Утрата военного превосходства. Близорукость американского стратегического планирования - Андрей Леонидович Мартьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За 110 дней боев с немецкой армией во Франции в 1918 году Экспедиционный корпус армии США потерял 318 000 человек, в том числе 110 000 убитыми в бою. Именно такая смертоносность ожидает силы США в будущей войне с реальными армиями, военно-воздушными силами, противовоздушной обороной и военно-морской мощью. Игнорирование этой реальности — это путь к будущим поражениям и упадку Америки. Пришло время выйти за рамки волнующих образов пехотинцев, штурмующих пулеметные гнезда, созданных Голливудом, и увидеть войну такой, какая она есть и какой она будет в будущем: безжалостное истребление противника точной, сокрушительной огневой мощью с моря, с воздуха, из космоса и с помощью мобильных, бронетанковых огневых средств на суше.30
Но для этого потребуются залпы наземных ударных крылатых ракет семейства «Калибр» 3М14, запущенных с малых ракетных кораблей ВМФ России в Каспийском море, и стратегических бомбардировщиков, запускающих другие крылатые ракеты Х-101 по «Исламскому государству» и другим террористическим объектам их Каспийского моря по Сирии 7 октября 2015 года, что, наконец, ответит на вопрос, почему долго обсуждавшаяся многополярность и упадок Америки стали суровыми фактами жизни. Ответ заключался даже не в успешном проведении Россией воздушной операции в Сирии или демонстрации впечатляющего арсенала ПГМ. То, что Россия обладает такими возможностями и опытом, не было секретом для настоящих экспертов. Дело в том, что впервые было открыто продемонстрировано и мир принял к сведению, что американская монополия на символы власти официально нарушена. Более того, события как на Украине, так и в Сирии показали, что чистые, противостояние войны являются не чем иным, как аномалией и что не существует данных, которые могли бы указать на то, как повлияет на динамику возможного однорангового конвенционального конфликта в гарантированном случае «лучшая боевая сила в истории», сражающаяся в условиях, в которых на нее может серьезно повлиять ряд серьезных военных факторов. Некоторые важные выводы были не только обоснованными, но и неоспоримыми.
1) Военным Соединенным Штатам в будущих конфликтах придется иметь дело (в случае обычного конфликта против почти равного, не говоря уже о равном), с противником, который будет иметь возможности C4ISR, либо приближающиеся к этим, либо наравне с американскими. Этот противник будет иметь возможность противодействовать циклам военных решений США (цикл OODA) с одинаковой частотой и сможет принимать более эффективные тактические, оперативные и стратегические решения.
2) Реальное и предполагаемое преимущество США в электронных средствах война (РЭБ) будет значительно сокращена или полностью подавлена нынешними и будущими средствами РЭБ противника, что вынудит силы США вести бой в условиях частичной или полной электронной слепоты и с частично или полностью подавленными средствами связи и компьютерными сетями.
3) США столкнутся с боевыми технологиями не только равными, но зачастую лучше спроектированными и используемыми, от бронетехники до артиллерии и гиперзвуковых противокорабельных ракет, чем все, с чем когда-либо сталкивались американские военные.
4) Современные военно-воздушные силы и сложные передовые системы противовоздушной обороны сделают главную опору военной мощи США — их ВВС — гораздо менее эффективными.
5) Сегодня американским военным придется иметь дело с мрачной реальностью: их плацдармы, тыловые объекты снабжения и линии связи становятся объектами массированных залпов дозвуковых, сверхзвуковых и гиперзвуковых ракет большой дальности. Американские военные никогда в своей истории не сталкивались с подобной парадигмой. Более того, уже сегодня США не застрахованы от обычного массированного ракетного удара.
Это не то, как должна была выглядеть американская гегемония, но именно так будут выглядеть все более глобальные военные театры, с которыми она может столкнуться. Но если у Соединенных Штатов нет подавляющего преимущества в обычных вооруженных силах, по крайней мере, над двумя крупнейшими мировыми державами — Россией и, в меньшей степени, Китаем, — то неизбежен вопрос: какова была реальная степень американского доминирования? Определенно не существует особого американского способа ведения войны, как не существует российского или какого-либо другого способа ведения войны в какой-либо конкретной стране. Самое главное, что в военных вопросах послужной список США выглядит не так уж хорошо. Большинство конфликтов, в которые были вовлечены США после Корейской войны, были либо доведены до кровавой ничьей, либо проиграны. Это не тривиальная проблема. На самом деле, это решающий вопрос: любая крупная держава должна иметь репутацию, подтверждающую ее претензии на то, что она таковая.
В том, что можно описать только как полную отстраненность от рациональности или какого-либо осознания внешнего мира, столь характерную для американских элит, Доминик Тирни в своей статье под названием «Почему Америка перестала выигрывать войны?» пришел к поразительному выводу: «С 1945 года Соединенные Штаты мало что испытали, кроме военного тупика и потерь – именно потому, что они являются сверхдержавой в более мирном мире».31 Трудно понять, как это могло иметь какой-либо практический смысл, но Тирни прекрасно выздоровел, когда заключил: «Это ограниченная война для американцев и тотальная война для тех, кто сражается с американцами. Соединенные Штаты имеют больше власти; у его врагов больше силы воли».32
Вот ответ на вопрос, почему армия США не работает. Конечно, когда Америка сражалась против третьесортного противника, можно было пролить дождь смерти с небес, а затем перебросить свои силы, если таковые остались к тому времени, с очень небольшими трудностями и потерями. Это сработает и в будущем против такого типа противника — такого же размера и хрупкости, как иракские вооруженные силы примерно в 2003 году. Но у доктрины Ледина был один серьезный недостаток — один взрослый не может продолжать ходить по песочнице, постоянно сражаясь с детьми, и притворяться, что он хорош в борьба со взрослыми. Нет сомнений в том, что американский солдат (и моряк) великий, определенно один из лучших в мире, но все это зависит от обстоятельств войны. Настоящие войны с равными себе силами требуют гораздо большего, чем просто технологическое преимущество (очень трудный товар сегодня), они требуют пресловутого Клаузевица «Максимальное приложение силы»33, в котором воля противника является
