Свет твоих глаз - Джулия Грайс

Глава 17

Наконец они пересекли Большой водораздельный хребет.

День начался с утомительного подъема по относительно пологому южному склону. Их путь пролегал по довольно широкой и гладкой, открытой ветрам поляне, совсем не живописной, и поэтому никто не заметил, когда они достигли вершины. Однако открывшийся вид на заснеженные горы на севере был таким впечатляющим, что уставшие, утомленные дорогой люди ахнули.

Сюзанна дергала Эмери за юбку:

– Только взгляни, Эм! Эти горы, они совсем белые наверху!

Эмери улыбнулась девочке. «Как жаль, что рядом нет Тимми. Он непременно должен увидеть эту красоту», – подумала она.

Повинуясь внезапному порыву, она побежала к повозке.

– Маргарет, давай вынесем Тимми на воздух. Пусть он посмотрит.

Маргарет исчезла внутри и через минуту выглянула, качая головой.

– Он отказывается. Но я надела ему эту… эту искусственную ногу. Наверное, с моей стороны было жестоко, но я сказала, что рано или поздно ему придется носить протез. Эмери, я тоже хочу его заставить выйти.

Эмери кивнула. Сердце ее сжалось. Казалось, они ничем не могут помочь Тимми. Даже препараты доктора Бена не могли вывести его из депрессии.

На спуске они разбили лагерь. Эмеральда разводила костер, когда увидела Мэйса. Он, улыбаясь, приближался к ней верхом на своем коне, ведя под уздцы еще одну маленькую лошадку.

Эмеральда быстро пригладила волосы и провела рукой по груди, проверяя, застегнуты ли маленькие перламутровые пуговички, украшавшие ее платье.

Когда Мэйс подъехал ближе, она увидела, что он ведет Ветерка.

– Мэйс, с ним что-то случилось? Почему ты ведешь его к нам?

– Привет, малышка!

Эмери залилась краской. Что с ней происходит? Она вся загорелась только оттого, что он поздоровался с ней.

– Что случилось? – спросил Мэйс. – У тебя жар?

– Вовсе нет. Мэйс усмехнулся:

– Ну я рад, что ты не больна. И Ветерок здоров. Я как раз затем и пришел, чтобы сказать об этом Тимми.

– Тимми? Зачем?

– Он давно уже не катался на своей лошадке. Эмери удивленно уставилась на Мэйса.

– Но ты же знаешь, что Тимми не в состоянии ездить верхом. Он даже не встает, не желает никого видеть и ни с кем разговаривать. Если тебе и удастся усадить его в седло, он упадет от слабости.

– Он поедет, вот увидишь. – Мэйс соскочил на землю и тряхнул шляпой, сбивая с нее пыль. – Предоставь это мне.

– Тебе? Но…

Они подошли к повозке. Маргарет сидела на раскладном стуле и причесывала Сюзанну. Волосы девочки спутались, и она изо всех сил вертела головой, стараясь увернуться от гребешка, вскрикивая каждый раз, когда Маргарет неосторожно причиняла ей боль.

– Привет, Мэйс, – сказала Маргарет, взглянув на него.

При виде Ветерка глаза ее удивленно расширились.

– Кофе будет готов через пару минут, – добавила она. – Может, останетесь поужинать? Эмери вчера испекла вкусный хлеб.

– Спасибо, миссис Маргарет. Мне всегда нравится все, что готовит Эмери, и я с удовольствием останусь на ужин, но сначала я бы хотел поговорить с Тимми, если вы не возражаете.

– Почему я должна возражать? Проходите, он в повозке.

Мэйс пролез внутрь, и Маргарет обессиленно опустила гребешок. Сюзанна выскользнула из-под маминой руки и тряхнула кудряшками.

– Эм, я не знаю, что будет с Тимми. – Маргарет взглянула на Эмери. – Я каждый день молю за него Бога. Он должен услышать меня, если только… – Она вдруг запнулась. – Если только Богу было угодно, чтобы мы пустились в этот путь и преодолели его, – горестно добавила она.

Прошло несколько минут. Вокруг, как всегда на стоянках, было шумно. Вдруг со стороны повозки раздался непривычный звук. Обе женщины подняли головы. Они услышали ободряющий голос Мэйса, а потом тот же звук.

– Тимми, – прошептала Маргарет.

Мальчик показался за пологом повозки, бледный и прозрачный, словно маленькое привидение. Мэйс поддерживал его под руки, ребенок был слаб, но глаза его светились радостью.

– Смотрите, мама, Эмери…

Тимми качнуло, теперь только улыбка Мэйса поддерживала его. Эмери забыла о его искусственной ступне и смотрела лишь в глаза ребенка, яркие, как два лазурных огонька.

– Я могу ходить, – удивленно произнес Тимми. – И я смогу оседлать своего Ветерка. Мэйс сказал, что я смогу это сделать.

Женщины уставились на Мэйса, который усаживал Тимми в седло. Заходящее солнце золотило рыжие волосы мальчика. Мэйс поправлял стремена, как будто скакать на лошади без ступни было совершенно естественным делом.

– Нет! – воскликнула Маргарет, подаваясь вперед. – О чем вы думаете? Тимми еще слишком слаб! Ветерок много дней не чувствовал на спине всадника. Он сбросит мальчика…

Мэйс мягко, но настойчиво отстранил Маргарет.

– Конь нуждается в выездке, миссис Уайлс. А кто это сделает лучше хозяина? Тимми не упадет, уверяю вас, все будет хорошо.

– Гей! Давай, давай, Ветерок! – Мэйс похлопал пони по крупу, и Ветерок послушно потрусил по лужайке.

Эмеральда с замиранием сердца смотрела, как лошадка делает круг за кругом, огибая повозки и возвращаясь назад. Если Ветерок почувствует искусственную ступню или Тимми вдруг ослабнет…

Мэйс смеялся.

– Неужели тебе не страшно? – удивилась Эмери. – Ты не боишься, что мальчик упадет? Ведь Ветерка много дней не объезжали.

– Нет. Его объезжали регулярно. Я сам это делал.

– Но…

– Нельзя же было позволить лошадке одичать! Я понял, что однажды Тимми сможет сесть в седло, и готовил к этому пони. И сегодня перед тем, как прийти сюда, я занимался с Ветерком выездкой. Не волнуйся. Он не пустится в галоп. А Тимми держится молодцом. Он чувствует ответственность, понимаешь?

– Ответственность? – Эмери взглянула на Маргарет.

– Конечно. Мальчик знает, что о своей лошадке должен заботиться сам. Каждому путешественнику известно, что его жизнь зависит от того, в какой форме находится его конь, и он знает, что должен поддерживать эту форму в надлежащем состоянии.

– Так вот о чем вы говорили с Тимми, – сказала она тихо.

– Я думаю, с ним слишком много нянчились. – Мэйс взглянул в сторону Оррина, в молчаливом изумлении взиравшего на собственного сына верхом на Ветерке. – И еще он был запуган. Запугивание не лучший метод воспитания будущего мужчины. У него должно быть чувство ответственности, умение постоять за себя.

– Да?

Эмери вдруг почувствовала, словно они с Мэйсом одни на свете. Ей захотелось дотронуться до его лица, погладить по щеке, провести пальцем по подбородку.

– Мне припомнился день, когда я побывал в объятиях медвежонка гризли, – сказал он. – Я лежал на своем одеяле и думал, что никогда не смогу подняться. Связки были порваны, сухожилия повреждены. Мой партнер, Джим Врискин, притащил меня в шалаш и промыл мне раны кипящей водой.