Графоманка - Аля Пачиновна

- Если бы не этот мужчина, я б здесь не оказалась со  стертыми ногами.

- Хорошо, - согласилось сиятельство. - Колесо на дороге спустило. Что делать будешь?

- Достану домкрат, поставлю запаску.

- А нет у тебя домкрата, - усложнил он задачу, пыхтя.

- Ну, тогда и машины у меня нет, Глеб, логично?

- Хорошо. Наехали на тебя.

- Кто?

- Конкуренты.

- Какие конкуренты? Из какой газеты?

- Блять, не из какой! - заводился Граф. - Обижают тебя, представь. Пристают. Домогаются. Что делать будешь?

- Нууу, - протянула Лера, предвосхищая реакцию на следующую свою фразу: - Это смотря где и как. Если в Москве, опять же, можно написать заявление. Снять домогательства на видео и выложить в инсту и в блог с разгромной статьей. И рейтинг и враг наказан. Ещё и заработать можно у Малахова на передаче. А если у Сибирского дикаря в плену, то тогда уж никто не поможет.

Граф засопел громче, и через четыре шага выдал:

- А не будешь лезть в горячие точки, журналистка.

- Можно подумать, я специально, - буркнула Лера.

- Конечно. Просто тебе скучно без крепкой мужской руки у тебя на заднице. Поэтому ты ищешь на неё приключений.

- А находишь их ты! - как обычно, не подумав, каркнула Новодворская.

- Ну подожди, сука, дай мне тебя донести до мягкой горизонтальной поверхности.

Граф чуть притормозил, подбросил, сползающую поклажу повыше и двинулся дальше бодрее, потому что впереди из-за деревьев показался дом. Богатырский такой сруб на каменных сваях, упирающихся в край утеса. Видно было, что строили не для красоты, а для надежности. На века. Не дом, а исторический след для будущих поколений. Памятник зодчеству.

На последнем издыхании, он поднялся на крыльцо. Сгрузил багаж на массивный стол, схватил с перил чайник с дождевой, скорее всего, водой и приложился к его носику. Чисто Карлсон, который припер малыша на крышу. Кстати, сейчас бы его засудили за совращение.

Напившись, Граф полез во внутренний карман, достал ключ, начал ковырять замок, старательно сдерживая дрожь в пальцах.

Устал, бедненький.

Наконец, отвоевав у двери внутреннее пространство острога, потерялся ненадолго в его могучих недрах. Вернулся с аптечкой. Снял с Леры обувь, носки. Плеснул на марлю перекиси, все обработал. Пока он оказывал первую медицинскую помощь,  она сосчитала сорок две Миссисипи и около восьми Мисиписи. Выделил в качестве гуманитарной помощи пострадавшей пару толстых носков.

- Спасибо, - булькнула Лера.

- Сосибо! - огрызнулся аристократ. - Заходи, располагайся. Разложи продукты, вещи, - он кивнул на рюкзаки. - Я пойду генератор заведу.

Спустился с крыльца и пропал где-то в лучах заходящего солнца.

Внутренности дома не уступали в брутальности внешностям. Именно так она и представляла себе убранство дома богатыря русского. В полнолуние превращающегося в Серого волка.

Она влюбилась. Влюбилась безнадёжно. Без оглядки.

В эту печь! Настоящую такую русскую, родительницу колобка. В доме был холодильник, плита на кухне, микроволновка, электрический чайник. Вода в доме, скорее всего из скважины, все удобства. Одноместная берлога с одной спальней, но с расчётом на семерых. В уютной комнате-гостиной настоящий каменный камин с дымоходом. Добротная деревянная мебель и большой угловой диван из винтажной кожи. В доме вкусно пахло деревом и сигарами. Лера принюхивалась и оглядывалась, пытаясь определить: все-таки это дом похож на Графа или Граф на дом. Если бы не это поразительное сходство, Лера бы призналась себе, что хотела бы одну из своих жизней прожить здесь. Собирать ягоды. Сушить на крыльце травки, грибы, печь хлеб. И ждать с охоты кого-то абстрактного, но сильного и надёжного. Все разбивалось, когда на месте абстрактного обнаруживался вполне конкретный Граф.

Внизу что-то затарахтело, вздрогнул холодильник, пискнула микроволновка, подмигнула плита. Дом проснулся, как медведь после спячки. Лера поспешила накормить пустой, идеально чистый холодильник провизией. Захотела попить. Кран зашипел, закашлялся и не выделил ни капли. Лера открыла сильнее и, как это часто бывает в ее жизни, переборщила - сантехника возмущённо фыркнула, плюнула в раковину водой, которая отрикошетила Новодворской в лицо.

Граф появился на пороге дома уже наполовину голый. И потный. Подошёл к раковине, отодвинул Леру в сторону, помыл руки и начал разоблачать вторую свою половину.

- Я в душ, - сообщил богатырь. - С собой не зову, вода ещё не нагрелась. Ты пока колбаски-сыру постругай, - отдал указания  и пролязгал своим кладенцом  мимо Леры.

А Лера провожала его мощное влажное тело и уже не могла скрывать от себя правду. Что, несмотря  на всю ненависть свою к нему, она хочет этого мужика.

Попробовать. Немного. Чуть-чуть. Еще…

Глава 28

Глава 28

Вода зашумела по трубам. У Леры зашумела в венах кровь, нагреваясь на градус с каждым новым толчком сердца и усиливая жажду. Нужно было срочно предотвратить обезвоживание. Но сначала нужно было побороть обездвиживание. А тело не поддавалось. Оно, как подросток, которому опостылел родительский контроль, хотело свободы, но боялось ответсвенности. И растерянная Лера не знала что с ним делать: то ли отпустить во все тяжкие, то ли…

Впрочем, никакие ограничительные меры больше не сработают.

Она же прекрасно понимала, зачем он ее сюда привёз.

Кстати, зачем?

Он что, не мог оттрапезничать ее в поместье? Мог. Но ему понадобилось везти ее в своё логово на самый край рационального мира, да ещё у себя на загривке… Не мог же Граф быть настолько голодным самцом, чтобы тащить в пещеру сразу и мамонта и женщину. И это в век кибернетики и автоматики. Он же вроде, не кроманьонец, судя по интервью в «Сибирском рауте». А смотрит на неё так, будто не может определиться: она еда или самка. Принюхивается.

Видимо, естественные условия дикой природы по-домашнему действовали на Графа. Он приобретал здесь черты человека прямоходящего, сбрасывая настройки интеллекта до самых примитивных. Основных: поесть и спариться. И набедренная махровая повязка, в которой он вышел из душа, прекрасно работала на имидж. А старательная демонстрация приподнятого под полотенцем настроения, как бы намекала Лериной попе, что скучать той сегодня не придётся. Подваливший сзади Граф по-хозяйски втерся в Леру,