Однажды в Голливуде - Тарантино Квентин

Генри Фонда начинает свою роль в «Однажды на Диком Западе» Леоне с выстрела в лицо пятилетнему мальчику.

Актеры, которые всю карьеру играли злодеев как в вестерн-фильмах, так и практически во всех вестерн-сериалах на телевидении, вроде Ли Марвина, Чарльза Бронсона, Ли Ван Клифа и Джеймса Коберна, теперь вдруг стали положительными героями... и звездами кино!

А злодеи в этих новых вестернах были не просто нехорошими людьми; они стали кровожадными садистами и маньяками. И еще поощрялась любая параллель с животрепещущими политическими темами эпохи. В «Маленьком большом человеке» и «Солдате в синем мундире» сражались во Вьетнамской войне. В «Скажи им, что Вилли-Бой здесь» беглый индеец Роберта Блейка был де-факто «черной пантерой». А когда в этих фильмах убивали, то персонажи не просто хватались за живот, кривились и стонали, после чего медленно заваливались на землю. Теперь из них вышибали весь ливер, и кровища заливала экран. Если за камерой стоял Сэм Пекинпа, то ливер вышибали на скорости сто двадцать кадров в секунду, а визуальная поэзия брызг из мешочков с бутафорской кровью затмевала обыкновенную жестокость в стиле Дона Сигела.

Естественно, Сэму Уонамейкеру мало что из этого разрешили бы в телесериале CBS, который шел в 19:30 по воскресеньям. Но зато он мог стремиться к духу этой новой вестерн-стилистики. И для этого хотел работать в двух направлениях. Во-первых, внешний вид, особенно в отношении костюмов. А во-вторых — личность одного из трех героев сериала, персонажа Джима Стейси — Джонни Лансера, он же Джонни Мадрид. Из всех персонажей вестерн-сериалов на телевидении той эпохи (и вообще-то «Лансер» отметил начало ее конца) Джонни Лансер, бесспорно, подошел к антигерою максимально близко.

И Стейси, и Уонамейкера будоражила мрачная сторона персонажа. И оба хотели ее разработать, подарив Джонни Лансеру усы. Правда, Джим Стейси хотел усы не только из-за цельности образа. Одно из клише вестерн-телесериалов шестидесятых: когда есть два главных героя, то почти всегда у одного волосы темные, а у второго — светлые. Уэйн Мондер — партнер Стейси, игравший его сводного брата Скотта Лансера, — светловолосый. А Джим — брюнет. Но Джим знал, что с усами он еще больше отвлечет внимание зрителей от своего партнера и глубже зайдет на новую территорию.

Телесеть заявила Стейси и Уонамейкеру: «Мысль интересная. Но перебьетесь. Так приспичило кому-то приклеить усы — приклейте злодею».

И вот, пожалуйста: первый день на площадке — и Рик Далтон просто охуительно выглядит в коричневой кожаной куртке с бахромой да с такой сказочной щеткой на лице, какую Стейси не разрешат и через миллион лет. «Вот же, блядь, мудилы, — думает Стейси. — Однажды они все-таки прогнутся и разрешат какому-нибудь придурку ходить в своем сериале с усами; и тогда уже с усами станут ходить все. А ведь этим придурком мог быть я!»

Но в горячечных мыслях Стейси засели не только усы Рика. Вчера вечером он повторял диалог их большой совместной сцены, и до него дошло, что все лучшие реплики — у Далтона. Когда телесеть зарубила задумку с усами, Сэм театрально сокрушался перед Стейси. Но не мог скрыть радости от вестей, что на роль Калеба берут Рика Далтона.

Причем такой радости, думает теперь Джим, что режиссера больше интересует не введение в сюжет Джонни Лансера, а переосмысление амплуа Рика Далтона. И эта-то мысль не дает актеру покоя, пока он сидит на своей площадке в первый день своего сериала и смотрит, как его режиссер и Рик Далтон хохочут и болтают на складных стульях так, будто это уже их пятый совместный фильм. «Да что у них там творится?» — гадает Стейси, попивая газировку.

Тут вприпрыжку подходит Труди Фрейзер — малолетняя актриса, играющая его сводную сестру Мирабеллу Лансер, — и шлепается Джиму на колени.

— Как дела, док? — спрашивает она. Замечает, что он вперился в актера, играющего Калеба, и режиссера Сэма, которые сидят на стульях и задушевно чешут языками. — Оцениваешь конкурента? — подкалывает она.

