Горький обман - Акваа К

Замок поворачивается, и я понимаю, что она заперта простым ключом.

Один взмах мачете — и дверь откроется, но мне нужно встретиться взглядом с Дэймоном. Он должен истекать багрово-красной кровью у меня на глазах, чтобы я смог пережить это.

В тишине коттеджа раздается щелчок двери, и она распахивается.

На нем чистые черные мокасины, синий отглаженный костюм с белой нижней рубашкой и сверкающие запонки на запястьях. Его черные волосы зачесаны назад, уложены, на лице улыбка, а в руке белый пластиковый пакет.

Лекарство, которое он собирался заставить принять мою жену.

Ни единого гребаного шанса.

— Добро пожаловать домой, — говорю я, держась

непринужденно.

Дэймон достает пистолет из задней части брюк и направляет его на меня. Его высокая худощавая фигура не сравнится с моим телом. Он думал, что усыпление сработает. Он думал, что все это сработает, но он не понимает, насколько велики мои возможности.

Возможно, с моей стороны была допущена ошибка, и я могу быть ранен, но не более того.

— Что ты делаешь, проснувшись, и где Аврора?

Его глаза бешено вращаются по сторонам. Я позволяю ему смотреть, потому что он не проходит мимо меня. Я не позволю ему сделать и шага в ее сторону.

Потом он находит ее спящей на диване, и его черты лица расслабляются.

Затем эти острые голубые глаза устремляются на мои черные.

— Ты хочешь объясниться или мне просто уйти? — Я поднимаю бровь.

Его глаза продолжают смотреть по сторонам.

Теперь мы не такие смелые, да?

Я громко хихикаю, и Дэймон смотрит на меня так, будто что-то не так.

— Что случилось, любовничек? Потерял свою одержимость? Нашел брешь в своем плане? Все пошло не по плану?

С каждым вопросом я делаю шаг ближе к нему, несмотря на то, что он направляет на меня пистолет.

Я тащу за собой длинное мачете. Оно издает визжащий звук, и даже Дэймон вздрагивает.

— Я буду стрелять, Ремо. Это не твое дело. Я не буду стрелять, если ты просто бросишь мачете.

Я наклоняю голову и провожу пальцем по челюсти, оценивая его.

Слишком легко. Слишком, блядь, легко.

—

Дэймон… — Я вздыхаю, качая головой. — Ты не должен был нападать на мою жену. Это было ошибкой с твоей стороны. Не один раз, а дважды. У тебя хватило нервов сделать это дважды. Да еще и преследовать ее? Нехорошо.

Я делаю еще один шаг, и между нами остается всего метр.

— Я сказал, остановись!

Он снова трясет пистолетом в мою сторону. Его голос резок, но легкое колебание в нем не осталось незамеченным для меня.

— Я не выбирал ее. Она стала моей в тот день, когда я увидел ее на первом мероприятии. Я был там, ее первым помощником, когда она начинала свой бизнес, и оставался им все эти годы. То, что ты женился на ней по расчету, не делает ее твоей.

Он вскидывает пистолет.

— Стреляй в меня, если хочешь. Я не буду жаловаться, обещаю.

Я пожимаю плечами, но когда я ловлю его взгляд на Авроре, что-то во мне срывается.

Будь то мое терпение, мой гнев, мое здравомыслие или сама мысль о том, что он просто смотрит в сторону Авроры…

Подняв ногу, я выбиваю пистолет из его руки, а затем замахиваюсь и бью его в грудь. Он падает на пол, и я протыкаю мачете деревянный пол рядом с его головой.

Одна моя рука обхватывает его горло, когда он кричит, но его голос задушен, его голосовые связки теперь в моей руке.

— О нет. Ты не можешь вести себя так, будто для тебя это была

сказка, когда ты поджег мой склад, чтобы держать меня подальше, и подставил своего собственного гребаного сына…

— Он не был моим сыном! — задыхается он. Я слегка ослабляю хватку. — Моя жена изменила мне, и этот ублюдок стал результатом этой измены. Я не позволю тебе называть его моим сыном. Он был глупцом, думая, что я буду любить его за то, что он устроил для меня тот маленький трюк на мероприятии. Заставить его вдохнуть яд было так просто, когда он умолял меня помочь ему с долгами.

Его смех безумен. Он извращенный, и это заставляет меня осознать, насколько он отвратителен.

Он убил собственного сына, не обращая внимания на интрижку, и использовал тоску мальчика по любви в своих интересах ради собственной одержимости женщиной, которая моложе его на десять с лишним лет.

— Нет,

Дэймон. Ты прикоснулся к моей жене. Ты прикоснулся к тому, что было мне дорого, и не ждал ничего взамен. Ты прикоснулся к тому, что не принадлежит тебе, и тебе этого не пережить. Когда я покончу с тобой, твои губы не смогут даже шевельнуться, чтобы попросить пощады, не говоря уже о том, чтобы произнести ее имя.

Угроза срывается с моих губ, подкрашенная ядом.

Чистая ярость пробуждает все мое тело и накачивает меня адреналином.

Дэймон пытается бороться, его бедра выгибаются за моей спиной. Я качаю головой.

— Что тебе больше нравится? Чистый порез на шее или немного развлечений в течение нескольких дней?

Я приближаюсь к его лицу, позволяя ему увидеть психоз, который появляется на моем лице.

— Да пошел ты! Отпусти меня! Я же сказал, что отпущу тебя!

— Ты не получишь ее. Ты меня понял? — выдавливаю я из себя.

Дэймон пытается надавить на меня руками, бьет и бьет. Но у него ничего не получается. Вместо этого я наношу удар за ударом по его лицу, пока оно не покрывается кровью и синяками. Его голова отклоняется в сторону, кровь заливает лицо, что очень радует.

От удара костяшками пальцев по черепу у него ломается нос, и этот хруст доставляет мне удовольствие. Мои жестокие удары превращают его красивое лицо в чудовищную насмешку.

Поднявшись на ноги, я тащу его и заставляю встать передо мной. Он пытается, но постоянно спотыкается о ноги, не в силах увидеть или понять, что происходит.

— Давай,

Дэймон. Не сдавайся так легко.

Он моргает своими голубыми глазами, и я вспоминаю, чьих родителей я сейчас разозлю, но сейчас мне на это наплевать.

Он пытается сделать глубокий вдох, но сломанный нос не дает этого сделать, заставляя его открыть окровавленный рот и дышать. Это зрелище вызывает у меня ухмылку, и внутри меня разгорается удовлетворение.

Подхватив мачете, я встаю перед ним, готовый к бою. Я даже бросаю его маленький глупый пистолет к его ногам. Он может поднять его, но если нагнется, то уже не