на производство и, соответственно, закону равенства затрат и результатов.