Письма к Тому - Алла Демидова

У меня в записной книжке никто никогда не записан на ту букву, на которую нужно – я записываю имена или фамилии чисто ассоциативно, а потом долго не могу найти нужный мне телефон. Учитель по вождению у меня значился на «П» – я его записала как «Прохиндея». Время от времени я давала его телефон каким-то своим знакомым, они также «к’гутили», но тем не менее все благополучно сдавали экзамен. А потом он пропал. Сколько я ему ни звонила по разным надобностям – моего Прохиндея не было…

И вот, через несколько лет в Париже он пришел ко мне за кулисы после «Гамлета». Выяснилось, что его сыновья уехали, кто – в Израиль, кто – в Париж, и везде открыли авТомастерские. А он ездит по сыновьям и живет то там, то тут. И они все пришли на «Гамлета» и кричали: «Алла, б’гаво!»

…Париж того времени у меня сейчас возникает обрывочно. Ну, например, после какого-то спектакля Володя Высоцкий говорит: «Поехали к Тане». Это сестра Марины Влади, ее псевдоним – Одиль Версуа.

Мы поехали в Монсо, один из бывших аристократических районов Парижа. Улицы вымощены булыжником. Высокие каменные стены закрытых дворов, красивые кованые ворота. Мы вошли: двор «каре», типично французский. Такой можно увидеть в фильмах про трех мушкетеров. Вход очень парадный, парадная лестница и анфилады комнат – справа и слева. Внизу свет не горел. Мы поднялись на второй этаж. Слева, в одной из комнат, на столе, в красивой большой миске, была груда котлет – их сделала сама Таня – и, по-моему, больше ничего (я всегда поражаюсь европейскому приему: у них одно основное блюдо, какой-нибудь зеленый салат и вино. Все. Нет наших бесконечных закусок, пирожков и т. д.). Володя моментально набросился на эти котлеты. Он всегда очень быстро ел, а потом быстро говорил.

Тогда Таня уже была больна. Была и операция, и «химия», но уже пошли метастазы. И Володя мне об этом накануне рассказал.

Одиль Версуа – Таня выделялась среди сестер и талантом, и судьбой, и характером. Я знала и третью сестру – Милицу. Когда снимался фильм «Чайковский», она пробовалась на фон Мекк. А я была уже утверждена на Юлию фон Мекк и ей подыгрывала. Актриса она была, по-моему, средняя, но работяга, трудоголик. Они, кстати, все очень разные. Таня была мягкая, улыбчивая, очень расположенная к людям. Она была замужем за французским аристократом, у них был роскошный особняк в Париже и замок где-то в центре Франции. Но в тот памятный вечер не было слуг – пустой огромный дом и мы, несколько человек.

Письмо Тома

9 февраля 1998 г.

Алла!

Мне было жаль, что Вы сожгли карточку. В Париже быть без карточки ужасно! Позже я узнал, что при крайней необходимости я смог получить новую карточку через день, но было слишком поздно тебе помочь.

Человек, который тебе приносит карточку, мой приятель, Боб [Роберт] Фриэл. Он несколько лет назад преподавал в гимназии в Калининграде, и возвращается туда, когда ему возможно. Он верный приятель России и хороший истолкователь американской истории и русской.

Недавно был 50-й юбилей моего класса гимназии. Представьте себе: большой зал, 160 стариков, но громадное большинство участников очень хорошо выглядели. Прилетели в Бостон с Калифорнии, с Техаса, Флориды! Я танцевал с красавицей класса. (Мы оба родители архитекторов. Ее сын конструктор здания для замораживания мертвых. Это новая наука, которая предполагает, что придет день, когда сможем воскреснуть (оживить этих мертвых.)

Алла, Вы не обидитесь, если скажу, что посмотрел французский фильм, в котором сыграла Екатерина Денев [DeNeuve], и она как-то мне напоминала тебя? Конечно, она не может сравниться с тобой, как актриса на сцене – я никогда не слыхал, что она играет драматические роли на сцене.

Вкладываю отрывок о Клер Блум. У нее новое выступление: «3 века актрис».

Как идут твои дела с Дэвид Иден? Он все еще твой агент? Почему он не устроит новые выступления для тебя? У тебя есть в Нью-Йорке, по моему мнению, большая русская публика. Почему не создаешь новую программу с новыми поэтами? Тебе не нужна вторая актриса (как Клер), которая будет читать бледные переводы; лучше, чтобы какой-нибудь человек (или женщина) давал маленькое резюме на английском каждого стихотворения, и, конечно, характеризовал каждого поэта маленьким введением. [Простите мой ужасный русский, но знайте, я совсем без практики.]

