Сталин. Разгадка Сфинкса - Марат Ахметов

Нажим на двух изгоев мировой дипломатии, Германию и Советскую Россию, со стороны союзных держав в Генуе привел к сенсационным результатам. 16 апреля в городке Рапалло, Советская Россия и Германия подписали мирный договор, означавший для одной стороны выход из дипломатической блокады, а для другой — из политической изоляции. Особенностью германо-советских отношений до Рапалло было сугубо секретное взаимодействие в воинских целях. Его инициировал тогдашний глава рейхсвера Ханс фон Сект и большевистское руководство пошло на сотрудничество, немедленно забыв, как в период Октября гневно осуждало любые тайные соглашения.

Завершающий этап острейшего ближневосточного кризиса (войны между Турцией и Грецией) в целом поспособствовал дальнейшему упрочению влияния России, в значительной степени омраченного убийством советского дипломата Вацлава Воровского. На международной конференции в Лозанне СССР признали «наследницей прав и интересов бывшей Российской империи», хотя вопрос о проливах разрешился для него неблагоприятно.

3 июля 1923 года состоялось подписание так называемого «хлебного договора» между СССР и Германией. Взамен поставляемых 20 миллионов пудов зерна Советский Союз обязывался закупить изделия германской промышленности. Благодаря Рапалльскому договору создалась благоприятная атмосфера по отношению к Германии не только в правительственных кругах, но и среди населения Советских республик. Чувства признательности усилились, когда высшие правительственные и дипломатические лица германского государства выразили соболезнования, опубликованные в «Известиях» в связи с кончиной Ленина.

Сразу после его смерти началась полоса дипломатического признания СССР странами капитала. На протяжении 1924-1925 годов ряд государств установил с ним относительно нормальные отношения. Среди них были такие страны, как Италия, Франция, Англия. Последние особенно значили для Советов ввиду проявлений непримиримой враждебности. Еще 16 марта 1921 года практически синхронно с Рижским и Московским договорами и ленинской декларацией о НЭПе в Лондоне состоялось подписание англо-советского торгового соглашения — важной вехи на пути режима пролетарской диктатуры установления нормальных отношений со странами Запада. Явственно начало обозначаться расхождение выразителя национальных интересов государства — наркомата по иностранным делам с поборником интернациональной политики — Коминтерном.

Результатом более чем двухлетних сложных переговоров, ощутимого противодействия определенных кругов в обеих странах стало подписание в Москве 12 октября 1925 года советско-германского экономического договора в развитие договоренностей в Рапалло. «Вышеназванный договор, — объявил газетчикам посол Германии в России граф Брокдорф-Ранцау, — является выражением серьезной воли обеих сторон найти здоровый компромисс между экономической и правовой структурой Германии и столь различной от нее структурой СССР… несомненно, будет способствовать экономическому оздоровлению территорий с населением почти в 200 миллионов человек».

Весной следующего года между Германией и Советским Союзом был подписан уже договор о нейтралитете и ненападении, вызвавший на Западе сильнейшее раздражение, усиленный фактическим сворачиванием НЭПа. А значит и отсутствием ближайших перспектив возврата долгов царского и Временного правительств.

На протяжении нескольких последующих лет, в то время как у Советов не было с Западной Европой практически никаких отношений, их связи с Германией как военно-политические, так и культурно-экономические оставались намного более тесными и плодотворными, чем с любым другим государством.

Параллельно с опытами мирного взаимодействия с западными странами Советская Россия пытается завязать тесные связи с государствами Востока. Здесь также отмечаются элементы двойственности. С одной стороны, по линии партии большевики пытаются распространить идеи Маркса и Ленина; с другой стороны, установить нормальные межгосударственные отношения.

Государством, в которой индустрия развивалась по западному образцу, страной с многочисленным пролетариатом была Япония, и казалось, что именно там зреет революция. 1 сентября 1923 года в Японии произошло сильнейшее землетрясение, нанесшее стране Восходящего солнца огромный ущерб. СССР оказал определенную помощь в преодолении последствий стихийного бедствия, и очередное японское правительство после некоторых колебаний решилось на мирные переговоры.

