«Я, может быть, очень был бы рад умереть» - Руй Кардозу Мартинш

– всеобщий сэппуку[20].

Здесь есть преимущество: ни один из участников, разделённых домами, городами, странами и даже континентами, не попадёт в ловушку как в тех договорённостях о самоубийстве, где обязательно один только притворяется, что собирается совершить самоубийство, а в итоге крадёт кошельки, украшения и часы у мёртвых в комнате и гуляет припеваючи всю неделю.

Эти, о которых я рассказываю, относятся к делу серьёзно и утверждают, что у них есть «добровольцы» stand-by[21] в США, Австралии, несколько в Венгрии, один в Латвии, одна индианка в Чили, и они начали общаться с кем-то в Анголе. Первым был предложен классический способ – шланг, прикреплённый к выхлопной трубе, направленный в салон автомобиля. Но в Японии было так много случаев отравления угарным газом, что теперь в гаражах установлены камеры и повсюду есть датчики концентрации СО. Не говоря уже о тех, у кого нет доступа к машине, у меня, например, нет, у тебя тоже.

Кроме того, мы не сможем общаться, не говоря уже о том, чтобы увидеть друг друга «в живую» в решающий момент, не у всех есть ноутбук с беспроводной сетью, или навороченный мобильный телефон, чтобы взять с собой на место. Видеозвонки в международном роуминге дорогие, нам придётся подождать ещё год или два, в лучшем случае.

Один «доброволец», насмотревшись революционных прорывов порно индустрии, попросил, чтобы его случай сняли и выложили в буфер: смонтированный 30-секунд-ный ролик последнего часа его жизни, что-то вроде рекламных загрузок фильмов ХХХ, заканчивающихся бурным оргазмом.

При широкополосном интернете это будет работать нормально, а если быть реалистом, доступно для пользователя менее чем за минуту, но, на мой взгляд, слишком много примочек для такого важного момента в жизни.

Возможность покупки пузырьков с цианидом по акции на eBay с доставкой на дом, но учитывая глобальную борьбу с терроризмом… очень ненадёжно и рискованно.

Тогда, в честь «вступления Португалии в группу», приятель предложил использовать огнестрельное оружие, вспомнив, что первая винтовка, которая добралась до Японии, была привезена туда авантюристом и путешественником Фернаном Мендешом Пинту, который всё это рассказал в «Странствиях». На протяжении пятисот лет они поддерживали с нами тёплые отношения: мы научили их валить самураев издалека. И что не в природе португальцев уклоняться от сражения из-за боязни численности врага, потому что, чем их больше, тем больше их потери.

На нашем пути вверх по этой реке, в «Странствиях», встречаются повешенные, замученные до смерти, разрезанные пополам, разрубленные заживо мечом, начиная с рук и ног, выпотрошенные с раскрученными наружу кишками, связанные и выброшенные заживо в море, или к речным «ящерицам», или с расчленённой надвое головой, или располовиненные по талии, но всегда с обилием слёз и вздохами о христианском милосердии, убийства и несчастья, которые будут следовать друг за другом, пусть даже никто не видит в этом смысла.

В Португалии говорится

– это не большая винтовка обо всём, что не нравится.

Фернан прибывает в Японию и дарит японцам их первую винтовку.

Взамен они дарят нам хурму.

В этот самый момент они обсуждают эти вопросы в сети, и я спрашиваю себя, не слишком ли японцы простодушные. Как дети. Сам спрашиваю и сам отвечаю: эти мультфильмы… всё уже сказано.

Но они действительно милые, и когда я их называю узкоглазыми, или говорю

– эти грёбаные япошки знают, как это сделать, – это я любя.

Только потому, что они богаты, они не страдают меньше, как раз наоборот. Я представляю себя в Токио внутри неоновых небоскрёбов, ем сырую рыбу с рисовым уксусом, думаю о жизненном успехе и своих школьных оценках. У меня есть всё, всё, что я хочу, мне не хватает только последнего девайса – вышел в полночь – мобильный NanoiPodStation5 с 4G Интернетом + 3D кинотеатр в интерактивной сети с возможностью хранить до 50 тысяч часов видео, ты можешь мгновенно снять собственный игровой фильм прямо на улице, в качестве, позволяющем показывать его на гигантском экране, а занимает места не больше, чем пачка сигарет, а ещё мне тоже не хватает Любви.

Я живу несчастно, я – маленький японец, который не нашёл свою родственную душу в одиночестве большого города. Я – чахлый бонсай. Все девчонки исчезли из квартала Прада.

Я спускаюсь в метро, пассажиры с палкой-подставкой на затылке, присоской приклеенной к стеклу вагона, чтобы не напрягать шею, когда они спят. У них есть ещё нагрудник с названием станции, на которой им нужно выходить, чтобы они могли разбудить друг друга, тогда они культурно отсоединяют присоску и идут домой. Я засыпаю и просыпаюсь от постукивания по плечу. Это – отряд охотников за самоубийцами: когда они видят одинокого человека, чрезмерно заторможенного и без нагрудника, они толкают его, чтобы проверить, что он ещё с нами.

Я дремлю в токийском метрополитене: разве я не слетел с катушек, скажите мне.

А если после пробуждения я обращаюсь к другой долготе, Америка не лучше. После общения с американцами вы теряете словесный

– you know, here in Portugal… very dififcult[22].

Веб-сёрфер спрашивает, является ли боль достаточно веской причиной, чтобы чувак не убивал себя.

«Но что в боли такого, что внушает нам страх? До определённого момента этот страх полностью пуст и иррационален. Почему мы так уверены, что не хотим чувствовать абсолютно никакой боли, даже ни на долю секунды, когда у нашей головы взрывается граната?»

Конечно, тема мне интересна, но я не совсем понимаю,

I don’t understand your point[23], – признаюсь я ночью.

Он продолжает:

«Безболезненность является важной предпосылкой. Более того, учтите, что смерть может быть приятной! А что, если смерть – это самый захватывающий опыт, предлагаемый человеку? Платишь несколько тысяч долларов и возможности сыплются как из рога изобилия. Смерть во время секса, на пике эйфории; смерть, когда мы вовлечены в самые тошнотворные (или приятные), самые запретные (или вожделенные) удовольствия в мире. Если нет будущего, которое можно разрушить, почему бы не проверить что-то, что в противном случае могло бы причинить нам боль или уничтожить нас одновременно? Все самые захватывающие вещи, которых мы избегаем из-за их риска или будущих последствий, стали бы вариантами!»

В конце концов – больной без всякой морали.

Ну раз ты называешь свои варианты, american gigolo[24], предлагаю тебе один, в соответствии, как мне кажется с твоими ожиданиями:

– Друг, – говорю я ему: под выбранное музыкальное сопровождение привяжи себя к четырём лошадям, по одной верёвке на каждую конечность, каждая рука