Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - Том Бауэр

— Нужен всего лишь переходный период, — объяснил Уорд и пожаловался, что упрямые брюссельские чиновники не желают идти на компромисс. — Незачем ссориться. Нам просто понадобится ваша помощь.

Когда истекли его двадцать минут, Уорд не сомневался: Блэр понял взаимосвязь между миллионом Экклстоуна, табачной рекламой и тем, что «Формула-1» выступает за постепенный уход от неё.

— Понимаю, — сказал Блэр.

Экклстоун, собираясь голосовать за тори на предстоящих выборах, всё же передал Уорду свой личный чек, хотя лейбористы в манифесте 1997 года по-прежнему выступали за полный запрет табачной рекламы во время спортивных соревнований. Экклстоун оставался игроком. Жертвуя миллион, он словно двинул горку фишек на красное — цвет лейбористов и «Феррари», чьим спонсором была компания «Филип Моррис».

В начале марта 1997 года, ожидая эмиссии, Экклстоун посвятил несколько недель юридическим формальностям. На острове Джерси предстояло подписать ряд документов, чтобы вывести «королевские автогонки» из-под контроля Славицы. Экклстоун уже передал компании «ФОКА администрейшн лимитед» и «Формула-уан администрейшн» фирме «Петара». Теперь Славица перевела «Петару», к этому моменту называвшуюся «Формула-уан менеджмент» (ФОМ), в собственность компании «СЛЭК холдингс» (название СЛЭК складывалось из первых букв её имени — «Славица Экклстоун»), тоже зарегистрированной на Джерси. Далее предстоял последний этап: Славица должна была передать акции СЛЭК в собственность «Бамбино холдингс», ещё одной компании с острова Джерси — именно она юридически и становилась владельцем «Формулы-1». Директором «Бамбино» был давний соратник Экклстоуна Люк Арган, а юрисконсультом — Стивен Маллинс. «Бамбино холдингс», в свою очередь, принадлежала трастовой компании из Лихтенштейна, юридически никак не связанной с семьёй Экклстоунов. Чтобы избежать претензий со стороны Управления налоговых сборов, требовалось выждать некоторое время между передачей Экклстоуном акций Славице и вручением этих акций в доверительную собственность трастовой компании. В результате «Формула-1» перешла во владение доверенных лиц, а Славица с дочерьми должна была получить все средства, вырученные от размещения акций. Славицу официально объявили богатейшей женщиной Великобритании — подчеркнув тем самым утрату Экклстоуном всех прав на «Формулу-1».

— Никто бы не поверил, что я готов всё отдать жене, — заявил Экклстоун. — Теперь я знаю: она и дети не будут бедствовать, если со мной что-нибудь случится.

По британским законам Экклстоуну предстояло прожить ещё семь лет, чтобы Славицу освободили от налога на наследство. У неё было много денег, но не было власти. Передав акции «Бамбино» фирме из Лихтенштейна, Славица утратила всякий контроль над «Формулой-1».

Устроив таким образом свои дела, Экклстоун улетел в Мельбурн на открытие сезона. К этому моменту каждую гонку смотрели 330 с лишним миллионов зрителей из 130 стран. Все по-прежнему обсуждали отказ Фрэнка Уильямса от услуг чемпиона мира Деймона Хилла, который никак не мог найти себе команду.

9 марта 1997 года, в день гонки, жизнь Экклстоуна круто изменилась. В лондонской «Санди таймс» появилась информация о предстоящем размещении акций на сумму в 2,5 миллиарда долларов.

Утечка информации застала Экклстоуна врасплох и потрясла весь мир «королевских автогонок». К этому моменту пресса оценивала состояние Экклстоуна в 275 миллионов долларов. Газетная заметка знаменовала появление нового миллиардера, однако она вызвала и определённый скептицизм. Мало кто верил, что мутное предприятие, опутанное паутиной оффшорных фирм, личных связей и междоусобных войн, привлечёт столь серьёзный объем инвестиций.

Атмосфера в паддоке была накалена до предела. Сильнее всех злился Рон Деннис. Цифра 2,5 миллиарда была выше его понимания. Не желая выходить из себя, он избегал Экклстоуна. «Я всегда считал, что Берни слишком жадничает и недостаточно уважает команды. Мы — актёры, и нам причитается справедливая доля».

Экклстоун начинал с переговоров с автодромами и транспортными компаниями за комиссию в 2%, и все двадцать три года его доходы росли на глазах у Денниса, однако тот не верил, что счёт может в итоге пойти на миллиарды. Когда они наконец встретились, Деннис сухо бросил:

— Берни, это нечестно.

