Индийский мечтатель - Евгений Штейнберг

На другой день судейский скороход принес Герасиму Степановичу приглашение посетить Джона Хайда в помещении Верховного суда. «Странно! — подумал Лебедев. — Этот господин, помнится, приглашал меня побывать у него дома. Вряд ли судейская канцелярия подходящее место для научных бесед».

Войдя в кабинет, Герасим Степанович остановился как вкопанный. По другую сторону стола, за которым восседал судья, он увидел… Патрика Деффи! Господи, как он изменился! Поношенный, грязный камзол висел словно на вешалке, глаза ввалились, лицо приобрело мертвенный, землистый оттенок. И тем не менее это был Патрик Деффи…

У Лебедева сжалось сердце от боли и жалости.

Внимательно наблюдавший за ним судья сказал учтиво:

— Доброе утро, мистер Лебедев! Кажется, вы знакомы с этим джентльменом?

Лебедев смутился и взглянул вопросительно на Деффи. Тот приветливо улыбнулся. Ага! Значит, можно признаться в том, что они знакомы… Но …вдруг он отчетливо вспомнил предупреждение Патрика там, в имении…

— Конечно, сэр! — ответил Лебедев. — Господина Хаафнера я имею честь знать уже давно.

— Как поживаете, мистер Лебедев? — поздоровался Деффи. — Рад видеть вас.

— Будьте любезны припомнить, — снова обратился к Лебедеву судья, — где и при каких обстоятельствах вы познакомились?

— Отчего же! — любезно сказал Лебедев. — Это было около восьми лет назад на юге Индии. Я направлялся с моим оркестром в Серингапатам и у майсурской границы, в одном из шултри, повстречал господина Хаафнера.

— Так, — сказал Джон Хайд. — Благодарю вас, мистер Лебедев, и прошу извинить за причиненное вам беспокойство.

— О, это не имеет значения!.. Однако, в свою очередь, я позволю себе спросить: что приключилось? Я виделся с господином Хаафнером недавно, он должен был уехать на юг, а теперь я вижу его здесь, у вас. Признаюсь, меня это несколько тревожит…

Джон Хайд улыбнулся:

— Не стоит беспокоиться, мистер Лебедев! Нужно кое-что выяснить, вот и все… Времена смутные, приходится принимать различные меры предосторожности.

— В таком случае, я просил бы разрешения передать господину Хаафнеру деньги, а также вещи, в которых у него явится нужда.

— Благодарю, друг мой! — вмешался Патрик в разговор. — Мне решительно ничего не нужно, кроме свободы и чистого воздуха. А этого вы, к сожалению, предоставить мне не сможете.

— Обещаю вам, — сказал судья, — что господин Хаафнер будет иметь все необходимое… а также и чистый воздух.

Лебедев ушел. Судья вежливо попрощался с Патриком, пожав ему руку, и пообещал принять все меры к скорейшему окончанию расследования. Конвойные увели арестованного. В кабинете появились начальник полиции и его помощник.

Джон Хайд сообщил им о результатах очной ставки.

— Итак, — сказал он строго, — нет оснований держать его дольше в заключении.

— Однако, сэр, я совершенно уверен в том, что он не тот, за кого себя выдает. А русский с ним в сговоре.

Судья развел руками:

— Доказательства, капитан Ллойд! Где доказательства?.. Я не разрешу преступить закон.

— Доказательства мы представим, — сказал решительно капитан. — Запросим Мадрас и голландские колонии. Если Хаафнер — лицо не вымышленное, его должны знать.

Судья задумался:

— Пусть будет так! Но затягивать дело нельзя. Даю вам срок два месяца. Я сам за этим прослежу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I

Комедия «Притворство»

Около четырех месяцев ушло на перевод пьесы. Задача оказалась более сложной, чем Герасим Степанович предполагал.

Содержание комедии «Притворство» было не слишком оригинальным.

Действие ее происходило в Испании. Благородный севильский юноша дон Луис и дочь знатного вельможи Клара любят друг друга. Отец Клары препятствует их браку: он решил выдать дочь замуж за своего богатого приятеля. Дон Луис убивает соперника и, спасаясь от кары, бежит под чужим именем из Севильи в Мадрид. Там он влюбляется в другую и забывает о невесте. Между тем отец Клары умирает, а девушка тоже отправляется в Мадрид, чтобы вернуть жениха. Переодевшись в мужское платье и приняв вымышленное имя Антонио, Клара завязывает дружбу с Луисом и в то же время принимается ухаживать за своей соперницей. План ее таков: Луис должен будет убедиться в непостоянстве новой возлюбленной и возвратиться к покинутой. Искусная игра Клары, так ловко переряженной в юношу, что даже жених не может узнать ее, и ловкость ее наперсницы, служанки Беатрисы, приводят замысел к успешному завершению. Клара открывает Луису правду, тот раскаивается, и дело, как полагается в таких случаях, заканчивается свадьбой.

Но не этой заурядной любовной интригой привлекла Герасима Степановича пьеса Джодрелла. Куда интереснее казались ему побочные эпизоды и второстепенные действующие лица.

Ловкий слуга и сметливая служанка, похожие на Фигаро и его подругу Сюзанну из знаменитой комедии Бомарше, мошенник-стряпчий, взяточник-судья, пьяницы-полицейские… Комические положения, живой диалог, изобилующий грубоватыми, но остроумными шутками, — вот что определило выбор Лебедева.

— Отличные роли для актеров! — говорил он с увлечением Голукнату. — И хотя здесь изображены европейцы, право же, и среди индийцев найдутся похожие. Не правда ли?

— Конечно, — соглашался ученый.

Лебедев решил перевести пьесу на два современных языка, которыми владел в совершенстве: бенгали и хинди. Тогда ее можно будет играть не только в городах Бенгалии, но и в других областях Индии.

Все же он отдавал себе отчет в том, что простой перевод, как бы ни был он правилен и точен, не сделает пьесу понятной здешним людям.

Как могут индийские артисты изображать испанских кабальеро и сеньорит, о которых и представления не имеют?

Да и вообще вряд ли возможно выучить их свободно двигаться по сцене в непривычных, неудобных европейских костюмах, сидеть в креслах и на стульях, произносить незнакомые испанские имена.

А зрители! Что они знают о Мадриде и Севилье, о нравах и обычаях Испании? Многие из них вовсе не слышали о такой стране.

Значит, нельзя ограничиваться переводом текста — нужно переделать пьесу, приспособить ее к пониманию индийцев. Ему пришел на память пример русских драматургов, которые, переводя произведения иностранных авторов, часто переносили действие из Франции, Англии, Италии в Россию и давали действующим лицам русские имена.

Пожалуй, это лучший выход из положения! Так он и поступил: Севилью заменил городом Лакнау, Мадрид — Калькуттой; главный герой получил имя Бхолонат-бабу, его невеста Клара стала именоваться Шукмой, слуга Бернардо — Рамшонтош, служанка Беатриса была переименована в Бхагибати…