Великий Ганди. Праведник власти - Александр Владимирский

Пока Ганди сидел в тюрьме, в ИНК усилились разброд и шатания. Некоторые его члены, сломленные репрессиями, отошли от борьбы. Усилились позиции фракций, которые выступали за соглашение с колониальными властями. С другой стороны, вера в политику несотрудничества с правительством была во многом подорвана актами насилия, которые она породила.

Обострились и противоречия между индусами и мусульманами. Лорд Рединг полагал, что с гандистским движением покончено. Но очень скоро стало понятно, насколько он ошибался.

Неудавшаяся кампания гражданского неповиновения усилила разочарование в методах Ганди и в левом крыле ИНК, которое возглавили молодые индийские патриоты Джавахарлал Неру и Субхас Чандра Бос. Критиковали Ганди и только нарождавшиеся индийские марксисты.

Такие влиятельные конгрессисты, как М. Неру, Ч. Р. Дас, В. Дж. Патель, и ранее сомневались в правильности избранной Ганди тактики бойкота Законодательных собраний, учрежденных английской правительственной реформой 1919 года. Им казалось, что участие в законодательных органах открывало широкие возможности воздействия на правительство, чтобы вынудить его даровать Индии демократическую конституцию. Они соглашались с Ганди в том, что Законодательные собрания не могут полностью выражать волю индийского народа, так как британское правительство в Индии оставалось неподотчетно центральной законодательной ассамблее, а большинство членов верхней палаты (государственного совета) назначалось правительством, равно как и почти треть членов нижней палаты ассамблеи. Вице-король по-прежнему обладал в стране верховной властью: ему принадлежало право введения в действие или отклонения любого закона независимо от решения ассамблеи. Английские губернаторы провинций единолично управляли финансами и имели право вето в местных Законодательных собраниях. Но после поражения кампании несотрудничества Мотилал Неру и Ч. Р. Дас решили использовать Законодательные собрания как легальные трибуны для оказания давления на правительство.

В июне 1922 года в Лакхнау состоялось совещание Всеиндийского комитета конгресса. Назначенная им специальная комиссия должна была определить, готова ли страна к проведению широкой кампании неповиновения, и сделала вывод, что не готова. Это играло на руку тем, кто требовал перемен в политике конгресса, ревизии установок Ганди.

В декабре 1922 года на очередной сессии ИНК произошел фактический раскол партии. Значительное число конгрессистов осталось верным Ганди и настаивало на продолжении политики несотрудничества с правительством и бойкота Законодательных собраний.

Тогда президент ИНК Ч. Р. Дас, оказавшись в меньшинстве, вместе с Мотилалом Неру создал свараджистскую партию (партию независимости). Ее члены собирались баллотироваться в Законодательные собрания, чтобы подтачивать устои колониальной политики и добиваться предоставления Индии конституции и прав доминиона.

Джавахарлал Неру не одобрил действий отца, поддержавшего свараджистов, и остался в ИНК. Сторонник свараджистов В. Дж. Патель, оправдываясь, говорил, что «их вхождение в законодательные органы будет подобно проникновению во вражескую крепость с целью одержать над неприятелем победу». А его брат Валлабхаи Патель, оставаясь лояльным к Ганди, возражал, что бастионы колонизаторов расположены не в Законодательных собраниях, а в армейских казармах и в полицейских участках, и правительство может спокойно оставаться у власти еще 100 лет и без Законодательных собраний.

В конце концов между сторонниками Ганди и свараджистами было достигнуто нечто вроде джентльменского соглашения — не мешать каждой группировке идти избранным ею путем, оставаясь при этом в конгрессе. Гандисты решили исподволь, без лишнего шума готовить всеиндийскую кампанию гражданского неповиновения на апрель 1923 года. Обстановка в стране складывалась, однако, не в их пользу. Число конгрессистских волонтеров катастрофически падало. Их осталось лишь 8 тысяч человек на всю страну. Без Ганди кампанию гражданского неповиновения было не провести. А политический вес свараджистов возрастал.

Только что вышедший из тюрьмы Мухаммед Али неожиданно высказался в поддержку свараджистов, сказав, что, по его мнению, Махатма, будь он на свободе, предоставил бы конгрессу возможность внести в программу несотрудничества необходимые коррективы. На самом деле Ганди по-прежнему был против сотрудничества с правительством.

Джавахарлал Неру писал об этом трудном периоде, что, сохранив веру в Ганди как в руководителя, он начал более критически относиться к некоторым его установкам и взглядам. Ни одна из существующих в ИНК основных групп — ни сторонники участия в Законодательных собраниях, ни противники ревизии политической линии Ганди — не привлекала Джавахарлала Неру. Первая, как он считал, откровенно сворачивала в сторону реформизма; представители второй, объявляя себя горячими последователями Махатмы, на самом деле «подобно большинству учеников великих людей, придавали больше значения букве учения, нежели его духу. В них не было активного начала, и на практике большинство из них были безобидными и благочестивыми социал-реформистами». Единственным преимуществом гандистов было их стремление поддерживать связь с крестьянскими массами; свараджисты же всецело были поглощены парламентской тактикой, живого общения с народом они избегали. Многие просто хотели получить теплые местечки на государственной службе. Мотилал Неру, узнав о корыстных мотивах и политически интригах свараджистов, пригрозил «отсечь больную ветвь».

В конгрессе сложилось центристское руководство, которое могло существовать, лишь маневрируя между двумя основными фракциями. В декабре 1923 года в Коконаде, на юге Индии, состоялась очередная сессия ИНК. Председательствовал Мухаммед Али. Он уговорил Джавахарлала Неру занять пост секретаря Исполнительного комитета конгресса. Али и молодой Неру неплохо сработались. Тяжелый характер Али отталкивал людей, тогда как Неру, наоборот, противников умел обращать в своих сторонников. Оба безоговорочно соглашались с Ганди в том, что главная опасность для освободительного движения заключалась в общинно-кастовой замкнутости и религиозной нетерпимости. Поэтому конгресс должен остаться единой партией. И важнее всего не допустить разделения его членов по религиозной принадлежности. С этой задачей новые лидеры ИНК в отсутствие Ганди в целом справились.

Однако Али, как воинствующий мусульманин, прилагал огромные усилия, чтобы не навязывать коллегам идею о превосходстве ислама над другими религиями. Пробыв год на посту председателя ИНК, он стал постепенно отходить от конгресса. Это было с огорчением встречено Ганди, который возлагал на Али большие надежды в создании индусско-мусульманского политического единства. Вопреки усилиям конгресса английским властям удалось в некоторых районах Индии разжечь индусско-мусульманские распри. Повсюду в провинциях одна за другой стали возникать религиозные партии.