Обратный отсчет: Равнина - Токацин

не шелохнулась, хотя многие предметы лежали к катушке почти вплотную. Только железные гайки и сломанные болты упорно ползли к источнику поля, сдвигая подвернувшиеся препятствия.

«Всё-таки не магнитится,» — Гедимин с сожалением взглянул на кусочки рэссены. «Значит, поля не создаст. Ладно, если опыт назначен, надо провести…»

Он отодвинул поддон с так и не отключённой катушкой в сторону, сгрёб с него пригоршню обломков и осколков и высыпал в другой, привычным движением подсоединяя к новому экспериментальному образцу вторую пару электродов. «Провод и изоляция пусть полежат под напряжением — посмотрим, что будет в работе. А я закончу с катушками…»

Застывшие капли рэссены дрогнули и качнулись, медленно сдвигаясь с места. Гедимин изумлённо мигнул, быстро перевёл взгляд на железные обломки, — они так и лежали, не сместившись ни на миллиметр. Сармат отключил ток, переложил капли в поле катушки со стальным сердечником — они замерли, будто приклеенные. Гедимин, озадаченно хмыкнув, вернул их на место. «Ничего не понимаю. От материала сердечника как-то меняется…»

— Атомщик, — Айзек вышел из-за переборки, устало щурясь. — Чем это ты… А-а, опыты с электричеством… Ты проверил пластообразующие минералы?

Сармат кивнул.

— Ничего не поменялось? — взгляд Айзека стал неприятно-острым. Гедимин снова кивнул.

— Порода прочнее на Дальнем Краю. Это я сам проверил и готов за это ответить.

Айзек устало усмехнулся.

— Спасибо, атомщик. Это уже немало… Спать пойдёшь?

— У меня работа, — отозвался Гедимин, отодвигая кусочки рэссены от катушки. «Правда, что ли, тут два вида… А может, не два?»

— В первом часу местных сумерек выезжаем к порталу, — сказал Айзек, оглядываясь на Вепуата. — Все, со всем оборудованием. Вам пора на декомпрессию. Как раз успеете к шестичасовому медосмотру.

Гедимин мигнул. «Да, верно. Ураниум-Сити…» — он прижал на секунду ладонь к виску. «Понятно, почему Айзек возвращался такой ошалелый. Я, похоже, тоже буду натыкаться на стены…»

— И надолго это? — спросил без особой радости Вепуат. — Я всё жду, когда страж даст мне спуститься с холма. Кучу опытов так и не провели. На медосмотр нам получаса хватит?

Айзек покачал головой.

— Декомпрессия, Вепуат. Минимум восемь часов. Я бы настоял на двенадцати. Вы оба тяжело перенесли… Эй! Атомщик, что у тебя там?

Вепуат, проследив за его взглядом, схватился за генератор защитного поля — и только тогда Гедимин обернулся и увидел катушку на стальном сердечнике. Штырь, когда-то прямой и гладкий, оплыл, сталь, раздвинув витки обмотки, выпирала спиралевидными гребнями, и они постепенно росли, как будто что-то выдавливало металл из-под намотанного провода наружу. Сармат смотрел на них секунд пять, прежде чем его рука, словно онемевшая, дотянулась до выключателя. Цепь разомкнулась; стальные выросты, утончившиеся уже до прозрачности, изогнулись, обвисая книзу, но больше не росли.

— М-мать моя пробирка… — выдохнул Гедимин, разглядывая деформированный сердечник. Он не сразу решился потрогать выпирающий гребень кончиком когтя. Это определённо была сталь — привычный, знакомый сплав, твёрдый, тугоплавкий… Анализатор не показал ничего нового — металл даже не «фонил»…

— Оч-чень интересно… — Айзек, оказавшийся смелее Гедимина, взял обесточенную катушку в руки. — Такого я ещё не видел. Что это за металл? Выглядит знакомо.

— Сталь, — буркнул Гедимин. — Марка…

Айзек дёрнул плечом.

— Уже понятно, атомщик. Земные материалы… м-да, вот поэтому вас и заставили мучиться с местными рудами. Ты всё-таки соблюдай осторожность — тут всякое бывает…

Вернув катушку на поддон, сармат вышел. Гедимин перевёл взгляд на рэссеновый сердечник, — эту установку не отключили, и её успели облепить кусочки застывшего расплава, но сам штырь, по крайней мере, никуда не вытекал.

— Декомпрессия, значит, — задумчиво пробормотал Вепуат. — А ведь и правда — не помешает.

9 день Льда, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

— Пристегнись, — прошептал Айзек в наушник Гедимину. Тот поддел ремень пальцем и досадливо сощурился.

— Кто их ставил⁈ Они и полтонны не удержат…

Айзек молча дотянулся до ремня и защёлкнул карабин.

Под ногами, в недрах платформы, уже гудел двигатель; ещё секунда — и глайдер сдвинулся с места. Гедимин попытался оглянуться через плечо, услышал скрежет креплений и недовольно поморщился — ремни определённо были рассчитаны на филка, а не на ликвидатора в тяжёлой броне. «Кто их, всё-таки, ставил?»

Отсек качнуло — машина добралась до спуска и теперь медленно сползала с холма. Гедимин вспоминал многометровый слой гравия на пологом склоне, удерживающийся только под собственным весом, и снова пытался оглянуться на принайтованное чуть поодаль оружие. Его сфалт и плазмомёт Вепуата обернули защитным полем поверх креплений; управляющие стержни реактора были намертво зафиксированы, и Гедимин надеялся, что их всё-таки не вытряхнет на резком повороте.

— С нами кто-нибудь идёт? — вполголоса спросил Вепуат. — Не влетим в разлом?

— Калиг и Навкет идут с двух сторон, — ответил Айзек. — Тут недалеко, на самом деле. Просто время тянется медленно.

Машину чуть качнуло вбок на неровности рельефа, и напрягшийся Гедимин снова услышал хруст креплений. Он глубоко вдохнул и с трудом расслабил мышцы. «Едем. Платформа устойчивая. Айзек каждый день по два раза её гонял…»

— Подъём, — прошептал Айзек, прислушиваясь к движениям платформы. — Всползаем на холм.

Гедимин покосился на дозиметр — светодиод уже зажёгся, где-то рядом курсировала плотная стая червей-пирофор. Айзек, взглянув на прибор, облегчённо вздохнул.

— Портал готов. Прикройте глаза, голову вниз, — будет тяжеловато…

Глайдер приостановился. Гедимин посмотрел на дозиметр — пульсация червей постепенно перекрывалась другой, знакомой по первому перемещению. «Портал „светит“?» — сармат вспомнил, как внезапно отключился прибор при переходе, и снова оглянулся на обернутый защитным полем реактор. «Там ещё кусок рэссены,» — некстати вспомнил он. «Проверить на заражённость…»

— Sata! — вскрикнул Айзек, утыкаясь лицом в подставленные ладони. Платформа двинулась с места. Гедимин зажмурился, стискивая зубы, но это помогло слабо — глайдер уже трясло, и от разнонаправленных вибраций ныли суставы, и шевелилось что-то в сросшемся позвоночнике. «Реактор,» — сармат снова и