Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

Воины поклонились и постарались, как можно скорее убраться с глаз долой.

— Тени! — гаркнул Аскольд.

Они уже были здесь.

— Выставить охрану, чтобы ни единая душа сюда не попала извне! — командовал князь. — Освободите змея от пут и аккуратно вынимайте оружие.

Сам он тоже устремился к Горану, освобождать плоть от опасной стали. Но тут его окликнула Мара. Быстро подбежав к ней, увидел у неё в руке украшение, которое заставило лицо исказиться удивлением. Царица протягивала ему рубин «Кровь змея» в незнакомой оправе.

— Где ты взяла его? — удивился Аскольд.

— Твоя жена сжимала это в руке, — ответила Мара, переводя взгляд на лежащую перед ней княгиню. — Думаю, пришло время, объяснить мне, что происходит! — строго сказала царь-девица.

— Разве ты сама не видишь? Она умирает! — раздраженно сказал князь, забирая рубин из протянутой ладони.

— Да? — уколола его взглядом Мара Мериновна. — Смотри!

Она задрала рубашку и сдвинула пояс, обнажая плоский белый живот со следами запекшейся крови. Нож царица извлекла перед тем, как позвать Аскольда. Место, где еще недавно торчал клинок, изменялось на глазах. Рана стремительно затягивалась, образовывая рубец. Остальное тело княгини уже было чистым, без единой царапины. Кровь на нем запеклась и теперь напоминала обычную грязь.

Аскольд перевернул рубин в своей руке, пусто. Он догадался, в чем причина происходящего.

— Укрой её чем-нибудь и оставь в покое. Она скоро полностью восстановится, будет здоровее, чем была! — хмуро произнес он.

— У неё ранение не совместимое с жизнью, но тело само излечивает себя без посторонней помощи. Раны змея точь-в-точь раны теней вчера, та же кипящая кровь, та же обуглившаяся плоть! — возмутилась царица. — Если ты не объяснишь, как я смогу помочь?

Змей еле дышит. Медлить нельзя и помощь Мары может оказаться решающей. В крайнем случае, можно будет потом стереть часть её памяти. Посомневавшись несколько мгновений, князь нарушил молчание.

— Княгиня выпила кровь змея. Если выпить даже каплю, она излечит любую болезнь или рану, а через сутки покинет тело без следа.

— Впервые слышу такое! — удивилась царь-девица. — Хорошо! Значит, жизни твоей жены ничто не угрожает. Помоги мне, и займемся змеем. Перенеси её вон туда, я сейчас подстелю свой плащ.

От внимательных глаз царицы не укрылось, с каким сомнением Аскольд посмотрел на жену. Как неуверенно поднял на руки, стараясь, лишний раз, не бросать на неё взгляда. «Он её не любит! — подумала про себя Мара. — Похоже, их союз политический». Уложив Огнеславу в затишке меж камней и завернув в теплый плащ, царь-девица направилась к чудовищу. Аскольд остановил её в паре шагов.

— У тебя есть повреждения кожи? — спросил он, осматривая её руки.

— Нет.

— Хорошо. Тогда можно, – выдохнул с облегчением. — Запомни, кровь змея не должна попасть в твою, ни в коем случае! Если порежешься, сразу отойди и промой всё начисто.

— Нет уж! Рассказывай всё! — мотнула головой Мара. — Что не так с его кровью и почему рана будто обожжена?

— Я этого не знаю, — ответил князь, игнорируя часть вопроса. — Возможно, дело в стали. Сталь клинков братства была непростой. Обычное оружие не может нанести змею значительных повреждений.

— Его плоть срастается и восстанавливается, как у княгини? — догадавшись, спросила царица.

— Да, — негромко произнес он.

Мара склонилась над одним из многочисленных отверстий, оставшихся в теле змея, после удаления оружия.

— Нож! — произнесла царь-девица, протягивая руку князю.

Аскольд молча отдал ей свой нож. Уверенным движением она вонзила лезвие в змея.

— Что ты делаешь! — возмутился князь.

— Не мешай, — даже не взглянула на него Мара, вынимая клинок.

С замиранием сердца она наблюдала, как ранение исчезает без слада. Она попыталась сомкнуть края дымящейся раны, ничего не произошло. Тогда царь-девица с филигранной точностью начала срезать поврежденные ткани тончайшими пластинками пока не добралась до живой плоти. Но сделать, как хотелось, не получилось, так как стоило оголиться здоровым тканям, на них тут же образовывалась кожа.

