Черника в масле - Никита Максимов

Александр молча, не мигая, выдержал взгляд двух ледяных лезвий. Потом не спеша, коротко кивнул.

А что ему ещё оставалось делать?

Чувство полёта прекрасно. Его ощущаешь не ногами или руками. Оно живёт где-то в груди, повыше сердца и ещё немножко в солнечном сплетении, где перехватывает дух и прячется лёгкий, но приятный страх. Плюс чувствуешь через твёрдую, вытертую до блеска кожу седла, как шевелиться, ритмично изгибается под тобой спина гигантского зверя и волнами ветра овевают лицо два огромных, кожистых крыла, мерно вздымающихся по бокам.

Вот только вёл себя дракон как-то странно. Как не натягивала она поводья, напрягая мышцы под покрытыми изящной серебряной насечкой наручами из твёрдой кожи, стараясь вернуть зверюгу на правильный курс, тот всё равно норовил скользнуть куда-то влево. Наездница вертела головой, отчего венчающий шлем хвост серой кобылицы беспокойно перелетал за спиной из стороны в сторону в потоках встречного ветра. Высматривала наземный ориентир – цепь зубчатых серых скал, что протянулась за островком джунглей к востоку от плато, на котором кипела битва. Она знала, что именно там, вдали от лязга мечей, топоров и щитов, сполохов магических заклинаний, шагают сейчас в тени легионы врага, готовясь нанести внезапный фланговый удар и переломить ход сражения в свою пользу. И вся надежда только на них – горстку драконьих наездников, способных перехватить подкрепления, затопить их с неба бушующими потоками огня.

Но почему-то её дракон никак не хотел лететь прямо туда, постоянно соскальзывал влево, уходил к пустынным границам карты.

«Что за чёрт!».

В ушах возник голос:

– Четыреста двенадцатая, тебя куда несёт?

«Четыреста двенадцатая»? Серьёзно? Какой баран придумал использовать здесь военные позывные? Ладно, хоть не «альфа-зулу»!

– Дракон! Мой дракон меня не слушается!

– Что за чушь? Может связь лагает?

– Нет, не похоже. Его просто постоянно сносит влево. Я пытаюсь вернуть его на курс, но этот сукин сын всегда снова доворачивает в сторону.

– Засада, подруга. Тебя никто не долбил заклинанием? Может, дезориентация?

– Нет, я бы заметила.

– Хреново, четыреста двенадцатая. Давай, догоняй нас. Мы через минуту уже начнём заходить на цель. О, чёрт! Вот задница!

– Что, что случилось!

– Их прикрывают с воздуха! А-а-а!

– Четыреста двенадцатая, шевелись! Давай сюда, подруга, нас здесь рвут на куски!

Вдалеке, в тёмном небе над джунглями вблизи от зубчатых скал замелькали искры магических разрядов, потом пыхнул, заклубился огненный шар из пасти дракона. Видно, драка завязалась не на шутку.

Наездница вцепилась в поводья, из всех сил упёрлась подошвами расшитых, окованных по носу железными накладками сапог в подножки по бокам седла. Усилием всего тела развернула дракона в полёт по широкой дуге, закладывая угол поворота больше нужного в надежде компенсировать непонятное соскальзывание влево. Зверь заупрямился было, встряхнул широкой приплюснутой головой, фыркнул искрами. Но всё же пошёл, пошёл в нужную сторону, могучими взмахами крыльев разгоняясь над пустыней окраин карты, постепенно разворачиваясь так, что скалистая гряда заскользила вдоль по горизонту от правой стороны к центру, прямо к подобию прицела, образованного двумя небольшими, но изящными рогами на голове дракона.

Их атаковали неожиданно. Слева из-за спины вылетела размытая зелёная клякса, прошла мимо, ухнула в пески. Такой же плевок с правой стороны угодил в цель, с дымом и шипением расплескавшись по крылу. Кожистая поверхность тут же вспучилась багровыми пузырями, зверь заревел и шарахнулся в сторону. Наездница оглянулась. Летя чуть повыше, их стремительно догоняли два крылатых силуэта, плохо различимые на фоне тёмного неба. Длинные шеи, переходящие в такие же по толщине головы, кожистые крылья, энергично рассекающие воздух. Вдоль длинных гребёнчатых хвостов вытянуты единственные задние пары лап с длинными когтями.

Виверны!

«Мерзкие твари! Вот кто прикрывает сверху!»

Она рванула из-за пояса жезл, послала позади себя веер из молний. Виверны ловко вильнули в разные стороны, разошлись, как головка клещей, намеревающаяся охватить жертву.

«Сейчас вы у меня огребёте!»

