Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Верность - Константин Локотков

Верность - Константин Локотков

Читать онлайн Верность - Константин Локотков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 88
Перейти на страницу:

— Ну, черт с вами, качайте!

Расхохотался и так стиснул голову Жени, что та испуганно пискнула.

В эти последние напряженные дни учебного года, как и в обычное время, было достаточно неотложных дел, требовавших обсуждения коллективом. Но никто не смел нарушить издавна заведенный и уважаемый всеми порядок, о котором напоминали таблички на дверях аудиторий: «Тихо. Идут экзамены!» Какими бы нетерпеливыми ни были руководители вузовских организаций, они не могли не понимать, что самое важное сейчас — экзамены, и все дела, не связанные с ними, должны быть перенесены на время, когда студенты вернутся с каникул.

Но существовали, оказывается, посторонние причины, которые заставили руководителей института нарушить старый порядок. Это нарушение сначала не всем показалось оправданным. «Неужели уж, — думали некоторые, — какой-то Недосекин, вредные и невежественные откровения которого давно разоблачены, Недосекин, понятный всем («Король-то оказался голым!» — смеялись в институте), неужели он опять требует к себе внимания общественности и настолько срочного, что понадобилось внеочередное общее институтское собрание? Ну, напечатал в заграничном журнале критику работ профессора Трунова — что же из этого? Ведь это сделал Недосекин — нечему удивляться, тем более, что профессору Трунову ни жарко и ни холодно от его критики: варочный аппарат действует, по всем статьям он забил заграничные. Давайте отложим Недосекина и его неблаговидный поступок на послеканикулярное время!»

Так могли думать люди легкомысленные и равнодушные. Если бы все разделяли их мнение, вряд ли общее институтское собрание было бы столь бурным и многолюдным.

Никто не назвал это собрание судом, но это был суд, потому что присутствовали здесь и обвинители, и подсудимый, и налицо был состав преступления: измена интересам Родины.

В человеке, что стоял на возвышении перед сурово замкнувшимся залом, трудно было узнать Недосекина, которого привыкли видеть в институте подчеркнуто спокойным, чуть пренебрежительным, полным сознания собственного достоинства. Теперь, точно приколотый невидимой булавкой к кафедре, он был суетливо подвижен, голос лился вкрадчиво, заискивающе-вежливо. И лишь изредка проскальзывало в нем старое: презрительная нотка.

— Мы говорим об интересах человечества, об интернационализме. Как же тогда понять обвинение, брошенное мне, — он с театральным ужасом поднял руки над головой, — измена интересам Родины! Нет, нет, я решительно отвергаю это обвинение! Это плод досужих, ортодоксальных умов, людей, которые видят только факт, а не его психологию. Я действовал в интересах мировой науки, а ее нельзя привязать к какому-либо географическому месту. У науки родина — вся земля! Все должны пользоваться ее дарами: русские, немцы, греки, испанцы; в этом и заключается — кто не согласится со мной! — высшая гуманность, за которую мы боремся!

Он помолчал немного, полузакрыв глаза, в покорной и сожалеющей позе, точно давал понять, насколько тяжела миссия, возложенная на него, — защита высшей гуманности…

— Любовь, добрые чувства к человеку, облегчение его жизни средствами науки, разве мы об этом не говорим и не пишем постоянно и во всеуслышание, разве не в этом наша человеческая мораль, товарищи?..

Последнее слово он произнес сорванным голосом и коротко глянул в зал. Удовлетворенно качнул головой, как бы отбрасывая прочь сомнения, — нет, нет, высшая гуманность не будет оскорблена! Энергично шевельнулся, чуть подался вперед, желая, видимо, продолжать свою речь в прежнем решительном тоне, но его перебил иронический голос директора института, председателя собрания:

— Значит, вы поборник высшей, надклассовой морали? Но почему же тогда в своем стремлении облегчить участь человечества вы решили начать с облегчения участи империализма?

— Как так? — не оборачиваясь, с испуганной и сожалеющей улыбкой смотря в зал, точно приглашая сидящих в нем оценить непозволительность иронии директора, спросил Недосекин.

Директор, оглянувшись на Ванина, сидящего рядом, продолжал:

— Очень просто. Вы продали изобретение Трунова империализму. Я уже не говорю, что сам факт шельмования в иностранной прессе передового советского ученого вами, доцент Недосекин, вызывает наше законное возмущение… Но вы пошли дальше. Вы совершили прямое предательство. Под видом критики услужливо выложили все теоретические и расчетные основы профессора Трунова.

