Черника в масле - Никита Максимов

Кузнецов выставил указательный палец, прицелился им в Александра.

– Почему, как ты думаешь, весь этот навоз до сих пор не выплеснулся и не затопил страну по самые уши? Потому что были мы, несимпатичные ребята вроде меня, над которыми грубо шутили даже в их праздник и при виде которых не вставал никто с рюмкой в руке и не пел красивую песню. Потому что периодически мы брали самую отъявленную мразь твёрдой рукой за жопу и сдавали в обезьянник, откуда им была прямая дорога на нары. Так-то.

«Значит, ты становишься болтлив, когда выпьешь. Хорошо, учтём. Продолжай, продолжай».

– Сейчас ты непременно должен спросить меня, какого-растакого мы не переловили всю эту грязь, раз могли. Ну? Давай, спрашивай, не стесняйся.

– Ладно, спрашиваю. Какого?

– Мог бы и без «ладно», нечего одолжения делать. Шучу, расслабься. А если серьёзно, то вот тебе ответ. Нельзя отлавливать всех уродов. Нельзя и всё тут. Человек по природе своей говно, уберёшь одного уголовника – на его место два желающих прибегут. Можно только сидеть и регулировать. И оставлять самых страшных на свободе, чтобы при их виде молодая шпана в штаны прудила и сидела тихо по норам, не рыпалась. Так то. Это, подполковник, тонкая работа, политика. Тут тебе не устав и не правила.

По виду Кузнецова трудно было судить, пьян он уже или так, слегка под мухой. В словах не путался, вилкой мимо рта не промахивался. Только разрумянился больше прежнего, да в глазах налилась краснота.

– Но самый главный враг, дорогой ты мой защитник, сидит не за границей, не в подполье и не на блатной квартире. Самые отъявленные ходят в костюмах со значком в виде флага, законы пишут и по телевизору выступают. А-а, не ссы, никто не услышит. Только ты сам рассуди. Приходит такой… активист, который из полезного в своей жизни произвёл только навоз из задницы, который можно пустить на удобрения. И ведь начинает всех учить, как жить надо, что хорошо, что нет, правила всякие придумывать для дурачков вроде вас. Что, уже не обижаешься? Это хорошо, авось сработаемся ещё. Но давай к нашим баранам вернёмся. Вот смотри, как со мной было, к примеру. Работал я в ментуре, хорошо ли, плохо – нормально, одним словом. Пятнадцать лет! Всех знал, все меня знали. Никого без особой нужды за горло не брал, щемил только тех, кто совсем страх терял, отморозков всяких. Порядок держал, делился со всеми, с кем положено. Майора получил. В общем, достойно жил. И вдруг раз – реформа. И аттестация. Годен – не годен, мать их. И что ж ты думаешь? Оказывается, я негоден оказался. Коррумпирован. Утратил доверие. Хе!

Кузнецов набулькал ещё рюмку, выпил. Долго жевал кусок остывающего стейка.

– Можно подумать, те, кто после меня остался, чем-то отличались. Построй их в шеренгу, встань спиной, брось палку через плечо – и любой, в которого попадёшь, будет таким же, как я. А то и хуже. Я хотя бы работать умел, а большинство тех, кто новую форму одел, только отчёты строчить умеют. А, насрать! Не про них речь. Вернёмся к вам, правильным воякам. И внешним врагам, от которых вы нас якобы защищаете. Скажи-ка мне, доблестный воин, кого вы там у себя считаете реальной угрозой, как говориться, безопасности и целостности?

– Китай подойдёт?

– Ки-т-а-й? – Кузнецов насмешливо растянул вопрос и расхохотался. – Вы что, всерьёз считаете, что китаёзы планируют оттяпать себе кусок? Сибирь? Дальний Восток? Да вы ещё тупее, оказывается.

– Это почему же? – Михайлов чувствовал, что эта скотина того и гляди всё-таки выведет его из себя. – Полтора миллиарда человек, нависшие над нашей границей и остро нуждающиеся в жизненном пространстве – это, по-твоему, пустая выдумка?

