FLY - Александр Шуваев

- Понял вас, "вертикалки". Ваш - целый канал, держите связь, сохраняем режим диалога.

Горя желанием отомстить за командира, один из четверки увязался-таки за кромешной машиной. То, что долго обдумывал, то, что пробовал по ночам без партнеров. То, о чем читал в мемуарах одного давнего аса, и к чему, в конце концов, "Ночной Дождь" был приспособлен лучше всех машин с времен Творения, - двигаясь вперед, отключив двигатель, чтобы сбить с толку ракеты ближнего боя, Дубтах придал машине этакое незаметное боковое скольжение, и чужак все никак не мог поймать его в свой совершеннейший прицел. Две ракеты пропали зря совершенно непонятно, - почему, а хвост беглеца - вот он… Только никак не дается. И тогда Дубтах отключил компенсирующую поверхность, самолет заметно и без всякой видимой со стороны причины сбросил скорость, и "вертикалка" без опознавательных знаков пролетела мимо. Пушка в автоматическом режиме выплюнула пятьдесят снарядов, и он видел, как они рвут крылья, вонзаются в фюзеляж, взрываются в кабине. Двигатель - в ход, и сам - ходу! Прочь, - потому что теперь его интересует, куда направляется подбитый ведущий четверки…

Капитан Айру Ламинья Кошту, командир эскадрильи фронтовых истребителей ВВС Аурагиру спешил: первая группа самолетов, имея целью добить растрепанную боем группировку Инсар Троп, сама ввязалась в тяжелейший, беспорядочный бой на два фронта. При всем энтузиазме и самопожертвовании коллег, недостаток боевого опыта мог им обойтись дорого. Не нужно ничего делать! Пусть "крыло" Конфедерации само свалит врагов, а своих нужно прежде всего прикрыть и вывести из боя. Еще несколько километров, и будет достигнута оптимальная дальность пуска ракет "Туул"… Внезапно звук двигателей его "Гржим-888м" резко изменился, резко упала тяга правого двигателя, машину бешено затрясло, а потом вышел из строя еще и левый. Самолет начал проваливаться, а трясло так, что ныли зубы, перебалтывались внутренности, а глаза не могли различить светящихся знаков на дисплее.

- Командир, я "Пятый", выход из строя левого двигателя! Останавливаю турбину. Что делать?

- "Пятый" - понятия не имею. Останавливаю моторы и катапультируюсь…

"Уатах-8" в спецснаряжении выбросила на пути следования машин Аурагиру шесть контейнеров, которые осторожно взорвались, выбросив в воздух целую тучу тончайших волосков, замкнутых в кольцо. В оплетке из мономолекулярных нитей бездефектного алмаза проходил сердечник из высокотемпературного сверхпроводника. При взрыве на границе сердечника с оплеткой индуцировался особый квантовый процесс, обычно употребляемый в "активных" лезвиях. Попав в воздухозаборники, закольцованные волоконца калечили все, чего касались, и в первую очередь, разумеется, любые лопатки турбин, даже выполненные из бездефектных материалов.

Три машины после вынужденной остановки двигателей валились в океан, два, снизив тягу, повернули восвояси, а командование, узнав, как обстоят дела, дало благоразумнейший приказ "всем, кто может" на форсаже выходить из боя и возвращаться на базу.

- "Подкидыш", "Подкидыш", как дела? Прием!

Молчание. Дубтах на выключенном двигателе заворачивал неторопливую циркуляцию, осью которой был курс поврежденной "вертикалки". Ба, да эта штука к во-он тому пароходу тянет! Н- ну молодцы! Купец-купцом. Ну да, - типичнейший контейнеровоз новейшей постройки с виду. Здоровенная дура, почти четверть километра в длину… Вот прямоугольный проем на палубе, а это? А это, к примеру, такая же неизвестного типа сверхзвуковая "вертикалка". Так что тянет подранок именно сюда. Что ж - не будем вызывать обострения международной напряженности. Испытанным приемом, ступенями, как по гигантской лестнице "Ночной Дождь" снизился до высоты в триста метров. Подбитый, наконец, дотянул-таки до родного судна, затормозился, завис и так же, натурально, в вертикальном режиме собирается садиться. Дубтах с интересом наблюдал за происходящим, а правая рука его тем временем снимала блокировку с мазера. Воплощение псевдоповерхностей резонансного контура. Контроль поверхностей… Ажур. Висящая в двенадцати метрах над палубой, чуть колеблющаяся машина в прицеле. Импульс! Где-то в голове, даже не в глазных яблоках, на миг вспыхнул ослепительный, сопровождавшийся короткой острой болью свет. Мгновенно потерявший управление "подранок", чуть накренившись, косо врезался в палубу "контейнеровоза" и вспыхнул, ежели судить по окутавшим место происшествия клубам дыма. Уцелел ли стоящий на палубе аппарат, Дубтах выяснять не стал: пора и честь знать.