Гул прокатился по залу, все взгляды обратились к Трунову, тоже сидящему за столом. Трунов успокаивающе помахал рукой: дескать, скажу об этом, скажу! Гул улегся, готовый возникнуть вновь каждую минуту: на лицах всех сидящих в зале осталось жесткое выражение досады и огорчения.

Лишь за председательским столом все были спокойны и заняты Недосекиным. Трунов что-то сказал Ванину и кивнул в сторону аудитории. Ванин чуть приметно улыбнулся и опять, серьезный, повернулся к Недосекину.

— Вот и выходит, — продолжал директор, — что вы решили облегчить участь империализма. Мы можем сделать только один вывод: видимо, вам очень хотелось, чтобы господа империалисты не только имели самый мощный варочный аппарат, но также извлекли пользу из критики — не повторили ошибок, которые, по вашему мнению, допустил профессор Трунов. Чтобы, скажем, в случае войны они варили селитры больше, чем мы. Хороша единая мировая наука! — И, протянув к Недосекину прямую, тяжело поднявшуюся над столом руку, директор закончил: — Так вот, скажите нам прямо: считаете ли вы, что выдали изобретение Трунова или нет? А вашей психологией займемся после. Да или нет?

Недосекин быстро и нервно повернулся, протест и возмущение отразились в фигуре, подавшейся к директору.

— Нет, нет! Я уже сказал: решительно отвергаю это обвинение! — Всплеснул руками. — Ах, товарищи! Что я сделал? Это какое-то недоразумение, не больше… Или… — Он бегло, воровски скользнул взглядом в сторону Ванина, вытер лоб ладонью. — Хорошо. Я постараюсь объяснить. — Он помолчал несколько секунд, скорбно задумавшись, а потом заговорил очень тихим, очень робким, вибрирующим на доверительных и обиженных интонациях голосом: — Что я сделал? В критической работе, напечатанной в солидном научном журнале… Напечататься в котором, к слову сказать, я считал большой честью для себя, так же как, я уверен в этом, считал бы честью и любой советский ученый.

Шум возмущения не дал ему договорить. Кто-то крикнул:

— Не клевещите!

Директор постучал карандашом по столу.

Недосекин продолжал:

— Это понятно, и ложная скромность тут ни к чему. — Вздохнул. Кто-то засмеялся в зале. — Так вот. Что я сделал? В критической работе позволил высказать свои взгляды на теорию и аппарат профессора Трунова — взгляды, которые всем в институте достаточно хорошо известны и которые я никогда и не пытался скрывать. Я постараюсь изложить здесь…

Ванин, после того как Недосекин вторично «решительно отверг обвинение», потерял, казалось, к нему всякий интерес; его внимание привлек зал, в котором все отчетливей и громче нарастал ропот.

— Я думаю, достаточно! — сказал Ванин, повернувшись к директору. — Всем хорошо известны взгляды Недосекина, а также его деятельность, и выслушивать еще раз его сентенции и добиваться честных признаний, по-моему, нет ни у кого желания. Мы очень много разговаривали, убеждали Недосекина — слова не помогают. Пора делать практические выводы. А то получается, как в басне Крылова: «Кот Васька — плут! Кот Васька — вор! А Васька слушает да ест!»

Смех и аплодисменты покрыли его слова, со всех сторон раздались крики:

— Правильно!

— Хватит!

— Слышали!

Недосекин побледнел, крикнул:

— Нет! Я требую слова!

Директор поднялся на председательском месте.

— Тишина! — раздельно и громко сказал он. Все умолкли. — Товарищи, поскольку оратор, — «оратор» он произнес без иронии, с очень серьезным лицом, но в зале засмеялись, — поскольку оратор требует слова, давайте проголосуем. Желающих дать слово оратору прошу поднять руки. — Помолчал, развел руками. — Никого. Кто за то, чтобы лишить слова оратора? Абсолютное большинство. Доцент Недосекин, вы свободны.

Недосекин стоял не двигаясь, повернувшись к Ванину, крупное лицо его было искажено злобой. Но он овладел собой; когда заговорил, все в нем — осанка, голос, презрительные жесты — было уже от старого, всем знакомого и понятного Недосекина.

— Прекрасно, Александр Яковлевич! Отношение аудитории ко мне я приписываю результату вашей предприимчивости и энергии. Проще говоря — это ваша работа. Вы решили избавиться от меня. Что ж, вам нельзя отказать в последовательности и логике: бей до конца! Плохо только, что и директор института поддался вашему влиянию. Боюсь, что Илья Степанович слишком поздно поймет это.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 88
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Верность - Константин Локотков торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит