Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

Бабка подскочила к Капитолине, схватила ее за руку, пытаясь поднять, но не удержалась на ногах и откинулась рядом.

Тут вдобавок пошел дождь, поэтому через четверть часа, когда участники этих событий очутились наконец в просторной кухне добротного бабкиного особняка, все пятеро являли собой жалкое зрелище. Впрочем, кухня пострадала не меньше. Отскобленный добела пол был изрядно затоптан, ведь Гришку и Капитолину пришлось тащить в избу силой. Можно представить, во что превратилась их одежда. Заляпанные грязью обувь и армяк дурачка валялись у порога, и под ними натекла лужа воды.

В пылу схватки Алексей не заметил, что стихия не на шутку разгулялась. Раз за разом вспыхивали ослепительные молнии, раскаты грома наслаивались друг на друга. Казалось, что за ближними горами ворочается огромное злобное чудовище, рычит и плюется огнем. Тугие струи дождя лупили по железной крыше и в стекла. Слабый огонек керосиновой лампы дрожал и метался под порывами сквозняка.

Бабка, стоило ей переступить порог кухни, тотчас бросилась к огромной русской печи и начала совать в топку дрова, лежавшие в подпечье. Огонь с жадностью охватил поленья, огненные сполохи заплясали на полу и на противоположной стене. Павлина взяла ухват и принялась им ловко передвигать какие-то чугунные и глиняные горшки. Вкусно запахло гречневой кашей и топленым молоком.

Алексей сглотнул голодную слюну. Сегодня он только позавтракал, а про обед и ужин, вероятно, придется забыть. Он даже в мыслях не допускал попросить Павлину подать что-нибудь съестное. И, чтобы не думать о еде, перевел взгляд на Капитолину и Гришку.

— Давай-ка, Илья, — сказал он вознице, — обыщи пока парня. Может, он, помимо вещей, записку или письмо привез?

Должны же ей как-то сообщать семейные новости. А я займусь Капитолиной.

Девка сидела на лавке и, обхватив плечи руками, тряслась от озноба. Мокрый сарафан облепил живот, и хотя Алексей не был силен в таких вопросах, все же определил, что срок родин близко. Капитолина, заметив его взгляд, одернула сарафан и прикрыла живот ладонью, словно пыталась спрятать его от посторонних глаз.

— Че зенки пялишь, легавый? — злобно прошипела она. — Думашь, достал меня? А я все равно ниче не скажу! Видал? — Она сложила кукиш и выставила его перед собой. — Катись отсюда, а то пожалешь! И Гришку не тронь, а то живым не уйдешь!

— Капитолина! Как тебе не стыдно! — покачал головой Алексей. — Дите ждешь, а ругаешься, как пьяный ямщик.

Легавый, зенки, живым не уйдешь… Так только каторга выражается, а ты красивая молодая девица… Откуда такие слова знаешь? Кто научил?

— На людях живу, вот и научилась! — с вызовом произнесла Капитолина. — Тут великого ума не надо!

— Ты б чему полезному научилась, грамоте, например.

А срамные слова барышню не красят.

— Так то барышню! — рассердилась Капитолина. — Ты меня с ними не равняй! Я сама по себе!

— И все-таки, кто ж таким хорошим учителем оказался? — продолжал допытываться Алексей. — Я бывал на вашей мельнице. Там на двадцать верст вокруг ни одной живой души. Или нарочно кто приезжал? Лаяться тебя учил, а попутно и еще кое-чему, более занимательному? — Он многозначительно кивнул на живот Капитолины. — Ветром, скажешь, надуло?

— Хошь бы и ветром? — взвилась Капитолина. — Не от тебя — и ладно!

— Так если б от меня, то и вопросов не было бы! — улыбнулся Алексей. — А то матушка твоя сказывала, что ты женихов поехала искать! А тут, гляди-ка, родишь скоро!

— Не твое, легаш, дело! — огрызнулась Капитолина и отвернулась.

— Да нет, как раз мое! — строго сказал Алексей. Девка была вздорной и просто так сдаваться не собиралась. Но ведь и он не лыком шит! И если уж Капитолина и впрямь оказалась беременной, то следовало узнать, кто отец ребенка и почему не взял ее в жены. Он ни на йоту не сомневался, что здесь не обошлось без работника. И в свете открывшихся обстоятельств следовало хорошо потрясти мельника.

— Скажи-ка, Капитолина, — сказал он мягко, хотя душа просто требовала оттягать девку за косы, — Иван Матвеев хорошо тебе знаком?

— Какой Иван? — Капа быстро глянула на Алексея и тут же отвернулась к окну. — Не знаю никакого Ивана!

— Ладно, не знаешь так не знаешь! Но скажи, как звали вашего последнего работника, который у твоего отца двух лошадей и телегу украл?

— Ниче он не крал! — Глаза Капитолины гневно сверкнули. — Тятя сам… — И, запнувшись на полуслове, прошипела:

— Хошь убей, больше ни слова ни скажу!