Камнем преткновения являлся вопрос о Северном Сахалине. Наконец, 20 января 1925 года в Пекине была заключена советско-японская конвенция, согласно которой обе стороны восстанавливали дипломатические и консульские отношения друг с другом. Япония согласилась на эвакуацию войск с Северного Сахалина к 15 мая, а СССР обязался предоставить концессии японским нефтепромышленникам на своей части тихоокеанского острова. Отдельным параграфом предусматривалось, что Портсмутский мир 1905 года остается в силе. В то же время Москва предусмотрительно сделала оговорку о том, что правительство СССР не «разделяет с бывшим царским правительством политическую ответственность за заключение указанного договора». Тем самым, де-юре оставлялась лазейка для последующей постановки вопроса о возвращении южной части Сахалина и Курильских островов.

В ноябре 1921 года была провозглашена Монгольская Народная республика, тотчас же взятая под опеку Москвой, ибо она как бы обхватывала северо-восточную часть Китая (Манчжурию).

Но наиболее благотворной нивой для коммунистической пропаганды и советской дипломатии оказался Китай. В «Поднебесной империи» в конце 19-го — начале 20-го веков происходили не менее бурные события, чем в России. После японо-китайской войны и вмешательства мировых держав с целью подавления народных выступлений Китай в правление последних императоров манчжурской династии Цин попал в полуколониальную зависимость. А накануне первой мировой войны в ходе Синьхайской революции был низложен последний ее монарх — малолетний Пу И.

Весной 1923 года Сунь Ятсен, китайский революционер-демократ, вернулся к власти в Кантоне, южной части Китая. Задачи борьбы с крупнейшими державами, буквально паразитировавшими в Китае (Великобританией, Японией, США), благоприятствовали альянсу Советов с Сунем и его, по сути, мелкобуржуазной партией Гоминьданем.

Однако внимание СССР к Китаю не ограничивалось проблемами национально-революционного движения, так как территория Северного Китая непосредственно примыкала к его рубежам. Советский Союз был заинтересован в спокойствии и стабильности на дальневосточной демаркационной линии границ. Несовместимость защиты национальных интересов в предполье Манчжурии и содействие делу революции на юге и в центральной части Китая вскоре должны были проявиться.

После скоропостижной кончины Сунь Ятсена незамедлительно последовало усиление Чан Кайши, всецело отдававшегося созданию боеспособной армии вследствие немалой помощи Советов. Очень скоро Чан настолько усилился, что не нуждался уже в изрядно поднадоевшей ему советской опеке. Он организовал массовое избиение в Шанхае коммунистов и рабочих активистов, не посчитавшись с авторитетом красного военачальника В.К. Блюхера (Га-Линя) и других большевистских советников.

Летом 1927 года все они были вынуждены уехать из Китая. Несколько лет значительных усилий были затрачены Советами впустую. Китай продолжал бурлить еще в течение долгого времени, но Гоминьдан в лице Чан Кайши успешно наложил на него свою железную десницу.

События в Китае, возможно, инспирированные британцами, явно их самих вдохновляли. К весне 1927 года требования консервативных кругов Англии разорвать отношения с СССР стали особенно настойчивыми. 12 мая на помещения акционерного англо-русского кооперативного общества (АРКОС), где размещались конторы советского торгового представительства, был совершен полицейский налет. Спустя полмесяца британский министр иностранных дел Невилл Чемберлен вручил советскому полномочному представителю (полпреду) ноту о разрыве дипломатических отношений с Советским Союзом и аннулировании торговых отношений.

Поскольку Великобритания играла ведущую роль на европейском политическом небосклоне, подобный демарш вызвал всеобщее беспокойство. Ситуацию усугубило убийство бывшим белогвардейцем Ковердой советского полпреда в Польше П.Л. Войкова. За год до подлого действа поляки наделили Пилсудского диктаторскими полномочиями.

В Москве справедливо опасались войны или, по меньшей мере, экономической и финансовой блокады. Однако ни Пилсудский, ни лидеры других стран благоразумно не вняли примеру британцев.

В течение двух лет после того как Великобритания в одностороннем порядке разорвала дипломатические отношения с СССР и прекращения советского участия в делах Китая, во внешней политике Советского Союза наступило затишье.