Альберт Эйнштейн - Николай Надеждин

Николай Надеждин

Альберт Эйнштейн

Вступление

Эйнштейн, как и его теория относительности, вездесущ. Он под 99-м номером в таблице Менделеева – в виде элемента эйнштейния.

Его имя можно найти и на карте звёздного неба. В честь учёного названа премия мира, которую вручают за заслуги в борьбе с распространением ядерного оружия.

Музеи, учебные заведения, многочисленные улицы носят имя Эйнштейна. Всего не перечислишь…

А ещё Эйнштейн живёт на стене – прямо над моим рабочим столом. Он соседствует с Хемингуэем и совсем с ним не конфликтует. А с чего бы им ссориться, если я люблю в равной степени обоих?

Кстати, оба жили не совсем «правильно». С Хемом-то всё понятно, но Эйнштейн. О его причудах мы узнали относительно недавно. В конце 1980-х годов обнародовали содержание личной переписки учёного.

И что, разве что-то изменилось? Разве он перестал быть после этого Эйнштейном? Нет, что вы. Просто забронзовевший было памятник снова превратился в живого человека. В одного из тех немногих, без кого невозможно представить нашу повседневную жизнь.

1. Пополнение в семействе Эйнштейнов

15 марта 1879 года в магистратуре города Ульма Вертембергского королевства в Германии за покрытым зелёным конторским сукном дубовым столом сидел серый лысоватый человек и чистил стальное перо. Когда перо было очищено, человек посмотрел его на свет, обмакнул в чернильницу и быстро исчеркал мятый лист бумаги, проверяя, не осталось ли на кончике пера пыли и шерстинок. Затем он открыл большую регистрационную книгу и поднял глаза на господина, который переминался с ноги на ногу, стоя прямо перед столом.

– Ну-с, господин.

– Эйнштейн. Герман Эйнштейн, герр Хартман.

– Да, Герман Эйнштейн. Так что изволите сообщить?

Хартман взял перо на изготовку, словно это было рыцарское копьё, которым он намеревался пронзить этого малозаметного человека, Германа Эйнштейна, явно отнимавшего драгоценное время такой важной персоны, как регистратор Ульмской магистратуры.

Паулина Эйнштейн, мать будущего учёного.

– Изволю сообщить… Нет, просто сообщаю, что…

– Как ваше имя? – перебил его Хартман.

– Герман Эйнштейн, – удивленно повторил этот смущённый человек.

Хартман записал регистрационный номер – 224. Затем название города – Ульм. И дату. Потом принялся быстро покрывать бумагу размашистыми чернильными каракулями: «Сегодня.»

– Кто вы по профессии?

– Торговец. Лавка электротехнических товаров. Обогреватели, печи, лампы.

– Адрес! Вероисповедание? Имя супруги? И зачем, собственно, пришли?

2. Родители Альберта

Альберт был первым, но не единственным ребёнком в семействе Эйнштейнов. Спустя два года, в 1881-м, на свет появилась сестра Альберта. Девочку назвали Майей…

Отец будущего физика Герман Эйнштейн происходил из зажиточной еврейской семьи, более пяти веков проживавшей в Германии. Рядом с домом на Банхофштрассе, 135 он держал небольшой магазин. Предприятие почти не приносило дохода. В Ульме насчитывалось очень мало домов, оснащённых электричеством. Жители тех, что уже были электрифицированы, оборудование покупали в серьёзных компаниях. Так что лавка Эйнштейна жила только за счёт редких энтузиастов, приобщавшихся к новомодным благам цивилизации.

К слову, профессия Германа Эйнштейна наложила отпечаток на формирование его сына. Альберт рано заинтересовался техникой. И Герман рассказывал ему то, что знал сам – о природе электричества, об устройстве всех этих малопонятных электрических штук.

Мать Альберта, Паулина Эйнштейн, урождённая Кох, тоже происходила из знатного еврейского семейства, промышлявшего торговлей зерном. С детства привыкнув к достатку и получив от родителей щедрое приданое, Паулина в первые годы замужества тяжело переносила неудачи мужа. И Герману от неё крепко доставалось. Зато детей своих она воспитывала в аристократическом духе, внушая им убеждение, что они вовсе не бедны, а просто испытывают временные материальные трудности, которые детям и предстоит преодолеть.

Подборка семейных фотографий. Герман, Паулина, Альберт и Майя Эйнштейны.

3. Маленький молчальник

Самая большая проблема, с которой Эйнштейны столкнулись в первые годы жизни маленького Альберта, было его молчание. Мальчик рос, но не разговаривал. Он не заговорил в первый год жизни, на второй и даже на третий. Первые слова малыш произнёс после рождения сестры и вместе с нею. Майе ещё не исполнилось года, а Альберту уже пошёл четвёртый. И первые в жизни слова они произнесли вместе.

Это нарушение речевого развития очень беспокоило матушку Паулину. Когда сын всё-таки заговорил, она пригласила домой учительницу, чтобы та преподавала малышу основы грамоты. Альберту в ту пору было пять лет. Однако домашнее обучение пришлось прекратить. Альберт плохо усваивал уроки, а когда учительница настаивала, замыкался и даже приходил в ярость, швыряя в неё игрушки.

Но в шесть лет Альберта отдали в католическую муниципальную школу. Спустя год, окончив первый класс, Альберт все ещё испытывал трудности с общением. На вопросы он отвечал односложно и кратко. А когда приходилось говорить более-менее пространно, с трудом подбирал слова.

Но вскоре проблемы с речью остались позади. Детская дислексия, конечно, повлияла на характер Эйнштейна, в котором присутствовали и бесконечная доброта, и наблюдательность, и склонность к анализу, и удивительная рассеянность. Были и эгоизм, и детское упрямство. И крутой нрав, испортивший жизнь многим близким людям.

А разве бывают гении простыми, предсказуемыми людьми? На то они и гении.

Альберту Эйнштейну 4 года.

4. Школьные годы

Альберту исполнилось десять лет. Он закончил начальную школу и поступил в мюнхенскую гимназию Луитпольда. Ему предстояло проучиться здесь шесть лет, чтобы потом получить право поступить в высшее учебное заведение. По правилам того времени обладатель аттестата зрелости освобождался от вступительных экзаменов. Забегая вперёд, скажем: из этого ничего не получилось. «Свои университеты» Эйнштейн осваивал очень непросто. И путь его в науку был тернист.

Именно в гимназии начались настоящие трудности, на фоне которых ранняя задержка развития Альберта выглядела цветочками. Он откровенно не успевал. Причём почти по всем предметам, исключая математику (впрочем, и по этому предмету он получал не высшие баллы – принятые в то время в гимназиях Германии шестёрки, а пятёрки, соответствующие нашей четвёрке с плюсом).