- "Ипподром", "Ипподром", я "Подкидыш". Диалог.

- Слышу хорошо, прием.

- Вы не поверите, но эти черти базируются на вроде бы как контейнеровозе. Он от вас на э-э-э… Пол-одиннадцатого.

- Понял. А поточнее нельзя?

- Не спутаете, я его тут пометил, так что он дымит малость…

- Ага… "Решетки", "Решетки", как слышите? "Первому" - отвечать.

- Я "Решетка- один", слышу вас хорошо. Диалог.

- От вас налево в ста болтается пароход, вроде бы как контейнеровоз. Узнаете его по черному дыму, его тут гм-м… неизвестный доброжелатель пометил. Позаботьтесь о нем, "Решетка- один" и "Решетка- два". Прием.

- Слева в ста, контейнеровоз, Подкидыш пометил, позаботиться. Диалог.

- Все верно, выполняйте, рагн.

Братва уверенно, по всем правилам, дождавшись подкрепления и с максимальным старанием добивала врага. Резко уменьшившись в числе и попав под грамотную раздачу, недобитки выходили из боя, но их, расстрелявших боезапас, как стоячих догоняли и валили сравнительно легкие и скоростные "О-15". Десять "Реверсейлов" ускорились и двинулись к цели, а два - отвлеклись. "Га-Таррах - 3/в" имели радиус шестьсот километров, но тяжелые машины подобрались к "контейнеровозу" - на пятнадцать. И сходу вогнали в него четыре тяжелых, с восьмисоткилограммовой боеголовкой "трехэтапного" действия, крылатых ракеты. Стороной прошла тройка истребителей, не бывших в бою, а два "Реверсейла", тяжело развернувшись, легли на прежний курс. За все надо платить, даже за коварство: будучи, по сути, хитроумной уловкой, корабль не имел, не мог иметь надлежащих радиоэлектронных средств и зенитной системы, и поэтому теперь, накренившись, горел с выпотрошенным и развороченным нутром. Впрочем, как выяснилось впоследствии, постройка его оказалась столь добротной, что даже такие повреждения не отправили его немедленно на дно.

XVIII

Дубтах не смог отказать себе в удовольствии, и на обратном пути поглядел-таки на пресловутые "Реверсейлы". Это оказались довольно уродливые серые аппараты с кургузым вместительным туловом и четырьмя толстенными, сравнительно короткими крыльями. Узнав в них отделенных родственников и потомков геликоптеров, пилот несколько поуспокоился и без дальнейших приключений сел на натруженную палубу "Со оз-"Кронхаи". Поднятые с находящегося неподалеку вертолетоносца "Реверсейлы", не принимавшие участия в боевых действиях, нацепив неуклюжие поплавки, вылавливали где-то там болтавшихся на воде или прячущихся на берегу пилотов, своих и чужих. Конфедерация понесла тяжелые потери: было сбито восемь самолетов, еще четыре оказались серьезно повреждены, и к утру в числе погибших пришлось числить четверых. Пока же, по-птичьи зависнув над палубой на высоте нескольких миллиметров, именно в этот миг и не раньше, Дубтах ощутил вдруг, как волосы зашевелились у него под шлемом. Жар по его телу прошел волной, враз сменившись ознобом и холодным потом. Господи! Бру Друи! А с пассажиром-то что?!! Разошелся, кретин, развоевался, а там на толчке, немолодой человек! Его же придется по кусочкам собирать… А когда он вспомнил свой любимый вариант со скольжением "вперед локтем", километровые провалы "ступенчатого спуска", разворот с уходом вниз, то в ужасе зажмурился и, весь покрытый потом, приступил к освобождению геофизика из его скорбного заточения. Тот сидел таким образом, что некоторое напряжение в его фигуре, несомненно, чувствовалось, осторожно, чуть слышно посвистывая носом, дышал и, казалось, еще продолжал ждать от судьбы новых каверз. Небольшие глазки на сосредоточенном личике нервно помаргивали. У пилота воистину отлегло от сердца: