Двойная спираль. Забытые герои сражения за ДНК - Гарет Уильямс

выявленные антигены являлись белками – а SSS типа III казалась углеводом. Эвери обратился за экспертной консультацией к Майклу Хайдельбергеру, химику, изучавшему в Рокфеллеровском институте гемоглобин. Хайдельбергер был занят, так что Эвери подстерегал его в коридоре[382], потрясывая пробиркой с SSS и спрашивая: «Когда вы собираетесь заняться этим?» Когда Хайдельбергер однажды уступил, он подтвердил, что субстанции SSS в пневмококках действительно были сложными углеводами[383], которые состояли из простых сахаров, объединенных в длинные цепочки. Он подтвердил это утверждение, создав искусственные молекулы из простых сахаров с полки лаборатории. Эти синтетические субстанции SSS были самыми настоящими[384]; сделанные против них антитела могли спасти жизнь животных, которым ввели вирулентные пневмококки того же типа.

Интересы Дочеза в какой-то момент переместились в другую сферу, но Эвери остался верен пневмококкам. Он создал большую деятельную группу, используя нестандартные методы для привлечения свежих талантов. Новичку никогда не говорили, над чем он будет работать. Вместо этого Эвери загонял его в угол и подвергал монологу о пневмококках и вопросах о них, которые оставались без ответа. Эти вводные речи были тщательно отшлифованы и сдобрены «шутками, имитацией и красноречием»; они были известны как Red Seal Records[385] (в честь популярного бренда грампластинок), поскольку стоило Эвери начать, он продолжал непрерывно до конца. Затем ошеломленного слушателя оставляли переваривать все это до тех пор, пока он не был готов выдвинуть предложение по собственному исследованию.

Стратегия Эвери работала превосходно. За 35 лет этот харизматичный добрый гном протянул нить из блестящих молодых умов и, за несколькими исключениями, напитал каждого из них правильно подобранной смесью из интеллектуальной свободы и отеческой поддержки. Результат был виден издалека в виде некоторых из лучших бактериологических исследований на планете.

Исподтишка

Как и Фред Нойфельд, Эвери спал бы лучше, если бы вышедшая в начале 1928 года сенсационная работа Фреда Гриффита[386] могла быть опровергнута. Все его исследования за последние 15 лет и все его планы на будущее основывались на предположении, что тип являлся постоянным свойством каждого пневмококка. Эвери не мог поверить, что пневмококки могут менять тип и подозревал, что каким-то живым пневмококкам S удалось миновать тепловую обработку Гриффита. Ему потребовалось бы совсем немного времени, чтобы подтвердить или опровергнуть идею о «трансформации пневмококков», но его реакция была просто невероятной. Он отказался повторять эксперименты Гриффита и запретил любые попытки[387] со стороны своих сотрудников повторить его путь. Казалось, что он боялся того, что они могли обнаружить.

Это не было на него похоже, но «Фессу» нездоровилось в течение нескольких месяцев[388]. Он терял вес, был сильно подавлен и был вынужден оставить работу в лаборатории, потому что у него тряслись руки. К счастью, все это сводилось к нестрашному диагнозу гиперактивной щитовидной железы, но единственным лечением была серьезная операция по удалению щитовидки – а его мнительность тут не помогала. Весной 1928 года Эвери на несколько месяцев ушел на больничный, оставив свою исследовательскую группу без присмотра. Большая часть сотрудников была рада продолжить текущую работу, но один непоседливый молодой человек увидел шанс превратить свои последние несколько месяцев в Рокфеллеровском институте в нечто запоминающееся.

Мартин Доусон также был уроженцем Новой Шотландии[389], но родился через 20 лет после Эвери и окончил медицинский факультет Университета Макгилла в Монреале. Он заинтересовался бактериологией и в 1926 году в возрасте 30 лет выиграл Канадскую национальную исследовательскую стипендию на работу с Эвери. Проект, выросший из прослушанной им вводной речи Red Seal, состоял в том, чтобы провести дальнейшее исследование по утверждению, опубликованному тогда еще не представлявшим опасности Фредом Гриффитом, о том, что штаммы R и S одного типа пневмококков могут взаимопревращаться. Доусон использовал изобретенный Эвери хитрый метод – выращивать культуры из одного пневмококка[390], взятого с предметного стекла микроскопа, – чтобы исключить заражение другой формой, и подтвердил результаты Гриффита[391]. Он написал статью на Рождество 1927 года, и она была принята журналом Journal of Experimental Medicine в начале нового года. К сожалению, она полностью потеряла значимость к моменту выхода (на 1 апреля 1928 года), потому что к тому времени Гриффит опубликовал утверждение, что типы пневмококков – а не только формы R и S одного типа – могут взаимопревращаться. И это должно быть верно, поскольку Фред Нойфельд только что подтвердил его результаты. Разочарование Доусона еще усугубилось, когда Эвери запретил ему проверять результаты Гриффита.

Стоило Эвери уйти на больничный, как соблазн запретного плода оказался непреодолимым. Доусон остервенело работал[392], стараясь уложиться в сжатые сроки, чтобы проверить эксперименты Гриффита; к счастью, Эвери отсутствовал более года. За это время Доусон переработал сотни мышей и сотни литров пневмококковой культуры. Используя метод Эвери по культивированию из одной бактерии, он «полностью подтвердил» результаты Гриффита, согласно которым убитый посредством тепловой обработки пневмококк S заданного типа может трансформировать живые пневмококки R того же или другого типа в живые смертоносные пневмококки S первого типа при совместном введении в мышь. Он также обнаружил, что трансформации не происходит, если мертвые пневмококки S были нагреты до 100 °C. Что за «точный фактор» в мертвых S обусловливал трансформацию? Никаких идей. Это не могли быть капсульные субстанции SSS (которые не повреждались при температуре 100 °C), но этот фактор «не соответствовал никаким известным субстанциям или свойствам пневмококков S».

Когда 1929 год подошел к концу, Эвери все еще был на больничном, а у Доусона закончились деньги. Доусон перебрался на другой конец города в Колумбийский университет – взяв с собой Ричарда Сиа, талантливого молодого врача из Пекина, который выиграл стипендию на работу с Эвери. От Эвери не было никакой реакции, даже когда две статьи Доусона были опубликованы в выпуске Journal of Experimental Medicine за январь 1930 года.

В Колумбийском университете Доусон и Сиа продолжили ломать голову над загадками трансформации пневмококков и в какой-то момент сделали прорыв: они занялись трансформацией пневмококков в пробирке, а не в живых мышах. На составление рецепта ушел год – немного крови (возможно, добавленной в минуту отчаяния), смешанной с мертвыми пневмококками S типа III и живыми R типа II. Реакция привела к образованию «типичных колоний S типа III», результат трансформации был постоянным и передавался «по-видимому, до бесконечности» последующим поколениям.

В апреле 1931 года Доусон и Сиа отправились в Монреаль, чтобы представить свои результаты Федерации американских обществ экспериментальной биологии. Это