— Так не получится, он восстанавливается очень быстро, а я работаю слишком медленно! — объяснила она. — Как же быть?

— Нужно замедлить заживление?

— Сперва, замедлить, а после ускорить. Мертвая и живая вода!

Она сорвалась с места и понеслась к сумкам, что оставили её люди. Вернулась уже с двумя склянками.

— Принеси мне воды, как можно больше! — приказала она Аскольду.

В другой день, князь бы ответил колкостью, указав ей на место, но не сейчас. В этот момент он был готов снести что угодно, лишь бы помочь Горану. Вскоре перед Марой стояли два бочонка, благо колдуны делали для себя запасы на время засады, полные свежей воды. Царица зашептала заговор. В один бочонок она капнула из белой склянки, а в другой - из черной. Когда вода в бочонках озарилась белым и золотым мерцанием, вновь принялась за работу. Вычищая рану ножом, она заставила Аскольда постоянно смачивать её мертвой водой. Полностью освободив плоть от обуглившейся прослойки, смочила живой и свела стенки раны вместе. Аскольд затаив дыхание наблюдал, как тело срастается, не осталось даже шрама или рубца.

— Получилось! — довольно заявила Мара, радуясь что дитя. — Так предстоит обработать каждую.

— Работа сложная, справиться бы до заката, — мельком взглянув на небо, проговорил князь.

— А ты шевелись веселее! — заметила царица, переходя к следующей кровоточащей и дымящейся дыре. — Прикажи своим черным готовить нам место для ночлега.

— Аскольд? — послышался слабый голос из-за камней, где уложили Огнеславу.

Князь с опаской оглянулся.

— Сходи к ней. Ты должен! — подтолкнула его Мара. — Давай, давай! Я пока справляюсь.

Он встал и подошел к юной княгине. Она лежала укрытая плащом царицы. На сухих губах появилось подобие улыбки, но потом её глаз вдруг наполнились слезами. Аскольд присел. Огнеслава приподнялась и потянулась к нему. Князь не посмел, не ответить на этот искренний порыв. Он осторожно обнял жену, стараясь проявить сострадание. Девица поняла этот жест по-своему, прижавшись к нему изо всех сил.

— Я сделала всё, как ты велел! — прошептала она. — Одна капля! Рубин действительно защитил меня!

— Одна? А куда делось остальное?

— Прости! Я всё потратила! Я так хотела спасти твоего змея. Я все ему отдала, я боялась, что он большой и капли ему не хватит...

Только теперь Аскольд понял, почему сердце Горана все еще бьется. Если бы не Огнеслава, если бы не «Кровь змея», он нашел бы в ущелье лишь хладный труп. Осознав это, он сам крепко прижал молодую княгиню к груди.

— Ты все сделала правильно! Ты умница!

— Он жив? — подняв глаза полные надежды, спросила она.

— Мы сделаем все, чтобы он выжил! — кивнул Аскольд. — А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть, — говоря это, он положил ладонь на девичий лоб, и княгиня обмякла в его руках, — За то, что ты сделала сегодня, я буду уважать и беречь тебя до конца жизни, — пообещал он.

Уложив Огнеславу отдыхать, князь вернулся к Маре. Та странно покосилась на него, параллельно не забывая указывать, что делать. Двигаясь от ранения к ранению, они и не заметили, как наступил вечер. Осталось совсем немного, но солнце садилось. Тени разожгли костры, чтобы осветить ущелье. Мара не успеет закончить до заката. Не успеет.

— Мы должны прерваться, — попытался взять за руку уставшую царицу князь.

— Зачем? Почти всё сделали же, чуточку осталось! — отстранилась царь-девица.

— Так надо, — слова звучали решительно и жестко, больше ждать нельзя, Аскольд взял её за руку и отвел в сторону. — Сегодня ты узнаешь главную тайну моей семьи.

Мара с непонимание смотрела на него. Солнце скрылось за горизонтом. Аскольд быстро закрыл её глаза ладонью.

— Что ты делаешь? Зачем? — удивилась она.

— Закрой глаза и стой смирно. Дай мне немного времени. Прошу тебя, не упрямься!