Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова

Я едва успеваю уловить смысл его слов. Миг спустя Руван уже резко, с силой тянет меня за собой, чуть не выдергивая руку из сустава. Мы несемся к боковой двери. Что-то проворчав, он врезается плечом в дверь. На его предплечье выступает еще кровь.

– Лучше отойди. – Плечом я отпихиваю повелителя вампов в сторону.

Руван поворачивается к приближающимся монстрам и вытягивает раненую руку, с которой на пол капает кровь. От боли и решимости он сжимает губы в жесткую линию. Внезапно кровь фонтаном вылетает из раны. Ее капли парят в воздухе, бросая вызов устоявшимся правилам, кружатся, поворачиваются и летят к монстрам, а потом оседают на них.

Те визжат и шипят, как будто на кожу попала кислота, а затем замирают в неестественных позах.

Собрав все оставшиеся силы, я толкаю дверь. Мышцы, натянувшие кожаную броню, мучительно ноют. Однако рычание монстров, сопротивляющихся контролю Рувана, лучше всяких слов подгоняет меня вперед. И вскоре тяжелая створка со скрипом открывается.

– Пойдем.

К счастью, он даже не пытается изображать из себя рыцаря. Руван протискивается в приоткрытый дверной проем, и как только опускает руку, монстры сбрасывают с себя оцепенение. Я поспешно следую за ним. Мы захлопываем дверь и прижимаемся к ней спинами. Последнее, что я вижу – как на нас несутся три монстра, а четвертый пирует на своем поверженном собрате.

Семнадцать

Монстры с грохотом врезаются в деревянную створку, которая отзывается металлическим звоном засова. До нас доносятся четыре глухих удара. Значит, тварей было даже больше, чем я думала.

– Ничего не говори, – едва слышно выдыхает Руван.

Сердце колотится где-то в горле, поэтому заговорить сейчас я не смогла бы, даже если бы попыталась.

По ощущениям, проходит целый час, прежде чем стук, рычание и скрежет постепенно стихают. Я все так же прижимаюсь спиной к двери, чтобы никто из монстров не смог сюда прорваться. Ноги уже дрожат от напряжения. Сейчас больше никто к нам не ломится, однако перед внутренним взором я все еще вижу, как эти монстры несутся мне навстречу.

Ощутив легкое прикосновение к предплечью, я открываю глаза, которые непонятно когда успела закрыть. Руван медленно прикладывает палец к губам. Я отчетливо понимаю сообщение.

В напряженном молчании мы движемся вперед, едва волоча ноги от усталости. Темный коридор кажется бесконечным. Малейший шорох ветра вдалеке или треск древних каменных плит заставляют меня вздрагивать от неожиданности.

Хочется верить, что Руван знает, куда идет, но у меня не хватает смелости спросить. Я представляю, как мы теряемся в этих коридорах и, всеми забытые, постепенно умираем с голоду. В замке вампов я провела уже несколько дней, но только сейчас – не считая первой схватки с Руваном – по-настоящему ощутила, что вполне могу умереть.

Кровь повелителя вампов в моих жилах постепенно начинает иссякать. Уже сказывается усталость. Точнее, даже изнеможение. Еще толпу из тех, что нападали на нас прежде, мне не одолеть, а Руван сам, похоже, не слишком твердо стоит на ногах, чтобы предложить мне еще силы.

«Мы здесь умрем».

Пустота в бесконечном коридоре теперь воспринимается почти живой. Она сжимается вокруг и вторгается в меня, проникает в каждую клеточку тела и опустошает изнутри. Я больше не могу с ней бороться. И даже серебряный серп мне не поможет. Впрочем, его сил все равно бы не хватило, чтобы защитить меня от всего зла, таящегося в живых тенях. К горлу подступает паника и стоном слетает с губ.

Руван тут же разворачивается и прижимает меня к стене, закрывает мне рот рукой и вновь подносит палец к губам. Пристально глядя на меня, он медленно качает головой.

«Не разговаривай, не издавай ни звука», – почти слышу я его слова, передаваемые по нашей зыбкой связи. В его магии ощущается нервная дрожь, которой раньше никогда еще не было. Руван слабеет с каждой секундой. И тоже боится.

Почему-то это меня успокаивает. По идее от его страха я должна дрожать еще сильнее, ведь в полном монстров лабиринте его задача спасать меня и защищать. И если напуган он, мне бы следовало еще глубже погрузиться в пучину безнадежности. Но, как ни странно, все наоборот. Страх Рувана придает мне уверенности. Может, потому что в его глазах я вижу настоящие человеческие эмоции, которые находят во мне отклик. Я могу его понять.

Или же ко мне возвращается толика спокойствия, порожденная инстинктивным желанием его подбодрить. Стать для него опорой – если уж себя я поддержать не в силах. Чем сильнее я тревожусь об его состоянии, тем меньше боюсь таящейся в тенях неизвестности. Я беспокоюсь о нем, а не о себе, и это абсолютно нормально.

Я начинаю дышать медленнее.

Руван освобождает мой рот, но не отодвигается. Касается моего плеча, скользит вниз по руке кончиками пальцев, а потом легко и осторожно сжимает мою ладонь, как бы говоря: «Вместе мы справимся».

Нет. Не может быть. Вероятно, он просто не хочет, чтобы я споткнулась в темноте. Хотя до сих пор Руван не держал меня за руку. Я слегка сжимаю его пальцы. Он стискивает мои в ответ. И никто из нас не спешит разорвать сцепленные ладони.

Мы минуем множество поворотов и коридоров, и в конце концов Руван облегченно выдыхает. Совсем тихо, однако после напряженной тишины, которая окутывала нас, наверное, несколько часов, звук кажется громким. Свернув за угол, повелитель вампов с новообретенной целеустремленностью шагает вперед, и вскоре мы добираемся до двери, за которой лежит прихожая, обставленная примерно в том же стиле, что и его покои. Несмотря на ветхость убранства, понятно, что когда-то эти комнаты просто поражали своей роскошью. Пройдя через гостиную, мы попадаем в спальню. Мучительно медленно, стараясь не издать ни звука, Руван закрывает за нами все двери, а затем воздвигает возле них баррикады из того, что попадается на глаза. Я помогаю поднимать тяжести. Повелитель вампов уже едва волочит ноги и постоянно хватается за раненое предплечье.

Он обходит всю спальню, снимая со стен гобелены и заглядывая за них. Большинство рассыпается прямо у него в руках. Здесь есть еще одна дверь, которая ведет в гардеробную, соединенную с прихожей. Возле нее тоже появляется баррикада.

Тем временем я раздвигаю шторы на окне, стремясь увидеть что-нибудь еще, кроме бесконечных, гнетущих, мрачных стен старого замка. Как и гобелены, ткань распадается от моего прикосновения. Комнату заливает лунный свет, и я вздыхаю с облегчением.