Роза и кинжал - Рене Ахдие

Ирса с ужасом наблюдала, как стрела вонзилась в спину сестре.

А потом время снова ускорило ход, так же внезапно, как и замедлило.

Халиф прижал Шахразаду к груди. Хотя его лицо сохраняло отстраненное выражение, глаза метали молнии и полыхали с яростью тысячи солнц за грозовыми облаками.

С губ сестры сорвался запоздалый возглас, в котором звучало удивление.

Не сводя глаз с покачивающейся в спине Шахразады стрелы, Ирса пронзительно закричала, расколов надвое тишину ночи:

– Шази!

И помчалась к сестре.

Та отчаянно цеплялась за черный плащ халифа. Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, точно вели молчаливый диалог, которого Ирса не понимала, а потом осели на землю. Халид по-прежнему крепко прижимал к себе Шахразаду.

Ирса упала на колени возле них и выкрикнула, едва слыша себя из-за бешено колотившегося в груди сердца:

– Мы… Должны что-то сделать! Нужно…

Шум торопливо приближавшихся шагов побудил халифа препоручить Шахразаду заботам сестры и вскочить на ноги единым гибким движением. Ирса смотрела на быстро наливавшуюся кровью рану и лихорадочно размышляла, что нужно в этом случае предпринять, что можно предпринять.

От этих рассуждений отвлек шорох металла, с которым клинок покидает ножны. Впервые с тех пор, как мимо пролетела стрела, Ирса сосредоточила внимание на халифе Хорасана.

На безумном убийце. На юноше, правившем Реем.

На муже сестры.

Он оказался высоким. Не таким высоким, как Рахим, но выше, чем Ирса ожидала. Возможно, кто-то и счел бы Халида ибн аль-Рашида привлекательным, если бы его черты не искажали жестокость и обещание смерти. Безжалостность. И ярость.

Он выглядел угрожающе. Внушал ужас.

Настоящее чудовище.

Вид халифа с обнаженной для убийства саблей заставил Ирсу сжаться и испытать отчаянное желание забиться в дальний угол от страха, как бесполезная мышка. Словно наяву происходил один из ее кошмаров.

Как Шахразада могла любить его?

До того, как Ирса успела перевести дыхание и снова начать связно мыслить, халиф сжал саблю между ладонями и разделил ее надвое. Теперь он держал по клинку-близнецу в каждой руке. Оружие, способное нанести в два раза больший урон.

Затем, не сводя взгляда с источника шума, заслонил собой Шахразаду и ее сестру.

Шаги звучали все ближе.

– Помилуйте нас небеса!

– Шази!

Ирса изумленно обернулась, услышав знакомые голоса.

Рахим и Тарик? Что они здесь делают? И как…

Сестра схватилась за ее платок трясущимися руками.

– Шази? – Отодвинув на время в сторону замешательство, Ирса склонилась над ней, чтобы расслышать тихие слова.

– Ты… – Крепче стиснув тонкую ткань пашмины, Шахразада закашлялась. Ее губы побелели, а голос звучал не громче шепота. – Ты должна их остановить.

– Ты о чем? – воскликнула Ирса с отчаянием.

– Халид их убьет, – едва слышно выдохнула сестра, теперь она тряслась всем телом.

– Я… что… мне… – чувствуя на пальцах ее горячую и липкую кровь, с запинкой пробормотала Ирса.

– Заставь их остановиться, – выдавила Шахразада, хватая ртом воздух. – Пожалуйста!

Рахим обнажил свой клинок и занял оборонительную позицию перед другом. На плече у того висел колчан.

Это Тарик выстрелил и несет ответственность за ситуацию? Но наверняка он целился в халифа! Вот только попал в Шахразаду! Благие небеса! Как все так получилось?

И как теперь остановить сразу троих мужчин? Потребовалось несколько недель, чтобы привлечь внимание собственной сестры… А сейчас нужно предотвратить столкновение между безрассудным Тариком, до самых зубов вооруженным мечтами о мести и славе, с одной стороны, и с другой – хладнокровным убийцей, халифом Хорасана.

