Свет твоих глаз - Джулия Грайс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама, мама. – Тимми тряс ее за плечо. – Мама, ты заболела, ты так странно мычишь.
– Тебе это показалось, сынок…
Когда она вновь открыла глаза, то почувствовала, что тряска прекратилась и Тимми куда-то исчез. В повозку заглянул Оррин, за ним показалось лицо Эмеральды. Оно расплывалось, черты сливались…
– Маргарет, Маргарет? Твое время пришло? О Господи!
Это был Оррин. Маргарет слышала его, но не воспринимала смысл его слов. Она уже не в силах была даже кричать.
– Я приведу Бена, – сказала Эмеральда.
– Вы женщины, неужели не сможете справиться с этим сами? Рожать – женское дело, – остановил ее Оррин.
– Я ничего не понимаю в этом, а Бен Колт – врач. Сама Маргарет просила, чтобы он помог ей.
Маргарет смутно видела, что они о чем-то спорили. Эмеральда упрямо настаивала на своем, затем их лица пропали…
– Миссис Уайлс, когда у вас начались схватки? Маргарет открыла глаза. Бен Колт склонился над ней. Она с трудом узнала в нем прежнего Бена, которого впервые увидела в Каунсил Блафсе. Под глазами были синяки, лицо заострилось, словно клинок.
– Я… Я не знаю. – Она дотронулась рукой до живота. Он был большой и твердый, как мяч.
– Они начались после завтрака?
– Да…
– Сколько времени после завтрака прошло до того, как они начались?
– Я… не знаю.
– И как часто они у вас сейчас?
– Не знаю. – Она не смогла сдержать стон.
– Не сдерживайте крик, миссис Уайлс. Расслабьтесь и кричите, так нужно.
– Но… из-за меня остановят повозки.
– Их уже остановили.
– Нам надо ехать… Бен тряхнул головой.
– Не беспокойтесь, скоро мы тронемся.
– Приготовьте чистые тряпки и подмойте ее, – обернувшись к Эмеральде, быстро сказал Бен.
– Хорошо.
Эмеральда наклонилась над роженицей с полотенцем, смоченным драгоценной водой.
Маргарет нашла ее руку и порывисто пожала ее.
– Все будет хорошо. Держись за меня крепче, Маргарет. Скоро все кончится, и у вас будет чудесный малыш, – заверила ее Эмери.
Ребенок! И опять чувство вины. Но времени на укоры не оставалось: боль, самая сильная из возможных, накатила на нее. Она не была больше острой и пронизывающей, это было давление, сильное, неукротимое давление, словно она пыталась исторгнуть слона.
– Господи…
Маргарет прогнулась, затем снова скорчилась. Казалось, весь мир сосредоточился там, у нее внутри. Словно в тумане она чувствовала чью-то верную руку, и она изо всех сил сжимала ее. Какое-то время она лежала на спине, раскинув колени, потом все началось снова. Неведомая сила, огромная, неумолимая, выдавливала из нее плод.
– Тужьтесь! – кричал Бен. – Дышите глубже, Маргарет, и тужьтесь, выталкивайте ребенка наружу!
Он налег на живот Маргарет, помогая ей.
Опять в ней росло давление. Казалось, сейчас ее разорвет на куски…
И вот чудо произошло. Давление становилось слабее, ощущения менялись…
– Толкайте! – кричал Бен.
Что-то выскользнуло из нее, наполняя ее ни с чем не сравнимым удовлетворением. Ребенок вышел из нее, она произвела его на свет!
Маргарет услышала крик где-то сбоку.
– Мой… ребенок…
– Да, мальчик. – Бен держал ребенка за ножку, а тот дергался и кричал. – Крупный и здоровый. Хороший ребенок, – сказал он.
Маргарет заплакала.
Глава 19
Наконец они достигли берегов Зеленой Реки. Долгий и мучительный спуск увенчался непередаваемым наслаждением: обилием зеленой травы и свежей чистой воды.
Никогда Эмеральда не чувствовала себя такой счастливой.
– Господи, – говорила она Маргарет, – что еще нужно человеку для счастья! Зеленая трава! Деревья! Сосновый лес! И главное – вода!
– Да, – вздохнула Маргарет. – Замечательное место!
Последний переход дался им очень тяжело. Вначале мучительные часы ожидания, пока Маргарет родит. Затем долгий путь по пустыне, когда и животные, и люди не могли думать ни о чем, кроме воды. И все-таки им удалось все преодолеть. Сейчас малыш, сердито сопя, жадно хватал ртом грудь Маргарет.
– Как ты назовешь его? – спросила Эмеральда. Она чувствовала себя причастной к рождению этого малыша, как будто сама дала ему жизнь. Но разве не она присутствовала при том, как показалась его маленькая темная головка?
– Не знаю. – Маргарет взглянула на малыша. – К своему стыду, я об этом не думала.
– Он ведь родился на пути в Калифорнию, – напомнила ей Эмери, – так давай назовем его в честь этой страны.
– Ты права. Он – дитя Калифорнии. – Маргарет подняла ребенка, прижала его к плечу и поцеловала. – Я думаю… Да, назовем его Кальф. Тебе нравится, как звучит это имя? – Она вопросительно посмотрела на Эмеральду.
– Отличное имя. Кальф. Калифорния. Чудесная страна, где нас ждет счастье, – заверила ее Эмери.
Они миновали пустыню, потеряв всего одного вола, и даже их корова Босси выжила. Они должны дойти – и Оррин, и Маргарет, и Кальф, и Тимми, и Сьюзи, и она, Эмеральда.
Эмери решила, что сегодня же нарисует малыша. Можно, не торопясь, искупаться, постирать. Впереди их ждал целый день отдыха…
Еще несколько минут Эмери поболтала с Маргарет, а затем, собрав грязную одежду, спустилась к реке. Многие уже были там. Шел спор о том, кому купаться первыми: мужчинам или женщинам.
– Слушайте, люди! – Уйат Тетчер театрально развел руками. – Готовы ли вы к принятию самых целебных ванн на Диком Западе? Ванн из холодной, освежающей воды, самой лучшей, самой лечебной! Готовы? Тогда пусть леди приступят прямо сейчас, а джентльмены получат это ни с чем не сравнимое удовольствие чуть позже.
Все согласились с предложением Уайта, ставшего уже всеобщим любимцем.
– А почему бы не всем вместе? – весело предложил кто-то, но Марта Ригни так цыкнула, что смельчак прикусил язык. Все мужчины ушли в лагерь, Мэйса среди них не было.
Эмеральда поспешила к воде. Ей страстно хотелось смыть с себя грязь и пыль после нескольких дней трудного пути.
Она вежливо кивнула Кэтти и Марте Ригни, стоящим по колено в воде. Перед ними громоздились горы грязной одежды, которую предстояло выстирать. Рядом играла Сюзанна, она плескалась в воде и пускала по течению щепки. Из женщин не было лишь Маргарет и Гертруды.
– Вода, вода! – закричала Труди. Она быстро расшнуровала и сбросила платье. Стоя в одной нижней юбке, она вытащила шпильки из своих золотистых волос, и они рассыпались по плечам. Кожа ее там, где она была прикрыта одеждой, была сливочно-белой, тугая, роскошная грудь притягивала взгляд.
Эмеральда представила, как Мэйс ласкает и целует эту грудь, и почувствовала острую горечь. Марта Ригни оторвалась от стирки.
– Надеюсь, ты не собираешься купаться голой?