Алла, ты когда-нибудь слыхала от этой женщины в Нью-Йорке, которая написала интервью с тобой для журнала «New Yorker»? Было бы хорошо оживить эту идею, или с «New Yorker» или с другим журналом. Разрешите, и я сделаю что-нибудь, если смогу. Надо сделать все быстро сейчас, потому что собираюсь поехать в Европу летом (меня приглашают во Францию и в Болгарию). Без Клер и без Дэвида тебе будет выгоднее. Я предложил бы тебе связаться с Робертой, но у нее нет хорошей «кармы». Она всегда пропадает как поставщик.

Вот карточка. Бегу.

Всего доброго.

Письмо

15 февраля 1998 г.

Том! Здравствуйте!

Спасибо за Письмо и карточку, а главное – за заботу. Я, к сожалению, не могла уделить много внимания Вашему приятелю, во-первых, он сказал, что у него в Москве много друзей, а, во-вторых, я всю неделю работала. Причем, работа предварительная, самая противная, но отнимает много времени. В театре стала репетировать в «Горе от ума» Грибоедова княгиню Хлестову, а в кино – пробы на жену русского царя Александра I – это последние дни перед расставанием. Александр I, по версии, не умер в 1825 году, а ушел в монахи и стал знаменитым старцем Кузьмичом в Сибири, про которого писал Толстой. Сейчас у нас с режиссером Таланкиным, у которого я раньше снималась во всех его фильмах, поиски грима, костюма, париков и партнеров. И еще мне надо было быстро закончить статью про Маквалу Касрашвили для газеты «Московские новости».

День у меня перевернулся – это всегда бывает со мной в конце зимы: ложусь, вернее, засыпаю я часов в 6 утра, а встаю около 1 дня. И потом себя полдня реанимирую. Кстати, это бывает только в Москве. Вот поеду 14 марта в Берлин, потом во Франкфурт, далее – милый Париж (везде – концерты поэзии, а в Лилле – симпозиум по женской эмансипации, где мне надо что-то говорить) – и вот там я буду жить совершенно в другом ритме. Особенно в Париже. Там мне приятельница дает машину – и я гоняю целыми днями по гостям и выставкам.

Друзья мне Ваши понравились. Типичные ирландцы оба, правда, в разных вариантах. Знания у меня в этом вопросе, как Вы понимаете, литературные.

По нашему TV на днях показывали ваш фильм «Титаник». Вы его видели? Как Вам? Мне кажется, что смотреть во 2-й части, как страдают люди – это мазохизм. А? Но всем нравится. Впрочем, я не очень люблю кино.

Сейчас зайдут Ваши друзья, я Вам что-нибудь пошлю. Может быть, рисунок московского художника Слепышева или какую-нибудь книгу по старым иконам. А может быть, и то и другое, если согласятся взять. И интервью последнее со мной в самой массовой газете «Аргументы и факты». Печать меня не забывает, но это последнее. Может быть, Вам будет интересно.

Из Франции или Германии напишу. А Вы разбираете мои каракули? Я и так стараюсь писать попонятнее. Обычно я пишу более ужасно.

Всего Вам доброго. Еще раз – огромное спасибо! Юлии мой низкий поклон.

Письмо Тома

25 февраля, 1998 г.

Дорогая Алла!

Боб Фрил мне принес ваши подарки, включая картины Слепышева и чудесную книгу русских средневековых икон. Большое спасибо! Благодарю вас также за то, что вы угостили моих друзей, возили к художнику Слепышеву и в грузинский ресторан. Боб мне рассказал обо всем. Он был очень, очень довольным всем!

Я, конечно, больше всего обрадовался вашему письму – не беспокойся о почерке – он почти разборчивый.

Хорошо, что вы поедете в Берлин, Франкфурт и Лилл читать поэзию. «Концерт поэзии» – у нас нет такого выражения! Говорим «reading» (чтение, и даже если это наизусть).

Я найду рамки для двух картин Слепышева. Золотые или серебряные. Отошлю вам экземпляр моей книги: «Monumenta Bulgarica» через Джима. Боб сказал, что Джим говорит по-русски, как настоящий русский. Это, конечно, дает вам больше удовольствия – возможность разменять мнениями об обеих наших странах с человеком, имеющим большой запас слов, и жаргон даже (хотя, мне кажется, что вы не любите жаргон).

Знаю, что они с вами говорили о моей мнимой поездке в Россию. Время уже! Смог бы увидеть вас в «Горе от ума»? Грибоедов был очень талантливым – особенно, когда думаешь, что русский театр в его время, по-моему, не был очень развитым. Читал ли он Мольера (Molier)? Не помню. Помню, что он служил в министерстве иностранных дел и что погиб/умер в Персии, во время местного восстания. Мне понравился его дух!

И в фильме будете играть! Какой темп жизни у вас! Это, может быть, вытекает из вашего сознания самого себя. Не теряете время на мелочи, ссоры, зависть – как мы, обыкновенные смертные. Завидую вам – но, зато, уважаю вас за это качество быть не над толпой, а в стороне. Ваша скромность – лучше, доступность – привлекает человека, и ваш «sangfroid».