Утрата военного превосходства. Близорукость американского стратегического планирования - Андрей Леонидович Мартьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несомненно, фактор экономического роста Китая был важен еще в конце 1980-х годов при рассмотрении формирующейся геополитической структуры. Но хотя статус наибольшего благоприятствования Китая стал постоянным в декабре 2001 года, этот статус не был распространен на Россию, несмотря на то, что ее демократические институты уже работали в течение десяти лет и, по сути, имели то, что соответствовало бы критериям США по крайней мере, как «рыночная» экономика. Еврейская иммиграция из СССР, центральный пункт поправки Джексона-Вэника, которая связывала торговые преференции с «правами человека», не была проблемой в России 1990-х годов. Однако именно поправка Джексона-Вэника продолжала под разными предлогами применяться к России.
Помимо своих экономических последствий, Поправка стала прочным символом неумолимого агрессивного подхода Америки к России. Если бы такой подход мог быть хотя бы частично оправдан реалиями Холодной войны, то вопрос к россиянам в 1990-е или 2000-е годы было не только оправданным, но и неизбежным: почему этот пережиток холодной войны все еще был на месте, когда к концу 1990-х годов почти не оставалось сомнений в том, что Россия дойдет до точки самоунижения, пытаясь удовлетворить требования Запада и пожелания? На самом деле ответ никогда не был секретом для большинства российских военных, разведывательных и реальных (не поддерживаемых западными грантами) научных кругов. Проблема заключалась в самой России как таковой и в общем желании Запада, и Америки в частности, просто устранить эту страну как серьёзного геополитического игрока.
Более того, многие представители российской элиты не упустили из виду реалии расширения НАТО к границам России. В конце концов, для россиян, помимо очевидных масштабных военно-стратегических последствий, моральной проблемой стало нарушение обещания Запада не расширять НАТО. Хотя многие на Западе яростно отрицали какие-либо обещания, данные советским лидерам, у русских никогда не было никаких сомнений в том, что обещание было дано и что оно было нарушено. Так происходит и сегодня. Как заключил Der Spiegel :
Поговорив со многими из участников и детально изучив ранее засекреченные британские и немецкие документы, «Шпигель» пришел к выводу, что нет никаких сомнений в том, что Запад сделал все возможное, чтобы создать у Советов впечатление, что о членстве в НАТО не может быть и речи для таких стран, как Польша, Венгрия или Чехословакия. 10 февраля 1990 года между 16.00 и 18.30 Геншер беседовал с Шеварднадзе. Согласно немецкой записи разговора, которая была только недавно рассекречена, Геншер сказал: «Мы осознаем, что членство в НАТО для единой Германии поднимает сложные вопросы. Однако для нас одно можно сказать наверняка: НАТО не будет расширяться на восток». А поскольку преобразование вращалось в основном вокруг Восточной Германии, Геншер прямо добавил: «Что касается нерасширения НАТО обеспокоено, это применимо и в целом». Шеварднадзе ответил, что верит «всему, что сказал министр (Геншер). 7
Очень немногие на Западе в то время удосужились просчитать последствия своего геополитического триумфализма и оценить моральное измерение решений Запада. В то время Россию ошибочно считали приходящей в упадок и, за исключением ее ядерного арсенала, уходящей державой. Действительно, экономические проблемы России в 1990-е годы имели чисто американское происхождение. Вся программа экономической реструктуризации, получившая название «шоковая терапия», разработанная и реализованная под руководством Джеффри Сакса из Гарвардского университета, привела к впечатляющему провалу, который не только принес много страданий российскому народу вместе с резким ослаблением российского государства, но и привел к резкому ослаблению российского государства. метафизические последствия. Окончательный провал экономических «реформ» в России заставил Сакса признать, что «у пациента была другая анатомия». 8 Идеи «демократического капитализма» и основные ценности либеральной экономики просто не получили широкого распространения в России. Это создало путаницу среди идеологов западного либерализма и универсализма.
Таким образом, опасность, о которой предупреждал покойный Сэмюэл Хантингтон, сбылась. Мир был гораздо более сложным и запутанным, чем представляли его американцы. Хантингтон оказался дальновидным, когда заявил: «В развивающемся мире этнических конфликтов и цивилизационных столкновений западная вера в универсальность западной культуры сталкивается с тремя проблемами: она ложна; она аморально и она опасна».9 Навязывание Западом своей капиталистической культуры России послужило примером всех трех, став, таким образом, символом доктринальной ошибки США, полагавших, что страны мира могут быть включены в глобальную капиталистическую систему под доминированием Запада с достаточным вознаграждением для себя, чтобы подавить оппозицию. Действительно, по многим основным показателям Россию можно было бы рассматривать как западную страну. Даже русофоб Бжезинский не мог отрицать тот факт, что «учитывая, что демографический центр тяжести России находится в Европе, и что ее культура происходит из византийского христианского мира, Россию можно законно рассматривать как восточную оконечность Европы как в геополитическом, так и в культурном плане».10 Но после Холодной войны стало ясно, что Запад ни в коем случае не верит в свои идеологические постулаты как в факторы, определяющие политику: даже с якобы «побежденной» Россией по-прежнему нужно было обращаться так, как это было определено в 1952 году знаменитым смыслом существования НАТО, сформулированным лордом Исмэем: «не допускать русских, впускать американцев и подавлять немцев».11
Несомненно, несмотря на весь преимущественно европейский характер России, у самих россиян был длинный список вполне законных претензий к объединенному Западу. Европеизм России в очень большой степени зависел от поведения по отношению к ней Запада. Однако признаков того, что объединенный Запад смотрел на Россию как на органическую часть самого себя, было очень мало, если они вообще были.12 Хотя существовали серьезные экономические интересы, связывающие Россию с Западной Европой, агрессия Запада против Сербии положила начало современному процессу отчуждения. Окончательный культурный разрыв с Западом в целом и Европой в частности был лишь вопросом времени.
Действительно, у России другая анатомия. Иначе и не могло быть с народом, история которого