– Нависшие над границей? Хе-хе. Скажи, подполковник, ты когда последний раз в Сибири был? В настоящей Сибири, не на военных базах? Ты знаешь, что в большинстве мелких городов китайский язык слышишь чаще, чем русский? А в деревнях, которые русские побросали, или в которых сдохли последние древние деды и бабки, теперь говорят только на китайском? Нависли, серьёзно? Да они уже давно отвисли, перевесили и разбежались по всей восточной России! Лес валят и гонят в Китай кто? Китайцы. На сельхозпредприятиях картошку и морковку, свиней, коров разных кто выращивает? Правильно, узкоглазые братья. Шахты, новые промышленные предприятия, дороги строят – везде одни китайцы. Русские и все прочие там давно уже национальное меньшинство. Ты думаешь, какой язык второй во всех школах? Сам догадаешься? И только вы, богатыри сторожевые, сидите на узкой полоске вдоль границы и делаете вид, что кого-то охраняете, не даёте проникнуть, захватить территорию. Да вы все там уже давно в глубоком китайском тылу! Партизаны хреновы! Всё ждёте, когда они на вас танки двинут? А ты подумай, зачем им это? Вот представь себе ситуацию. Живёт по соседству с тобой баба. Ты в любой момент можешь к ней зайти, трахнуть её, пожрать, что она приготовила, носки, трусы в стирку кинуть. Короче, иметь всё, что хочешь. Скажи, тебе на ней жениться обязательно? Если ты и так всё от неё получаешь? Нахрена тебе сдался официальный статус? Понял аналогию? Сибирь для Китая и есть такая баба. Они могут взять с неё всё, что им нужно. Ну, кроме тех стратегических ресурсов, которые мы ещё в состоянии охранять. Они бы и их захапали, кабы не торчали по всей территории восточнее Урала ядерные ракеты. Китайцы не дураки, они понимают, что случись что, эти ракеты никто даже запускать в их сторону не будет. Их просто рванут на месте, прямо в шахтах. И вся территория, с которой они сейчас могут кормиться, на ближайшие сто лет станет слегка радиоактивной и непригодной для хозяйственной деятельности. Оно им надо? Правильно, нет. Так что, голубчик, опять ваша защита и героическая оборона мимо кассы.

Кузнецов откинулся на стуле, сытый и явно довольный собой.

– Вот потому я говорю с полным основанием, что переоценивают вас. Сильно переоценивают. Польза от вас… весьма условная. Зато гонора – выше крыши. Но только здесь твой гонор никому не интересен.

Хозяин внезапно посерьезнел, согнал прочь всё напускное радушие. Рот очертили грубые, жёсткие складки. Из-под припухших, покрасневших век вместо веселья поблёскивали два холодных, острых лезвия.

– Слушай, давай для экономии времени без предварительных танцев. Я хочу, чтобы всё было понятно. Ты и твои люди здесь, хм, на задании. За вас просили большие люди наверху. Мне сказали, чтобы я вам помог. Я помогу. Не потому, что вы мне симпатичны или я чту какие-то государственные интересы. Ты мне не нравишься и на государство мне насрать. Оно на меня в своё время нагадило, и я не вижу причины отвечать ему по-другому. Я теперь наёмник. Честный, порядочный сторожевой пёс. Мне дали территорию, за которой я должен следить и кормят за это. Всё остальное никому не важно. В том числе и то, о чём там наверху договорились большие шишки, твои и мои. Вы один раз что-то здесь потеряли. Поищите и уйдёте. А мы здесь были, есть и останемся. С вами, без вас – похеру. Это вы без нас тут ничего не можете. Только пешком гулять и щёки раздувать от гордости. Поэтому говорю один раз. Ваших правил здесь нет. Есть только одно правило – как я скажу. И если я что-то сделаю – это единственный верный вариант. Так было до тебя, так и останется. Твоё мнение о моих решениях и поступках никому не интересно. Если ты это понял и согласен, просто кивни. Тогда мы начнём работать. Я помогу тебе найти твоего летуна, после чего ты свалишь с моей земли. Поедешь к себе за наградами и премиями. Может, звёздочку получишь, станешь целым полковником. Ну, да или нет?

Александр молча, не мигая, выдержал взгляд двух ледяных лезвий. Потом не спеша, коротко кивнул.

А что ему ещё оставалось делать?

Чувство полёта прекрасно. Его ощущаешь не ногами или руками. Оно живёт где-то в груди, повыше сердца и ещё немножко в солнечном сплетении, где перехватывает дух и прячется лёгкий, но приятный страх. Плюс чувствуешь через твёрдую, вытертую до блеска кожу седла, как шевелиться, ритмично изгибается под тобой спина гигантского зверя и волнами ветра овевают лицо два огромных, кожистых крыла, мерно вздымающихся по бокам.

Вот только вёл себя дракон как-то странно. Как не натягивала она поводья, напрягая мышцы под покрытыми изящной серебряной насечкой наручами из твёрдой кожи, стараясь вернуть зверюгу на правильный курс, тот всё равно норовил скользнуть куда-то влево. Наездница вертела головой, отчего венчающий шлем хвост серой кобылицы беспокойно перелетал за спиной из стороны в сторону в потоках встречного ветра. Высматривала наземный ориентир – цепь зубчатых серых скал, что протянулась за островком джунглей к востоку от плато, на котором кипела битва. Она знала, что именно там, вдали от лязга мечей, топоров и щитов, сполохов магических заклинаний, шагают сейчас в тени легионы врага, готовясь нанести внезапный фланговый удар и переломить ход сражения в свою пользу. И вся надежда только на них – горстку драконьих наездников, способных перехватить подкрепления, затопить их с неба бушующими потоками огня.