Роза и кинжал - Рене Ахдие

Халиф Хорасана несколько секунд смотрел на нее, не мигая, после чего принял более свободную позу, перестав распространять вокруг ауру смертельной угрозы. И опустил клинки.

Потом, словно ничего и не произошло, снова соединил их и зашагал обратно к Шахразаде. Рахим вскочил на ноги, подобрал свой скимитар и осторожно направился за халифом. Тарик поплелся следом.

Когда муж опустился на колени рядом с Шахразадой и попытался приподнять ее, она поморщилась, сдерживая гримасу боли. Лицо сестры сильно побледнело, кожа стала землистого оттенка, а на лбу заблестели капли пота.

– Мы… Мы должны отвезти ее обратно в поселение, – сказала Ирса, твердо настроенная сохранять спокойствие, несмотря на недавнюю суматоху. – Не думаю, что будет разумно извлекать стрелу прямо здесь. Рана выглядит не слишком уж глубокой, но Шази теряет много крови. Кроме того, Тарик пользуется…

– Обсидиановыми наконечниками, – завершил предложение халиф, и в глазах его промелькнула тень ярости.

– Да, – кивнула Ирса. – Поэтому любое движение может ухудшить состояние сестры. Нужно действовать быстро.

– Шази? – Халиф бережно прикоснулся к волосам раненой.

Его внезапная нежность произвела на Ирсу странный эффект: ее тревожил этот заботливый незнакомец, будто вселившийся в тело безжалостного халифа.

– Придется отломить древко стрелы, прежде чем перемещать тебя, – тихо сообщила она сестре.

Та коротко кивнула и только крепче вцепилась в шаль Ирсы.

– Будет больно, – помедлив, предупредил халиф.

– Просто сделай это и прекрати болтать, болван, – прошептала Шахразада едва слышно.

Ирса восхитилась стойкостью и бесстрашием сестры. И удивилась, как изменились бесстрастные и резкие черты лица ее мужа. Он выглядел почти привлекательным, когда после ее слов еле заметно улыбнулся с тенью веселья, но вскоре вновь посерьезнел, с величайшей осторожностью привлек к себе раненую жену и с резким щелчком сломал древко так близко к телу, как сумел.

Шахразада сдавленно вскрикнула, утыкаясь лицом в плечо халифа, чтобы заглушить звук, и задрожала еще сильнее.

– Думаю, она скоро потеряет сознание, – тихо сообщил правитель Хорасана Ирсе. – Даже опытные воины в подобных ситуациях не всегда держатся достойнее.

– Х-хватит говорить обо мне так, словно я отсутствую, – стуча зубами, возмутилась Шази.

– До поселения совсем недалеко, – сказала Ирса. – Если мы…

– Берите одну из наших лошадей, – предложил Рахим, стоявший чуть в стороне. – И скачите вместе с Тариком. В его сопровождении никто вас не побеспокоит, если не узнает под капюшоном. А я поеду с Ирсой.

Он спокойно выдержал изучающий взгляд халифа.

Тот, видимо, удовлетворился результатом, так как спустя мгновение встал с Шахразадой на руках и молча дождался, пока Тарик приведет лошадей.

Рахим остановил друга, который дернулся, чтобы взять раненую девушку, и сам помог халифу, пока тот устраивался на спине гнедого жеребца, после чего протянул ношу.

Бледная Шахразада держалась в седле лишь благодаря объятиям мужа. По-прежнему не произнося ни слова, он низко надвинул на лицо капюшон риды и направил коня в пустыню, словно собирался поскакать в поселение без спутников, но спустя некоторое время все же развернулся и смерил их взглядом горящих, словно раздутые уголья, глаз, и с едва скрываемым гневом в голосе воскликнул:

– Тарик Имран аль-Зийяд! – Имя прозвучало как обещание возмездия, и Ирса заметила, как сын эмира вздрогнул. – Показывай путь… Пока я не передумал и не убил тебя сразу.

Брат и дом

Ирса не знала, что и думать о муже сестры.

Он казался полон противоречивых крайностей, скрытых под черной ридой, и вел себя как высеченный из горного льда вельможа. Со всеми, кроме Шахразады. Рядом с ней он больше напоминал летний ветер над морем. Это сбивало с толку.

Увы, Ирса по-прежнему приходила в ужас от одного взгляда на халифа, потому что он трижды чуть не убил Тарика по пути в поселение бедуинов.

Первый инцидент случился почти сразу после приезда. Хотя, пожалуй, тогда для враждебности халифа имелись некоторые основания.

Когда они скрылись в шатре Тарика, Ирса попыталась снять перепачканный кровью камис сестры, чтобы лучше видеть рану. Конечно, было крайне неуместно со стороны бывшего нареченного помогать в этой задаче. Особенно в присутствии нынешнего мужа Шахразады. Вероятно, находясь в состоянии аффекта, сын эмира об этом не подумал. Хотя Ирса не вполне понимала, зачем он вообще попытался так поступить.

Настоящая глупость в лучшем случае. Или желание умереть – в худшем.

Скорее последнее, так как действовал он перед лицом безумного убийцы.

Причем тот наверняка придумал бы способ лишить жизни самым болезненным способом.

Затем, когда Ирса очистила рану, они с халифом попытались вытащить наконечник стрелы, однако учитывая отсутствие опыта в подобных вопросах у обоих и активное сопротивление Шахразады, не слишком преуспели в этой нелегкой задаче и были вынуждены обратиться за помощью к Тарику, так как именно он изготовил вышеупомянутый наконечник.

С целью нанести как можно больше повреждений врагу.

С целью пронзить плоть как можно глубже и раздробить кости.

После этого признания Ирса думала, что халиф убьет Тарика. Не слишком помогло делу и то, что он все же извлек наконечник, так как лучше понимал его конструкцию. Не говоря уже об уверенных руках умелого лучника.

К счастью, обсидиан не раскололся, что сильно порадовало Ирсу, несмотря на сопутствующие извлечению сложности.

Во время операции Шахразада закусила полоску кожи, но не сумела сдержать стонов и слез, катившихся по щекам, а по окончании процедуры обрушила на Тарика поток весьма витиеватых ругательств. Последнее сулило надежду на примирение старых друзей детства. Однако Ирса по взгляду халифа видела: тот не оставил намерений причинить множество страданий Тарику в ближайшем будущем.

И третья ситуация, едва не приведшая к его убийству, произошла вскоре после того, как Ирса, обрабатывая рану сестры разбавленным теплой водой крепким вином, выразила беспокойство, что кровотечение никак не желает останавливаться.

В таких случаях следовало прижечь место пореза.

Шахразада была не из тех девушек, кто уклоняется от необходимой процедуры. И не из тех, кто испугался бы шрама на всю жизнь.

Но Ирса знала, что перенести такое будет нелегко даже отважной сестре. Однако действовать требовалось незамедлительно. Она уже потеряла много крови. Еще чуть-чуть – и произошедшее уже нельзя будет скрыть от обитателей поселения.

Услышав заключение Ирсы, сестра согласилась, что дольше откладывать не следовало. В конце концов прижигать решили кончиком узкого лезвия ханджара Рахима, чтобы остался лишь небольшой шрам. Халиф вызвался провести процедуру. Правда, только после просьбы Шахразады.

Она потеряла сознание, чему Ирса даже обрадовалась, так как одного запаха горелой плоти было достаточно, чтобы сделалось дурно. Однако в тот момент, когда рана закрылась и стало ясно,