Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

– Да что вы все, сговорились, что ли?! – воскликнул мужчина. – Ведь это я должен благодарить вас, а не вы меня. Ведь, если бы не вы, мои кости уже давно плавали бы по Индийскому океану в желудке какой-нибудь акулы.

– А откуда ты знаешь, что это Индийский океан? – неожиданно спросил Татав.

Петер осёкся. Он удивлённо посмотрел на старика, задумался и, наконец, сказал:

– Не помню. Просто я знаю, и всё.

– К тебе постепенно возвращается память, – сказал Татав и улыбнулся.

– Да, но это не та память, которая должна ко мне вернуться, – сокрушённо ответил мужчина. – Что толку от того, что я помню, как называется Индийский океан, что столица Франции – Париж, а в России самые холодные зимы. Ведь я никак не могу вспомнить, кто я, откуда, как здесь очутился?!

Махнув рукой, он повернулся и пошёл на пляж, к морю. Корасон хотела пойти за ним, но Татав остановил её.

– Подожди, не ходи, – сказал он, взяв женщину за руку. – Пусть он побудет один. Он должен привыкнуть к тому, что в его возрасте он должен начинать жизнь сначала, без имени, без родных, без всего.

– Но я хочу просто успокоить его.

– Если мы начнём его утешать, ему будет ещё труднее, поверь мне.

– Хорошо, я тебя понимаю, – сказала она, вздохнув. – Ладно, я пойду.

Попрощавшись с Татавом и попросив его передать привет Петеру, Корасон отправилась домой. Путь её лежал через деревню. Было уже поздно, и она никого не рассчитывала встретить, но её вдруг кто-то окликнул:

– Эй, Корасон!

Она огляделась по сторонам и увидела Намиса, который вышел из-за дерева. Больше никого вокруг не было, и это очень испугало женщину.

– Что тебе нужно, Намис? – спросила она.

– Я поджидал тебя, – ответил лавочник.

– Зачем?

– Хотел поговорить с тобой. – Намис оглянулся и подошёл ближе.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, уже поздно.

– Это даже хорошо. Нам с тобой никто не помешает.

От страха у женщины перехватило дыхание. Она отступила два шага и грозно сказала:

– Отойди от меня, а то я буду кричать.

– Зачем тебе кричать? Ведь я не делал тебе ничего плохого. Пока. – Намис зло рассмеялся.

Вдруг невдалеке послышались быстрые шаги и голос Петера:

– Корасон, подожди! – кричал он.

Лавочник со злостью оглянулся на него и сплюнул:

– Ну вот, не дали поговорить!

– Корасон, я хотел дать тебе немного копчёной рыбы! – сказал Петер, подбежав, тяжело дыша. – Но ты уже ушла. – Тут он заметил Намиса. – Добрый вечер, – сказал он и с подозрением посмотрел в лицо лавочника. – Я вам не помешал?

– Нет, что ты! – поспешила сказать Корасон. – Я уже попрощалась с Намисом и собиралась идти домой. Ты проводишь меня?

– Конечно, провожу, – улыбнулся Петер.

Корасон взяла его под руку, повернулась к лавочнику и сказала, любезно улыбаясь:

– Спокойной ночи, Намис. Очень рада была тебя видеть.

– Всего доброго, – буркнул тот в ответ и, повернувшись к ним спиной, побрёл к себе в лавку.

Когда Петер и Корасон подошли к дому, было уже далеко за полночь.

– Спасибо тебе, что проводил меня, – ласково сказала женщина.

Лицо её при лунном свете показалось Петеру настолько красивым, что он смущённо опустил глаза.

– Ты придёшь завтра? – спросил он робко.

– Конечно, приду.

– Приходи, я буду тебя ждал.

– Не ждал, а ждать, – поправила Корасон, она не рассмеялась, как обычно. Ей было приятно слышать эти слова. Взглянув на мужчину, который стоял сейчас перед ней и смущался, как мальчишка, она вдруг почувствовала себя очень счастливой женщиной. Она даже не могла объяснить себе, почему это случилось, да и не пыталась этого сделать.

Корасон просто встала на цыпочки, быстро поцеловала его в щёку и, пока он не опомнился, убежала в дом.

А Петер ещё долго стоял перед её хижиной и всматривался в тёмные окна, неизвестно чему улыбаясь.

Когда он вернулся в лачугу Татава, уже светало. Пытаясь не разбудить старика, Петер тихо вошёл в комнату, но споткнулся о стул. Стул упал, сильно загремев.