Экклстоун почувствовал, что тот вне себя от бешенства, но промолчал. В такой борьбе он был мастером, всегда на шаг опережал остальных и редко терял над собой контроль. Правильнее всего было поставить сказанное в газете под сомнение. В комментариях он был предельно краток:

— Лучше потерпеть, и всё станет ясно, — сказал он одному журналисту. — Именно такова наша рыночная цена, и я мог бы спокойно подождать поступлений от платного телевидения, которые принесут «Формуле-1» колоссальный доход и продемонстрируют её истинную стоимость. «Саломон бразерс» убеждают меня, что это глупо и рынок уже созрел. Они всё уговаривают и уговаривают, но мне это не особенно интересно.

Парслоу был в панике. Последствия утечки (её источник так и остался неизвестным) оказались катастрофическими. «Нарушение конфиденциальности — это настоящий шок. Положение безвыходное», — признался он одному из коллег. Банкиры терпеть не могли, когда что-то шло не так, а теперь пресса просто кишела всевозможными оценками стоимости «Формулы-1» в диапазоне от одного до пяти миллиардов — смотря сколько удастся получить с цифрового телевидения. Парслоу ещё даже не приступал к формальной оценке стоимости предприятия — слишком уж многое этому препятствовало. Из-за скрытности Экклстоуна не хватало информации по контрактам и денежным потокам между Великобританией, Нормандскими островами и Швейцарией. Из-за такой непрозрачности Парслоу планировал эмиссию объёмом чуть более миллиарда, и цифра 2,5 миллиарда ляжет на плечи неопытного совета директоров тяжким грузом. Бывший босс «Феррари» Марко Пиччинини должен был стать исполнительным директором, возглавлявший раньше «Мерседес» Гельмут Вернер — председателем совета директоров, а на пост финансового директора был приглашён Дэвис Уилсон из «Ладброкс». В Сити никого из них не знали. Однако насмешки конкурентов по поводу авантюры с непонятным правлением во главе не шли ни в какое сравнение с бурей, разразившейся в паддоке.

Рон Деннис с Фрэнком Уильямсом прежде были готовы подписать новый «Договор согласия», правда, на тех же условиях, что и остальные семь команд — в случае отказа они грозились подать в суд на Экклстоуна. Теперь же они потребовали 20% акций и ещё большую долю телевизионных доходов. Экклстоун недоумевал:

— Они хотят получить долю в моём бизнесе. Я сделал их богатыми, почему они не дарят мне акции своих компаний?

Впрочем, отдавая себе отчёт в реальном положении дел, Экклстоун решил пойти на компромисс. Он предложил командам 10% акций, однако взамен желал продлить срок действия «Договора согласия». ФИА он тоже посулил 10% акций, или 100 миллионов долларов, тем самым обеспечив себе поддержку Мосли в переговорах с двумя ключевыми игроками. Во-первых, Лука Монтеземоло пообещал выступить на стороне Экклстоуна в борьбе с «тройкой». Во-вторых, Мосли поручился, что совет ФИА по автоспорту поддержит размещение акций и не станет реагировать на протесты.

— Берни с Максом сговорились, — констатировал разозлённый Деннис и решил замутить воду.

Он обратился к Парслоу с запросом, кому принадлежат права на «Формулу-1»: Экклстоуну, таинственным доверенным лицам или, быть может, ФИА? Каков бы ни был ответ, он поставит под сомнение законность телевизионных контрактов. Запутавшись в новых осложнениях, Парслоу вынужден был признать, что запланированный график летит к чертям. К летнему «окну» проспект эмиссии подготовить не удастся, а в следующем году может оказаться уже слишком поздно. От Экклстоуна он сочувствия не дождался. «Делай своё дело», — настаивал тот.

Парслоу предложил Экклстоуну выступить перед потенциальными инвесторами, собираясь представить его «главой самой прибыльной и успешной компании во всей Англии».

Уже после первой встречи в Лондоне Экклстоун снова разочаровался в проекте:

— Какого чёрта я делаю их работу? Им же платят за продажу компании. Я провожу чемпионат, а потом займусь следующим. Я не спешу. Когда буду готов — тогда и начнём.

Одна из газет назвала Экклстоуна «жутким клиентом», но главный вопрос звучал иначе: надёжен ли он? Том Рубитон посвятил этой проблеме целый выпуск журнала «Формула-уан бизнес», причём заголовок на обложке с фотографией Экклстоуна гласил: «Могут ли акционеры ему доверять?» Экклстоун пригрозил иском за клевету, и Рубитон извинился. «Файнэншел таймс» написала, что инвесторам лучше держать с Экклстоуном ухо востро. «Я не собираюсь оправдываться перед акционерами», — заявил Экклстоун Парслоу. Впрочем, отказываться от двух с половиной миллиардов он тоже не желал. Он хотел получить свои деньги и готов был поделиться с командами — даже с Роном Деннисом, если это нужно для дела. А уж Парслоу пусть разбирается с проблемами.