– П-пожалуйста, – заикаясь, выпалила Ирса, – остановитесь!

– Шази мертва? – с ужасом спросил Тарик, побледнев, и с отчаянием заслонил лицо руками.

Только тогда Ирса поняла, что он безоружен, не считая колчана со стрелами на плече. Ни лука, ни скимитара. Ни даже кинжала за поясом.

Тарик не сможет сражаться с чудовищем, у которого имелось по сабле в каждой руке.

Увы, Ирса знала, что подобные мелочи не остановят бывшего возлюбленного Шахразады.

Было ясно как день, что он уже не способен мыслить рационально.

Халиф Хорасана ничего не ответил, лишь взмахнул обоими клинками с убийственной точностью по двойной дуге, демонстрируя свои намерения.

Затем выступил вперед.

Не говоря ни слова, Рахим тоже сделал шаг навстречу, собираясь защищать друга.

Ирса взвизгнула, когда халиф вскинул сабли, и почувствовала, как завозилась Шахразада, пытаясь сесть, пытаясь запротестовать…

– Она умерла? – От горя голос Тарика надломился. – Просто ответь на вопрос, подлый ублюдок, и можешь поступать со мной как пожелаешь.

– С какой стати мне делать хоть что-то для тебя? – тихо, зловеще произнес халиф.

– Если Шази мертва, то мне все равно, что станет со мной!

– Тогда мы согласны по крайней мере насчет двух вещей, – с этими словами он повернулся к Рахиму, отчего клинки сверкнули в лунном свете.

– Пожалуйста! – воскликнула Ирса. – Пожалуйста, не надо!

– Ты должна… – притягивая ее к себе, прошептала Шахразада, и ее лицо исказила гримаса боли. – Ты должна достучаться до Халида. Иди. Заставь его прекратить это безумие. Сделай хоть что-нибудь.

Ирса беспомощно покачала головой, не представляя, как может решиться выступить против халифа. Как мышь может одолеть льва?

– Ну же! – прикрикнула сестра, напрягая последние силы.

Тишину пустыни нарушил звон металла по металлу, разносясь далеко вокруг.

Однако Ирса не могла пошевелиться от страха, точно разом утратив способность связно мыслить.

Через четыре удара все было кончено. Рахим не сумел ничего противопоставить халифу Хорасана, который казался настоящим демоном с выкованными в адском пламени клинками, и вскоре уже лежал на песке, а выбитый из руки скимитар валялся поодаль.

Ирса почувствовала, как замерло сердце, и каждой клеточкой тела осознала неизбежную истину: разгневанному халифу будет недостаточно просто разоружить противника. Разъяренное чудовище Рея захочет убить Рахима, чтобы добраться до Тарика.

Чтобы уничтожить его за выстрел, ранивший Шахразаду.

Ирса же не могла жить – отказывалась жить – в мире, где произошло подобное.

Поэтому в конце концов начала действовать. Ее побудил не умоляющий шепот сестры. И не страх, струившийся по венам. Нет. Это чувство было гораздо глубже, чем страх.

Древнее, чем сама пустыня.

И оно положило конец трусливому мышлению мыши. Раз и навсегда.

– Халид ибн аль-Рашид! – взревела Ирса. Трое соперников удивленно уставились на нее. – Прекрати немедленно. В противном случае Шахразада никогда тебя не простит, уж это я обещаю!

Прерывисто дыша, она посмотрела на юношу, лежавшего на земле.

Он всегда задавал правильные вопросы. Вселял в Ирсу силы стать львицей.

– А если ты посмеешь ранить Рахима, то я тебя никогда не прощу! – добавила она.

Правда звенела в ее словах сталью, неподвластной любому другому оружию.

Казалось, каждая песчинка в пустыне склонилась