— Все ты знаешь! — сказал устало Алексей. — С работником этим ребенка прижила, а как звать — не помнишь!

Видно, потому и сбежал он от тебя!

— Ниче он не сбежал! — Взыграло извечное женское самолюбие, и Капитолина забыла об осторожности. — Все ты врешь!

— Ладно, после разберемся, кто из нас больше врет! — сказал Алексей и взглянул на Илью, который закончил обыскивать Гришку и что-то пристально в данный момент рассматривал. — Что у тебя?

— Дак и вправду писулька. Только что написано, никак не пойму. И так верчу, и этак. Сплошные каракули.

— Дай сюда! — Алексей протянул руку и взял обнаруженный Ильей замызганный клочок бумаги. Там и впрямь виднелись вкривь и вкось написанные буквы. Выведены они были чернильным карандашом, тем самым, которым купцы и приказчики помечают мешки и ящики с товаром. Но под дождем бумага размокла, и буквы расплылись.

— Где прятал? — спросил он Илью.

— Под подкладкой карман был пришит. Значитца, не хотели, чтоб под чужие глаза попал, — пояснил возница.

— Верно говоришь, не хотели. — Алексей тоже повертел бумагу в руках и вновь обратился к Капитолине:

— Выходит, не знаешь Ивана Матвеева? А кто ж тогда и про какого Ваньку тебе сообщает… — И прочитал записку вслух:

— Тятя в тюрьме. Ванька сбежал и не показыватца. Шлю тибе одежу в перемену.

Капитолина посмотрела на Алексея откровенно злобным взглядом и ничего не ответила.

Бабка перестала греметь чугунами и принялась накладывать кашу в глиняные миски. Выставила на стол крынку с топленым молоком, а управившись, присела на низенькую скамеечку у плиты и пригорюнилась. Сейчас она меньше всего походила на ведьму, просто на уставшую, совсем уже дряхлую старушку.

— Бабушка, — обратился к ней Алексей, — не берите грех на душу! Скажите, Капитолина ваша племянница?

— Да какая там племянница! — махнула рукой Павла. — Акулька упросила! Она у меня и Гришку, и Капку рожала! Велела от дитя ее избавить, а дите, как щенка, утопить! — Бабка перекрестилась. — Мне зачем напраслину возводить, ежели одной ногой в могиле?

Алексей покачал головой.

— Ну и семейка! — И вновь обратился к Павле:

— Скажите, бабушка, как долго живет у вас Капитолина и навещает ли ее кто-нибудь, помимо Гришки?

— Живет она у меня почитай две недели. Сама Акулька на телеге ее привезла и велела никому не показывать. Заплатила пять рублев и обещала после родин еще пять доплатить.

По нашим временам, большие деньги. Вот я и согласилась.

— А Гришка часто здесь появляется?

— Нет, первый раз всего, а вот кто-то постоянно ночью провизию приносит. То мяса, то яиц, то сметаны. Утром поднимусь, а на крыльце узел. Как-то полушалок подложили, а еще раз — башмаки… Капку спрашиваю, а она беленится, словно я отнять хочу. У нее отнимешь, как же! — Павла подняла подслеповатые глаза на Алексея. — А то вечерять садитесь, пока каша не остыла.

— Спасибо, бабушка! Но нам пока не до каши! Надо с вашими гостями разобраться. — И повернулся к Капитолине. — Про ночные подарки тоже ничего не знаешь? И кто их приносит, не скажешь?

Девка фыркнула и отвернулась.

— Ладно, господь с тобой! Придется забрать вас на пару с братом в Североеланск. Там поговорим уже по-другому.

И папеньку вашего дорогого спросим, и маменьку, с какой это стати они этакое преступление замыслили — ребенка убить.

Позор твой решили прикрыть еще большим позором? Если выяснится, что ты сама этого желала, всем семейством по этапу пойдете на каторгу. Чуешь, чем это пахнет? Или опять молчать будешь?

— Пытать будете, ничего не скажу! — скривилась Капитолина. — А про дите — враки все! Я бы им позволила его утопить? Как же! Видала? — показала она внушительный кулак Павлине. — Ишь чего умыслили! И мне ни слова!

Ванька те голову оторвет, коли прознает!

— И все-таки Ванька? — Алексей рассмеялся. — Ванька Матвеев — отец ребенка?

— А ты скалься, скалься! — произнесла Капитолина угрожающе. — Он на руку скор, ежели что, не возрадуешься!

— Ну вот, это уже кое-что существенное! Видишь, сама того не желала, а сколько нам рассказала. Только не злись, тебе сейчас вредно сердиться! — сказал Алексей примиряюще.

— Ниче! Все, что узнал, то при тебе и останется, — неожиданно спокойно сказала Капитолина и перекрестилась на образа. — Все в руках твоих, господи!

Глава 15