Наездница приготовилась опрокинуть своего дракона в вираж, чтобы атаковать противников поодиночке. Внезапно тот издал предостерегающий рёв и плюнул перед собой огненным сгустком. Увернувшись от огня, спереди на них с отчаянным визгом свалилась ещё одна чёрная, блестящая чешуёй тень, чиркнула дракона по крылу растопыренными изогнутыми когтями. Вспухли длинные рваные раны, и покалеченный зверь заметался, огрызаясь во все стороны огненными шарами и искрами. Его хозяйка, отчаянно пытаясь удержаться в седле, хаотично палила магией во все стороны, стараясь отогнать настырных и ловких, как гиены, хищниц.

Однако очень быстро стало ясно, что такая тактика не работает. Дракон слишком велик и неповоротлив, а виверны, напротив, слишком малы и подвижны, чтобы их можно было накрыть мощным точным ударом. Лишь однажды огненный шар вскользь зацепил хвост одной из тварей, а вторую буквально на полсекунды удалось оглушить молнией. Со своей стороны, атакующие раз за разом попадали своими ядовитыми плевками по огромной мишени. Проскакивали мимо и рвали жертву острыми крючьями на лапах. Понятно, что всего этого было слишком мало, чтобы убить дракона, но свою задачу они выполняли. Ослабляли, обескровливали его. Наездница уже и не помышляла о марширующих по тёмным дорогам к месту битвы вражеских подкреплениях. Тут самой бы вывернуться и уцелеть.

«Шустрые твари!»

Надо было что-то делать. Срочно.

Ей пришла в голову сумасшедшая идея. Нужно выйти из схватки. Отправить дракона вниз, к земле, в крутое пике. Разогнавшись, вывернуть вверх, подняться по параболе. А на самом верху, когда скорость начнёт падать, круто развернуться, поднять зверя в воздухе на дыбы, и обрушить на преследователей волну огня. Так, чтобы они не успели увернуться. Даже если уцелеет одна тварь, что она сможет сделать потом против боевого дракона? Ничего. Только удрать.

Она склонилась вперёд, намотала поводья на правую руку с магическим жезлам, левой крепко вцепилась в луку седла. Послала дракону приказ. Тот замешкался на пару секунд, но потом доверился хозяйке, сложил крылья и провалился в падение. Воздух взревел вокруг, рванул шлем за расплескавшийся позади хвост серой кобылицы, унёс за спину яростный визг и клёкот виверн. Вниз, вниз. Скосив глаза, наездница следила за развалинами древней башни неподалёку, пытаясь по её острому серому шпилю отследить свою высоту и определить момент, когда нужно будет снова рвануть наверх. Ещё, ещё немного. Ещё капельку.

Давай!

Она откинулась почти на спину, вдоль хребта мчащегося к земле чудовища, зацепилась каблуками сапог за подножки седла и изо всех сил потянула на себя поводья. Снизу донёсся рёв зверя, воздух завибрировал, сложенные крылья немного расправились, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы рассечь набегающий ветер и направить мчащуюся махину по новой траектории. Чуть больше, острей. Как наконечник стрелы. Как крылья истребителя. Ну же!

Они почти чиркнули брюхом по песку пустыни, подняли чудовищный вихрь и, опираясь на него, понеслись назад, в ночное небо.

«Получилось!»

Упоение, восторг, адреналин. Всё колотилось в голове, горле, груди, перехватывало дыхание. Они неслись всё выше, вверх, постепенно теряя скорость.

«Пора!»

Наездница напружинилась, прильнула поближе к седлу, рванула на себя правый повод, заставляя дракона развернуться свечой вокруг своей оси. И тут же: «На дыбы! Расправить крылья! Огонь, огонь, огонь!»

У них почти получилось. Она не учла только одного: виверны очень, очень быстрые. Все три штуки висели у них прямо за хвостом, и когда дракон развернулся, испуская широкий веер огня, они успели проскочить под жаркой волной и со всей скорости врезались в него. Левая и правая твари вцепились в крылья, глубоко вонзили крючья когтей в кожистые перепонки, начали рвать и кромсать их острыми иглами ядовитых зубов. Виверна, шедшая по центру, ударила прямо в шею, чуть пониже головы. Обвила её хвостом, обхватила крыльями. Заскрипела, затрещала раздираемая драконья чешуя. Зверь забился в воздухе, взревел отчаянно. И вдруг начал распадаться на части, погибать, осыпаясь искрящимся прахом. Седло лишилось опоры, наездница взмахнула руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, и рухнула вниз, спиной вперёд навстречу пустыне, успев только взвизгнуть и подумать мрачно: «Долеталась!».

Сандрин лежала несколько секунд, не решаясь открыть глаза. Всё казалось таким реальным: в ушах до сих пор свистел воздух, звучал рёв гибнущего дракона, противный, как хохот гиены, визг виверн. И во всём теле до сих пор жило чувство полёта, а потом – падения.