– А… ты уже вернулся? – тихо спросил Татав.

– Да, вернулся, – ответил Петер, стараясь придать своему голосу как можно больше равнодушия.

– Ну как? – Татав не хотел заканчивать разговор.

– Что как?

– Я спрашиваю, как твои дела с Корасон?

– Я проводил её домой, – сказал Петер, раздеваясь.

– Ну, это я и без тебя понял. А что было дальше?

– Ничего не было. Проводил и вернулся домой.

– Что ты говоришь?! – старик тихо засмеялся. – А я думал, она живёт в нашей деревне.

– Конечно, а где ещё?

– Но за это время деревню можно было обойти десять раз. А ты говоришь, что только проводил, и всё. Ну, не хочешь говорить – не надо.

Старик повернулся на другой бок и скоро захрапел.

А Петер так и не смог уснуть. Он лежал на кровати и смотрел в потолок, думая об удивительной женщине, которая недавно поцеловала его. До самого утра Петер так и не уснул…

На следующий день, утром, когда Татав проснулся, Петера уже не было. Старик подумал, что он во дворе, но и там его не оказалось.

– Странно, куда он мог пойти? – спросил Татав своё отражение в тазу с водой и пожал плечами. Потом зачерпнул пригоршню воды и стал умываться.

А Петер с рассветом встал с постели, наскоро позавтракал и отправился к Намису, строить коптильню. Когда лавочник проснулся и вышел на порог своей лавки, сладко потягиваясь, мужчина уже был там.

– A-а, это ты. Пришёл строить коптильню? А почему ещё не работаешь?

– Потому, – спокойно ответил Петер, с презрением глядя на толстого противного старика, – что вы не указали мне место, где строить.

– Вон там, – Намис ткнул пальцем в угол двора.

– Хорошо, – ответил Петер и принялся за работу.

Через три дня коптильня была готова. Петер соорудил её не хуже, чем коптильню Татава, но и ничуть не лучше.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Бедная, бедная Марианна! Опять она одна одинёшенька в чужом городе. Опять судьба (недаром люди прозвали её «злодейкой»!) посмеялась над ней, дала каплю надежды, и тут же бросила свою жертву в эти незнакомые улицы, в эту шумную, пёструю, грязную и равнодушную толпу… Вот она – вожделенная Индия! Загадочная страна, о которой они с Луисом так мечтали, куда так стремились! В их разговорах и планах Индия неизменно рисовалась как благословенная, далёкая, прекрасная и манящая страна. «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном, в далёкой Индии чудес!» – вот что пелось об этой стране. Мечтая о поездке в Индию, Марианна видела себя весёлой, счастливой, на берегу Ганга, на золотом пляже в шезлонге, среди благодатной природы и нарядной публики, рядом с заботливым и любящим мужем… А сколько дивных, незабываемых легенд было связано с Индией!

Марианна особенно любила чудесную легенду об индийской красавице реке Ганг. Ганга, гласила индуистская мифология, – это небесная река, спустившаяся на землю и ставшая рекой Ганг. Светлые, чистые, прозрачные её воды почитаемы индусами как священные. К этой священной реке на протяжении веков устремляются паломники в надежде, что её чудесные воды снимут их страдания, излечат от болезней, разбудят новые жизненные силы. Люди верили и шли сюда за тысячи верст. Слава о священной реке росла и распространялась по всему миру. К истокам Ганга у городов Хардвар и Варанаси, в том месте, где в неё впадает река Джамна, стремились многотысячные толпы людей, жаждавших исцеления, помощи и согласно мифу река приносила исцеление, спасала, помогала…

Вспоминая сейчас эти мифы и легенды, Марианна с горечью понимала, что многое – если не всё! – в этих красивых легендах – выдумка, обыкновенные сказки для доверчивых, обездоленных, надеющихся на чудо, наивных людей. Если воды Ганга так чудесно лечат телесные и душевные раны, если несут исцеление и помощь, то почему здесь, на этих индийских улицах, такое множество несчастных, нищих, больных, увечных, калек? На них страшно смотреть – их раны зияют, одни снуют в толпе, что-то ищут, что-то клянчат, другие сидят неподвижно, кто-то раскачивается в такт какой-то заунывной, тягучей, нескончаемой песне, чёрные, иссохшие, больше похожие на скелеты, чем на живых людей. Почему они не спешат омыть свои раны и язвы в благословенной реке? Почему не идут окунуться, чтобы исцелиться, омолодиться, обрести облик человеческий? Ответ прост: между мифами и реальной жизнью – пропасть.