Окончательный вывод - Рекс Тодхантер Стаут

ее сумка – большая черная кожаная сумка с затейливой застежкой. Я попытался открыть эту застежку, забрав сумку у гостьи и поставив на свой стол, но сразу справиться не сумел. Ее реакция на мое поведение – я выхватил сумку, едва она положила ту себе на колени, – лишний раз доказала, что с нервами у нее неладно. Она не издала ни звука, не сделала попытки мне помешать, просто смотрела, как я вожусь с застежкой, как открываю сумку и как роюсь внутри. Ничего опасного в сумке не нашлось, и я вернул ее хозяйке, а она лишь перевела взгляд на Вулфа. Честно, я бы ее пожалел, если бы не ордер на мой арест. Завтра Бен Дайкс явится по мою душу. А так женщина, у которой ты отбираешь сумку и перетряхиваешь ее содержимое на глазах у владелицы, не может не вызвать хотя бы капельки сочувствия.

Впрочем, лицо Вулфа ни малейшего сочувствия не выражало.

– Это не допрос, миссис Вейл, – предупредил он. – У меня нет вопросов, которые я хотел бы вам задать. Приготовьтесь к моему монологу, но надолго я вас не задержу. Прошу запастись терпением и ничего не говорить.

– Даже будь у вас вопросы, я не стала бы на них отвечать, – заявила она достаточно твердым голосом. – Вы сказали, что мистер Нэпп – выдумка. Это нелепо!

– Вам ли не знать, ведь это вы его выдумали. – Вулф откинулся на спинку кресла. – Будет намного проще, если мы начнем с середины. Мистер Гудвин сообщил вам, как я пришел к выводу, что ваш муж был убит. Но какой прок от этого вывода, если не отыскать убийцу? Так что в качестве первого шага мне требовалось повидать всех, кто присутствовал в библиотеке вечером в среду. Позвольте охарактеризовать их в том порядке, в котором они приходили сюда.

Первым был ваш сын. Когда он захотел нанять меня на поиск денег, я намекнул на возможность того, что он замешан в преступлении и знает, где находятся деньги, но почему-то не может забрать их самостоятельно, а потому предполагает подкидывать нам с мистером Гудвином некие подсказки в ходе расследования. Излагая эти соображения в начале нашего разговора, я считал данную возможность вполне реальной, однако к завершению нашей беседы ее отверг. Для такой игры необходим изворотливый и ловкий ум наряду с хорошо подвешенным языком. Человек вроде вашего сына вряд ли способен придумать нечто подобное, уж тем более осуществить этот план. Следовательно, он пришел ко мне с чистыми намерениями, не был причастен к похищению, не знал, где спрятаны деньги, и не убивал мистера Вейла.

– Вы обещали рассказать, как узнали, что мистера Нэппа не существует.

– Мы до этого дойдем. Второй была ваша дочь. Хотя… Допускаю, что вам неведомо, почему мы с мистером Гудвином заподозрили мисс Атли в соучастии в преступлении. Это так?

– Так.

– Брат вам не рассказывал?

– Нет.

– А полиция?

– Нет.

– Письмо, которое вы получили по почте, напечатала мисс Атли. Пояснять не стану, нам еще предстоит многое обсудить, поэтому поверьте на слово. Когда мистер Гудвин увидел две другие записки, найденные вами в телефонных книгах, – я знаю, разумеется, что их там не было, что вы приносили их с собой и притворялись, будто нашли, – так вот, когда мистер Гудвин увидел другие записки и понял, что они тоже напечатаны мисс Атли, подозрение переросло в уверенность. А десятиминутный разговор с вашей дочерью убедительно доказал, что она никоим образом не могла быть сообщницей Дины Атли, тем паче в столь дерзком и опасном преступлении, как похищение. Ваша дочь – особа вульгарная, глуповатая и высокомерная. Она явилась сюда и потребовала, чтобы я искал деньги для нее, но и без того мне было ясно, что она, как и ее брат, не причастна к похищению, не знает, где деньги, и не убивала мистера Вейла.

Третьим был ваш брат. По докладу мистера Гудвина о его поведении в среду вечером – точнее, по его молчанию и ничегонеделанию – я предположил, что за этим человеком необходимо проследить повнимательнее. Но после двадцати минут разговора с ним – он сидел в том кресле, которое сейчас занимаете вы, – я был вынужден признать, что он ни при чем. Вам знакома его привычка не смотреть на собеседника?

– Да.

– Мне было достаточно услышать его объяснение этой привычки. Человек, настолько не управляющий самим собой, не в состоянии предпринять что-либо вне установленных рамок. Он просто не осмелится приступить к делу, которое требует смекалки, мужества и скрупулезности. Имелись и другие причины. Когда мы расставались, он назвал себя глупцом и был совершенно искренен. Явно преступник не он.

Четвертым был Эндрю Фрост. Как вы знаете, он приходил сюда вчера утром, но из беседы с ним я не вынес ровным счетом ничего. Ничто в его словах, тоне и манере держаться не указывало на возможную причастность к преступлению, а ведь он оставался единственным, помимо вас, кто мог бы все организовать и провернуть. От своего помощника я узнал достаточно, чтобы вычеркнуть мистера Фроста из числа подозреваемых: положение в профессии и в обществе, благосостояние и так далее. Да, он мог оказаться убийцей, но его участие в похищении выглядело крайне маловероятным. Ему пришлось бы сговариваться минимум с двумя сообщниками – с мисс Атли и мистером Нэппом – ради доли в добыче, то есть вверять свою судьбу их благоразумию и подвергать себя смертельной опасности. А что, если одного из сообщников поймают и заставят говорить? Разве такой человек, как он, пойдет на подобный риск? Да ни за что на свете!

Вулф покачал головой.

– Итак, остаетесь вы. Вы участвовали в похищении, вы убили Дину Атли, а затем расправились со своим мужем. Я пришел к этому умозаключению в десять вечера в субботу, но решил прежде повидаться с мистером Фростом, а затем уже действовать. Существовала все-таки возможность, что после разговора с ним я пересмотрю свои выводы. Но этого не произошло. Не желаете освежиться? Напитки? Кофе?

Она молчала и не шевелилась.

– Если захотите, скажите. Помнится, у меня было пиво. – Он нажал кнопку звонка и вновь откинулся на спинку кресла. – Кроме того, прежде чем действовать, нужно было все проверить. Следовало убедиться, что ни один факт, известный мне, не опровергает моих умозаключений. Первое – это мотив. По какой причине