Оторвав взгляд, он смотрит на девочку на коленях.

— Что случилось, мелкая?

— Ну, я видела, как ты мечешь глазами молнии в Калеба с другого конца площадки. Вот и решила подойти и успокоить уязвленное самолюбие.

Он не спорит с ребенком и не оправдывается, что его вовсе не раздражает антагонист. Вместо этого отвечает:

— Поверить не могу, что чертовы усы отдали ему, — цедит Стейси. — Я хотел, чтобы усы были у Джонни Мадрида. А гребаные неучи с телесети — ни в какую.

— Ты знаком с актером, который играет Калеба? — спрашивает она Джима.

— Еще нет.

— Ну... — она протянула руку в сторону актера с пышными зарослями на лице, — вот же он. Чего ты ждешь? — бросает она вызов. — Это твой сериал. Он — твой гость. Подойди, представься и поприветствуй его на борту.

— Обязательно, милая, — обещает он. — Но сейчас он разговаривает с Сэмом.

Она укоризненно качает головой, потом бормочет себе под нос:

— Оправдания, оправдания, оправдания.

— Слушай, мелкая, да подойду я к нему, — говорит он, раздражаясь. — Чего пристала.

Труди поднимает ладони.

— Ладно-ладно-ладно. Твой сериал, тебе лучше знать. Не торопись.

Джим Стейси фыркает и делает большой глоток из зеленой бутылочки «Севен-Апа».

Труди ерзает у него на коленях и спрашивает:

— Ты знаешь Калеба как актера?

— Как актера? — переспрашивает он. — Еще бы я не знал...

Она быстро перебивает:

— Не говори его настоящее имя. Я хочу, чтобы для меня он оставался просто Калебом!

— Ну, в таком случае, — рассказывает он, — у Калеба лет шесть назад был собственный сериал про ковбоев.

— Он там был хорош? — искренне интересуется она.

Джим бросает взгляд на Рика Далтона — с очень модным и очень нестандартным видом в костюме Калеба, с усами, о которых мечтал сам Стейси, на то, как он спелся с режиссером, — и говорит больше себе, чем ей:

— Он был неплох.

Рик Далтон в костюме Калеба сидит на складном стуле в тенечке, читая книжку «На диком жеребце». Читая, чтобы убить время перед своей первой большой сценой (первый помреж говорил, что они приступят, наверное, часа через полтора), теперь он погружается в сюжет куда серьезней, чем до своей эмоциональной встречи с девочкой. Она была права, роман охренительно хорош. А Том «Изи» Бризи — охренительно хороший персонаж. Может, даже стоит попробовать приобрести права и снять фильм, чтобы в нем Рик сыграл Изи-Бризи. Может, получится подбить на это Пола Уэндкоса.

Его первая сцена дня — это одновременно и его первое появление по сюжету. И сцена довольно клевая. Перед тем как мы встречаем его персонажа, о нем много рассказывают другие. А это всегда задает ожидания к моменту, когда персонажа наконец раскрывают для зрителя. Будь это фильм, он бы потребовал, чтобы такую сцену не снимали в первый же хренов день! Но это телевидение, а на телевидении снимают не по сценарию, а по графику. И если большую сцену имеет смысл сделать в первый день — даже первым делом с утра, — то ее и сделают. В ней он работает с двумя актерами: Джеймсом Стейси в роли героя сериала Джонни Лансера и Брюсом Дерном в роли своего подручного Боба «Бизнесмена» Гилберта. Рик знает Брюса уже несколько лет (кто же не знает долбаного Брюса Дерна). И Рик знает исполнителя второй главной роли, Уэйна Мондера, по его прошлому сериалу, где тот играл Кастера. Рик там не снимался, зато снимался его приятель Ральф Микер. И однажды вечером, когда Далтон и Микер бухали в «Риверботтом Бар энд Грилл» (на другой стороне улицы от «Бербанк Студиос»), вошел Мондер и присоединился к ним на пару стаканчиков. После того вечера Рик и Уэйн ни разу не виделись, так что теперь поздоровались и Уэйн поблагодарил его за участие в сериале. Как поприветствовал и Эндрю Дагган, исполняющий главу семьи Мердока Лансера (Дагган появлялся в «Законе охоты» дважды). Как только Далтон вышел из гримерного трейлера, они с Дагганом выкурили по сигаретке и обменялись новостями. Далтон поздравил Даггана с, по всей видимости, успешным новым сериалом. Но своему партнеру по сцене, Джеймсу Стейси, официально Рик еще не представился.