Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэвид Скотт
Почти сразу же, как я вернулся в Хьюстон из Австралии, мне пришлось временно отойти от увлекательных обязанностей, связанных непосредственно с космическим полетом, и перейти в амплуа, которое все, думаю, без исключения, астронавты не любили, – по сути, коммивояжера. «Неделя в бочке» – так мы это называли, и, не считая нескольких особых исключений, приятного в ней мало.
«Недели в бочке» включали несколько поездок с публичными выступлениями, которые все астронавты вынуждены были давать раздражающе часто. Для каждого из нас раз в несколько месяцев выпадала неделя, когда тебя посылали как представителя в различные сообщества и организации по всему США. Шатаясь туда-сюда по стране от Луизианы до Индианы, от Калифорнии до Мичигана, нам приходилось по три раза в день выдавать спич о космической программе. NASA требовалась поддержка Конгресса. Идея состояла в том, что, если мы будем поддерживать конгрессменов в различных штатах, они тогда проголосуют в нашу пользу, выделив больше денег на космос.
Случалось кое-что интересное и приятное. Часто с теплом вспоминаю, например, красивую девушку, которая победила в конкурсе «Мисс Праздник среди южанок», – меня попросили составить ей пару на балу, когда я приехал для выступления в Луизиану. Помню, как автобус привез нас на проходившее на местном стадионе мероприятие, и как думаете, кого я, выйдя из автобуса рука об руку с мисс Праздник, тут же встретил? Криса Крафта! Кристофера Коламбуса Крафта – младшего легендарного руководителя полетов в NASA, вместе с женой Бетти. Крис широко нам улыбнулся.
– Рад видеть, как ты тяжко вкалываешь, Дэйв, – сказал он, подмигнув с ярко выраженным намеком.
В таких поездках я получал удовольствие, наблюдая энтузиазм по поводу космоса, например, ребят-бойскаутов или полных классов школьников, которые еле могли усидеть на местах, и все тянули руки, жаждая поскорее выпалить вопросы астронавту о его космической жизни. Но в основном я чувствовал, что эти недели в пути от одного отеля «Холидей Инн» до другого уводили меня прочь от главной цели – как можно скорее показать, что я способен совершить полет на космическом корабле.
Разница между фактическим назначением в летный экипаж и тренировками в ожидании, что тебя в него назначат, была колоссальной – мы все это скоро осознавали, попав на работу в NASA. С той секунды, как астронавта прикрепляли к летному экипажу, его жизнь менялась кардинально. Все начинали ждать от тебя неких решений, поскольку члены экипажей располагали огромным влиянием на планирование и разработку экспедиций и сопутствующих операций. Тебе, так сказать, приходилось играть в этом шоу главную роль. Обычная рабочая рутина превращалась в увлекательное предприятие. Кроме того, как участник готовящегося к полету экипажа ты получал приоритетный доступ ко всем благам в Центре пилотируемых полетов. Ты получал все – от тренажеров до самолетов T-33, на которых мог полететь куда угодно, где должен оказаться в этот день для своей подготовки.
Моя прошлая жизнь, начиная со стремления стать чемпионом по плаванию, учебы в Вест-Пойнте и MIT до службы на базе Эдвардс при Чаке Йегере, выражала мою неуемную тягу к первенству, которая, несомненно, зародилась благодаря наставлениям отца: «Давай, вперед! Покажи им, на что способен!» Все мы, астронавты в NASA, подобрались такими – отличниками и чемпионами. Каждый из нас старался затмить своим блеском другого; все мы хотели оказаться в следующем экипаже и все, что мы творили, мы делали, держа в голове это стремление.
Даже на отдыхе или занимаясь спортом каждый из нас стремился выиграть, обставить всех. NASA никогда не устанавливало определенную программу физподготовки, нам лишь следовало сдавать ежегодный норматив. Но практически в самом начале создания Центра пилотируемых космических полетов в техасском Хьюстоне Эд Уайт уговорил NASA, чтобы вдоль задней стороны главного здания устроили площадки для гандбола, зарядки и тренировок на атлетических тренажерах. И днем, и ночью кто-нибудь из астронавтов в свободное время играл там в гандбол. Левша Майк Коллинз смотрелся в деле определенно лучше всех. Формально счет победам никто не вел и не пытался подставить соперника, но, безусловно, все мы старались друг друга переплюнуть. Мы стремились все что угодно сделать лучше всех – и точно так же стремились летать больше всех, показав при этом все свое мастерство: вдруг за нами наблюдает кто-то влиятельный, что окажется решающим фактором при назначении в полет?
Весь 1965 год полеты «Джемини», начиная с экспедиции номер три, шли в быстром темпе: пять полетов менее чем за восемь месяцев. Разработчики программ постоянно меняли и совершенствовали планы предстоящих экспедиций, включая в них испытания новых процедур, оборудования и компьютерных программ. Но за исключением тех, кто уже готовился к конкретной экспедиции, все астронавты тренировались вместе, в зависимости от очередности своего набора. В апреле 1966 года NASA приняло в ряды астронавтов еще 19 человек. Наша численность росла, вместе с ней возрастала и взаимная конкуренция.
Больше всего времени мы проводили на мысе Кеннеди и в Хьюстоне. Их атмосфера и стиль жизни различались. Например, в Центре пилотируемых полетов в Хьюстоне соблюдался формальный дресс-код: белая рубашка с коротким рукавом и галстук. Выходные в Хьюстоне мы проводили с семьями. Обычно астронавты так много путешествовали, что им было непросто найти время, чтобы побыть с женами и детьми. Иногда нас приглашали гостями на общественные мероприятия. Ни одно такое мероприятие в Хьюстоне не обходилось без астронавта.
На мысе же обстановка царила более расслабленная. Во Флориде мы носили яркие футболки – у меня даже имелся там шкаф с футболками всевозможных цветов. Там мы проводили по несколько дней, останавливаясь в «Холидей Инн» в Коко-Бич. Тот мотель, которым когда-то владела «Первая семерка» и который прославился своей антикварной роскошью, уже продали. Но и Коко-Бич находился на подъеме. Программа NASA стремительно расширялась, и должности в штатном расписании росли как грибы, особенно с началом программы «Аполлон». Одних только секретарш в NASA работало великое множество. Поэтому разговоры ходили всякие. Но мы не вели себя так же распущенно, как гонщики «Формулы-1». Многие, особенно наши жены, считали, что вокруг нас прямо-таки вьются поклонницы, но дело обстояло совсем не так, хотя во время старта экспедиций некоторые девушки действительно появлялись на виду у публики.
После парней с «Меркьюри» у астронавтов сложилась репутация этаких мажоров – прожигателей жизни, и на нас тоже падала ее тень. Но сложность задач проекта «Джемини» не оставляла нам
