Индийский мечтатель - Евгений Штейнберг

Однако время шло, а о Патрике попрежнему не было ни слуху ни духу. Герасима Степановича все больше охватывала тревога. Он знал кое-что о прошлом Деффи и понимал, что если это прошлое станет известным здешним властям, то его другу не поздоровится. С бунтовщиками в британских владениях расправлялись круто, а особенно в нынешние времена, когда шла война с революционной Францией. Неужели же Патрик… Он старался отогнать страшную мысль, но она возвращалась к нему снова и снова.

А Патрик Деффи находился здесь же, в Калькутте, совсем близко от тех, кто так тревожился о его судьбе.

После ареста его поместили в отдельную камеру городской тюрьмы. Это была крошечная низенькая каморка, которую обычно использовали в качестве штрафного карцера для провинившихся.

Двое суток он просидел на соломенной подстилке, так как размеры камеры не позволяли ни лежать в нормальном положении, ни стоять выпрямившись. Освещавшаяся лишь матовым маленьким окошком, выходившим во внутренний темный дворик, камера была погружена в полумрак. В ней стояла влажная зловонная духота, по полу ползали отвратительные насекомые. Но все это не слишком удручало Патрика; ему приходилось в минувшие годы бывать и не в таких передрягах.

…Мытарства начались еще в ранней юности. Шестнадцатилетним мальчиком пришлось Патрику скитаться по лесам, скрываясь от английской полиции, охотившейся за участниками ирландского тайного общества. Сколько дней он не ел ничего, кроме кореньев и диких ягод, сколько ненастных ночей провел под открытым небом!.. А потом, в Саймонс-бэе 57, в военной тюрьме, куда он угодил после усмирения бунта на корабле, тоже было не сладко… Ему еще повезло тогда: четверых его товарищей вздернули на реи. Да, этот негодяй Джо Филиппс нанес меткий удар, будь он проклят! Двадцать лет прошло с тех пор, а Патрик ощущал такую лютую ненависть к этому предателю, словно все произошло вчера…

Однако теперь положение было не менее серьезным. Если им удастся выяснить все, дело плохо. Кажется, на этот раз виселицы не избежать. Впрочем, пока еще рано об этом думать. Не все потеряно!.. Нужно сохранить присутствие духа и сопротивляться. Сопротивляться до последней минуты!

Но кто и с какой целью сообщил о нем в полицию? Может быть, Сону или Гопей Подар случайно проговорились при ком-то постороннем? Такие вещи случаются с честными, но простодушными и доверчивыми людьми. Но тогда нужно выяснить, что известно полицейским властям.

Во всяком случае, он будет настаивать на той версии, которую сообщил при аресте. Деффи надеялся, что полиция, не имея доказательств, вынуждена будет отпустить его, и он еще успеет присоединиться к защитникам Пондишери…

Бедняга Патрик не мог еще знать, что этот последний оплот французов в Индии, после короткого и безуспешного сопротивления, также сдался английским войскам.

На утро третьего дня двое рослых сипаев привели арестованного в кабинет капитана Ллойда.

— Ваше имя? — спросил тот, сверля его своими холодными глазками.

— Иоганн Хаафнер, — спокойно ответил Деффи.

— Национальность?.. Профессия?.. — продолжал отрывисто допрашивать Ллойд.

— Я уже сообщил вам эти сведения. Теперь позвольте мне спросить: по какому праву вы позволяете себе держать в заточении ни в чем не повинного мирного коммерсанта, иностранного подданного?

— Намерены впредь продолжать в том же духе?

— Безусловно.

— Не удастся! — усмехнулся Ллойд. — Я вас выведу на чистую воду.

— Скорее окунете в помойную яму, — усмехнулся Деффи.

— Молчать! — заревел капитан.

— Не орите! Я не из пугливых.

Капитан встал и прошелся по комнате, нервно потирая руки. Затем снова уселся в кресло.

— Куда вы направлялись на судне, вышедшем из Серампура, и с какой целью?

— В датский порт Транкебар, по торговым делам.

— По каким именно?

— А это вас не касается! — отрезал Деффи. — Роттердамская фирма ван Брандт дала мне поручение, которое я обязался хранить в тайне.

— Хватит разыгрывать комедию!

— Вы спрашиваете, я отвечаю! — пожал плечами Патрик.

— Чем занимались в Чандернагоре?

Патрик ожидал этого вопроса и заранее подготовился к нему. Отрицать поездку в Чандернагор не имело никакого смысла; о ней знали несколько человек, которых могли допросить.

— Чем занимался? Разумеется, тоже коммерческими делами. К сожалению, из этого ничего не вышло. Однако выехать оттуда было невозможно, пока город не был занят вашими войсками.

— Куда отправились из Чандернагора?

Патрик почувствовал ловушку. «Что им известно о моей поездке в имение?» — старался догадаться он. На всякий случай он ответил неопределенно:

— Мне нужно было повидать кое-кого из старых знакомых, живущих по соседству.

— Лебедева? Не так ли?

Что ж, Патрик и это предвидел:

— Вы прекрасно осведомлены. Только не стоит делать вид, будто вы совершили великое открытие. Я вовсе не намерен скрывать своего знакомства с мистером Лебедевым. Впервые я встретил его несколько лет назад на юге, когда путешествовал вдоль Коромандельского берега, а он направлялся со своим оркестром в Майсур. Мистер Лебедев произвел на меня самое лучшее впечатление, и после этого мы время от времени встречались с ним в Мадрасе и Калькутте… Что еще угодно вам знать?

— Мне угодно знать… — медленно начал капитан, не спуская глаз с узника, — мне угодно знать, почему вы так бессовестно лжете… Патрик Деффи?..

«Предательство! — мелькнула тревожная мысль. Патрику пришлось сделать нечеловеческое усилие, чтобы сохранить самообладание. — Нужно затянуть время и постараться выяснить…»

— Ничего не понимаю, — сказал он вслух, — и отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы.

«Да, да, постараться выяснить, что им известно. — Мысли обгоняли одна другую. — Кто же мог?.. Кто?»

— Патрик Деффи! — заговорил Ллойд торжественно. — Еще в юном возрасте вы вступили в преступное ирландское общество, ставившее своей целью поднять восстание, чтобы отторгнуть Ирландию от владений его величества.

Позже, скрывшись от полиции и покинув родину, вы поступили на службу матросом на один из кораблей королевского флота, где вскоре стали одним из зачинщиков бунта.

Отбыв наказание, вы скитались по разным странам Азии, а теперь вступили в злонамеренную связь с врагами рода человеческого — французскими якобинцами, помогая им в борьбе с войсками его величества… Как видите, вся ваша преступная деятельность мне известна. Что можете вы возразить?